Далее. Клонирование поможет людям, страдающим тяжелыми генетическими болезнями. Если гены, определяющие какую-либо подобную болезнь, содержатся в хромосомах отца, то в яйцеклетку матери пересаживается ядро ее собственной соматической клетки, - и тогда появится ребенок, лишенный опасных генов, точная копия матери. Если эти гены содержатся в хромосомах матери, то в ее яйцеклетку будет перемещено ядро соматической клетки отца, - оявится здоровый ребенок, копия отца.
И еще. Любители всяческой экзотики, наверное, никогда не переводились среди рода человеческого. Есть они и сейчас: и те, кто завещают отправить свой прах на ракете в сторону Солнца, и те, кто тратят десятки тысяч долларов на сохранение своего тела в криогенных камерах до того времени, когда медицина сумеет вернуть их в нормальное состояние и избавить от неизлечимых сегодня болезней. Думается, и в области клонирования найдутся подобные любители экзотики. Одни пожелают увидеть свою собственную копию, свое телесное "альтер эго" еще при своей жизни. Другие захотят "возродиться" в иную историческую эпоху: спустя 50 - 100 лет.
Более скромная, но не менее важная задача клонирования - регулирование пола сельскохозяйственных животных и клонирование в них сугубо человеческих генов, "терапевтических белков", которые используются для лечения людей. Например, гемофиликов, которые страдают от мутаций в гене, кодирующем кровеостанавливающий белок ("фактор IX"). Сегодня эти белки добывают из крови доноров, а те бывают разные, в том числе и инфицированные вирусом СПИДа. Вот почему гемофилики считаются "группой риска" по СПИДу. В последнем номере за 1997 год журнал "Сайенс" сообщил о клонировании американскими учеными шести овец, три из которых несли человеческий ген фактора IX. Героиней стала овечка Полли, у которой ген активно работает! Со временем, когда она подрастет и обзаведется своим потомством, в ее молоке будет и человеческий белок, отличающийся от овечьего. Так овечка Полли станет служить на благо человечеству.
Учтя опыт шотландцев, американцы несколько модифицировали метод клонирования, использовав ядра эмбриональных, то есть зародышевых, фибробластов - клеток, дающих соединительную ткань, взятых из взрослого организма. Тем самым они резко увеличили эффективность метода, а также облегчили задачу введения "чужого" гена, поскольку в культуре фибробластов это делать значительно легче и дешевле.
Обошли они с помощью зародышевых клеток и теломерный "запрет". Вполне возможно, что все эти разумные доводы повлияли на американских законодателей, которые приняли в конгрессе билль о клональных правах: клонирование человека запрещается всего лишь на десять лет, запрет не распространяется на животных и клонирование органов и тканей... А 14 февраля, в день святого Валентина, "Радио России" сообщило, что ученые Йоханнесбургского университета обратились в свой Национальный этический комитет с просьбой разрешить им работы по клонированию человека. Вспомним, кстати, что первая пересадка сердца человеку была сделана именно в Йоханнесбурге.
Старая, старая "Сказка для научных сотрудников младшего возраста"
- Вылупился, - спокойно сказал Роман, глядя в потолок. - Кто? - Мне было не по себе: крик был женский. - Выбегаллов упырь, - сказал Роман. - Точнее, кадавр. А.Стругацкий, Б.Стругацкий. "Понедельник начинается в субботу".
Рождение человека будит в нас размышления о тайнах возникновения жизни. Философские вопросы бытия встают перед нами, и неизменно удивление: как? Как это произошло? Трудно найти в нашем мире явление, сопоставимое с поразительным феноменом эмбрионального развития. Спор о том, как оно происходит, по-прежнему не решен. Сегодня мы столкнулись с тем, что человечеству предлагают использовать эту тайну вполне поземному, в собственных нуждах. Что это? Мистификация или величайшее открытие двадцатого столетия? А может быть, игра вслепую, наугад? Об этом наш корреспондент Екатерина Павлова беседует с доктором биологических наук, заведующим лабораторией развития нервной системы человека Института морфологии человека РАМН Сергеем Вячеславовичем Савельевым.
- Сергей Вячеславович, сейчас на наших глазах происходит невероятный взрыв интереса к генетике. Это вызвано широковещательными сообщениями ученых о достижениях в клонировании. Фотографии овечки Долли обошли все печатные издания мира. Но вам как эмбриологу лучше, чем кому-либо известно, сколь сложен и даже загадочен процесс эмбрионального развития. Наверное, следовало бы восхищаться тем, что он вообще возможен. Мы не сознаем того, что взрослый организм - это лишь одна стадия в длинной последовательности ступеней развития. И как знать, главная ли...
- Эмбриогенез - удивительная вещь. Из генетической линейной структуры ДНК получается трехмерный организм. Как - до сих пор никто не знает.
Существует линейная запись генетического кода в молекулах ДНК, она представляет собой запись последовательности аминокислот для молекул различных белков. Аминокислоты собираются в белки. Но ген - это линейная структура, нет в них никакой записи формы уха, нет записи формы глаза, носа или длины ног. Да и быть не может. Там записаны только белки, из которых все строится, и как максимум время появления белков, или, как говорят генетики, время экспрессии генов. Часть генов репрессирована, то есть неактивна, часть генов - активна.
В эмбриональном развитии в разное время появляются разные белки. Существуют гены-регуляторы, которые регулируют время и скорость синтеза или количество синтезируемого белка. И все. К форме организма это не имеет никакого отношения. Например, мы можем взять клетку с внутренней стороны щеки, размножить ее и получить килограмм таких клеток. И что дальше? Удастся ли из этого килограмма клеток сделать хотя бы кончик вашего носа при том, что мы многое умеем в генетике? Никогда в жизни, потому что мы не знаем законов, по которым из линейной структуры белков возникает трехмерная форма.
Размножать клетки в пробирке сейчас уже может любой лаборант, а вот сделать из них хоть что-нибудь вне организма нельзя. Проблема не только сложна, но даже драматична в том смысле, что механизмами формообразования, то есть превращения линейной структуры в форму, на сегодняшний день никто не занимается. По сути дела, за последние несколько десятилетий мы далеко не продвинулись. Более того, чем дальше, тем яснее становится, что генетической детерминации развития нет, судьба клеток не закодирована геном, она вероятностна. Звучит ошеломляюще, но это так. Законы формообразования играют в эмбриогенезе не меньшую роль, чем генетическое наследование.
Вот вам пример, который, кстати, прекрасно демонстрирует и то, насколько иллюзорны могут быть научные победы. Некоторое время назад группа генетиков получила Нобелевскую премию за открытие генетической детерминации развития формы мозга. На ранних стадиях развития в мозге возникают складочки, которые называются сегментами головного мозга или нейромерами. Они обозначают будущие места выхода черепно-мозговых нервов, то есть представляют собой эмбриональную временную структуру, которая потом исчезает. Было показано, что нейромеры возникают в точном соответствии с активацией определенных генов. На каждые два сегмента приходится экспрессия одного гена. Вот, казалось бы, как все хорошо: ген экспрессировался - появилось два нейромера, два сегмента головного мозга. Учитывая, что работают гены с перекрыванием, получается, что каждая пара сегментов закодирована парой определенных генов. Вот вам и Нобелевская премия.
А что же происходит на самом деле? При внимательном чтении статей авторов эксперимента, из их же собственных данных делается ясно, что соответствующие гены проявляются в зоне образования складочек после того, как структуры возникли и исчезли! Не гены определили появление складочек в мозге, а морфологические структуры появились и привели к их проявлению. Но в генетическом подходе заложен некий стереотип, который не позволил ученым признать, что большое событие может предшествовать маленькому; поэтому, предпочитая не верить глазам своим, они объяснили то, что видят, привычным образом. И сделали вывод, что форма мозга генетически предопределена, хотя факты говорят об обратном.
Само явление уже подробнейшим образом разобрано. А вот как сначала возникла форма, а уж потом активировались гены - абсолютно не ясно. В этом-то весь фокус. Хотя примеров того, что сначала происходит морфологическое событие, а затем уже экспрессируются гены, достаточно много. Особенно хорошо это видно на ранних стадиях эмбриогенеза, когда количество работающих генов еще не так велико. Дальше картина начинает маскироваться, и на поздних стадиях развития уже, конечно, невозможно отличить, где причина, а где следствие.
У нас есть определенные представления по поводу механики развития, но понастоящему законов формообразования мы не знаем ни одного. И более того, не занимаемся ими. Уровень нашего незнания эмбриогенеза очень высок. Более или менее прилично современная наука представляет себе генетику организмов, клеток, событий, финальную анатомию, а вот механизмы развития так и остаются тайной.
Генетический подход - эта новая религия XX века - себя в известной степени исчерпал. Поэтому генетики сегодня пытаются привлечь в свою область средства из той области, которая к ним отношения не имеет. И именно поэтому мы сегодня обсуждаем проблему клонирования.
- В зоотехнике известны методы получения клонов высокопородных животных, основанных на оплодотворении "в пробирке". Насколько работа шотландских ученых с ними сопоставима?