Смекни!
smekni.com

Аполлинарий Васнецов (стр. 1 из 6)

Биография русского художника Аполлинария Васнецова

(1848 - 1926)

Аполлинарий Михайлович Васнецов родился 6 августа (25 июля по старому стилю) 1856 года в селе Рябове Вятской губернии в семье священника. Уже в детстве он увлекся рисованием. Когда мальчику исполнилось десять лет, умерла его мать, а еще через четыре года он потерял и отца. В это время Аполлинарий учился в Вятском духовном училище, но к карьере священнослужителя не стремился. Его брат Виктор, в то время студент Петербургской Академии художеств, заметив влечение Аполлинария к искусству, определил его брать частные уроки у польского художника Эльвиро Андриолли (участника польского восстания 1863 года, сосланного в Вятку). После окончания в 1872 году духовного училища юноша отправился к брату в Петербург, где прожил три года. Для него это было время поисков и колебаний. Устремления молодого человека были разнообразными: его привлекали и изобразительное искусство, и литература, и геология, и астрономия, и преподавание. Тогда победило последнее. В 1875 году, после возвращения в Вятку, Васнецов сдал экзамен на звание народного учителя, решив просвещать народ и работать сельским учителем. Жизнь скоро развеяла его иллюзии. Он увидел бесплодность своей учительской деятельности, ощутил одиночество и оторванность от крестьян, которые не понимали его. Он тяжело переживал неудачу «хождения в народ», не понимая, почему правильные, казалось бы, идеи невозможно осуществить. Сам Васнецов позднее признавался: «У меня начались приступы тяжелой тоски и одиночества, каких ни до, ни после я не испытывал, тоска сопровождалась почти физическим ощущением душевной пустоты... Корабли народничества были сожжены, хотя, по-видимому, не без остатков: любовь к родине, к народу не сгорели... И детство, проведенное среди мужиков, и народничество семидесятых годов оставили во мне глубокие следы».
С конца 1870-х годов под руководством брата Аполлинарий Васнецов начал усиленно заниматься живописью и почти сразу достиг значительных успехов. Кроме брата, Виктора Васнецова, на формирование его как художника огромное воздействие оказали Иван Шишкин и Архип Куинджи. Это признавал сам Васнецов: «Одним из сильнейших внешних побуждений было, бесспорно, влияние брата Виктора, уже сложившегося художника»; «Вначале у меня были кумиры: Калам и И.И.Шишкин. Настолько мне нравились работы Шишкина - рисунки его пером и офорты - меня обвиняли даже в подражании ему. Причиной особенного предпочтения его перед другими художниками была вятская природа: леса, поля и дали; они общие для нас обоих: и я и он выросли в вятских лесах»"; «Когда появились пейзажи Куинджи, то обаяние Шишкина отошло на второй план... В пейзажах Куинджи меня поражали свет и пространство - одно из первых основных начал пейзажа, которое он так ясно сумел поставить».
Начиная с 1882 года, вместе с братом, Аполлинарий принимал активное участие в жизни Абрамцевского художественного кружка Саввы Ивановича Мамонтова, где он познакомился и подружился с Ильей Репиным, Василием Суриковым, Василием

Поленовым, Валентином Серовым, Константином Коровиным, Михаилом Врубелем, Михаилом Нестеровым и другими. Репин изобразил начинающего художника среди певчих в картине «Крестный ход в Курской губернии», Нестеров написал с него этюд к картине «Юность Преподобного Сергия», Врубель создал выразительный графический образ молодого Васнецова. Большое влияние на формирование живописного почерка молодого художника оказали советы Поленова, который, как позднее вспоминал сам Аполлинарий Васнецов, «рекомендовал брать ярче и красочнее».
Испытав на раннем этапе творчества влияние Шишкина, учившего точности в передаче формы, Поленова, уроки которого значительно высветлили колорит его работ, Куинджи, который обратил его внимание на передачу в картине пространства, Аполлинарий Васнецов не стал эпигоном, подражателем этих больших мастеров пейзажа. Он смог создать свой почерк, выработать свой язык. Уже ряд этюдов 1880-х годов («Ахтырка вблизи Абрамцева», 1880; «Берег залива. Териоки», 1881; «Лесная тропинка», 1885; «Молодая рожь», «Летний день», «Облака. Этюд», все - 1880-е) показывают, как шло развитие начинающего живописца.
Первым свидетельством преодоления ученического уровня и признания молодого художника стало приобретение Павлом Третьяковым с IX выставки Товарищества передвижных художественных выставок картины «Серенький день» (1883). Образ природы решен здесь в лирическом ключе. Мягкая гамма сближенных зеленовато-серых тонов хорошо передает световоздушную среду, глубину пейзажного пространства и состояние пасмурного дождливого дня на берегу Финского залива (этюды к картине писались в Териоках). Мотив одинокого дерева, мимо которого вьется тропинка с фигурой одинокого путника, как нельзя лучше подчеркивает настроение сосредоточенной тишины и присутствия человека. Прием «приглашения» зрителя в пространство картины часто встречается в работах русских пейзажистов этого времени (Федор Васильев, «Оттепель», 1871; Алексей Саврасов, «Проселок», 1873; Исаак Левитан, «Осенний день. Сокольники», 1878). Аполлинарий Васнецов смог придать этому мотиву, при всей его скромности, черты особой поэтической задушевности.
Постепенно в его работах все яснее начинают звучать эпические ноты. Впервые они проявились в картине «Родина», написанной в 1886 году. В изображении обычного вида русской природы с полями, домиками крестьян и сельской церквушкой живописец сумел выразить сложную идею времени. Он показал одновременно и убогость, и значительность жизни крестьян на этих просторах. Интересно, что созданный Васнецовым образ повлиял на творчество пейзажиста-передвижника Николая Дубовского, написавшего много позже, в 1905 году, свою «Родину». Дальнейшее развитие эпического начала можно обнаружить у Аполлинария Васнецова в картине «Сумерки» (1889). Недаром сам он считал ее лучшей работой 1880-х годов. В письме киевскому меценату И.Н.Терещенко, который приобрел это произведение в свою коллекцию, он писал: «Сумерки» считаю все-таки лучшей картиной из всего, что я сделал до сих пор».
...Наступают сумерки. Мягкие холмы спокойно уходят в даль за край горизонта, откуда, сгущаясь, медленно подступает темнота. Кое-где разбросаны редкие деревья, и только одно из них - старый могучий дуб - мощно возвышается на среднем плане, четко вырисовываясь своим силуэтом на фоне темнеющего, но еще светлого неба. Фигура сидящего на переднем плане путника видна со спины. Поза его полна раздумья. Взгляд направлен в глубину, и зритель чувствует, как оттуда, издалека надвигается ночь. Уже замерцали вдали первые робкие огоньки, но на переднем плане еще светло. Художника интересует здесь передача не мгновенного, а более длительного во времени состояния природы. В картине передано не только сегодняшнее время - зритель ощущает вместе дыхание столетий, которые пронеслись над этим дубом. Спокойные, величавые формы природы и человек в ней наводят нас на глубокие философские размышления о жизни. Картина утверждает красоту, величие и вечность природы. Это умение показать в современном виде историческое прошлое, выразить это прошлое в настоящем будет

свойственно эпическим пейзажам Аполлинария Васнецова. Нельзя не увидеть в этом прямого влияния историзма, который сформировался в творчестве его старшего брата, Виктора Васнецова. Тот всячески поддерживал Аполлинария. Яркое тому свидетельство содержит письмо от 29 сентября 1890 года из Киева, где Виктор Васнецов в это время заканчивал роспись Владимирского собора. Он сообщал младшему брату, что был вместе с Третьяковым у Терещенко и «...видели, между прочим, твой пейзаж «Сумерки» - он очень хвалил его... так что мы в грязь лицом не ударили. Я лично нахожу, что это самая твоя настроенная вещь. Работай - не трусь...» Далее Виктор Михайлович писал брату, что коллеги-художники ставят работы Аполлинария чрезвычайно высоко: «То-то, вот, а ты нюнишь... Ты меня извини, но я должен тебе сказать откровенно - ты во многом похож на меня. Работай усердно - затее твоей я сочувствую. Если недостача в деньгах будет - не смущайся, пиши, поднатужусь малую толику - пришлю непременно».

Тема Урала и Сибири в творчестве Аполлинария Васнецова. Уральские горы

Баллада. Урал, 1897 Тайга на Урале. Синяя гора, 1891 Сибирь, 1894

Северный край, 1899

В 1890-1891 годах Аполлинарий Васнецов совершил первые поездки на Урал, которые дали ему богатейший материал для творчества. Интерес к русскому Северу был общим в художественной жизни 1890-х годов. Кроме Аполлинария Васнецова, к нему обращались многие художники: Константин Коровин, Валентин Серов, Исаак Левитан, Илья Остроухов, Михаил Нестеров, Александр Борисов, Аркадий Рылов. Северный пейзаж привлекал их своеобразием, самобытностью, суровой мощью, выражающей русский национальный характер. Причину удачи уральского цикла Васнецова можно объяснить, прежде всего, тем, что природа эта оказалась ему родственной. Сам он писал: «Я поехал в 1890 году на Северный Урал к горе Благодать. Знакомые картины моего детства ожили передо мною, переродившись в меланхолический суровый пейзаж. Характер Урала и его природа очень мне напоминали вятский край, те же хвойные леса, увалы, только грандиозных размеров, а леса - щетина тайги по хребтам гор, вместо одиночек елей - гигантские кедры. Потому-то, вероятно, я несколько лет и делал, что писал уральские пейзажи».
Край импонировал художнику своей самобытной суровостью, нетронутой первобытностью, могучей силой. Это и помогло становлению монументально-эпического начала. Романтические настроения были присущи натуре Васнецова, и для творчества ему нужна была героическая тема. Недаром живописец всегда искал необычные мотивы, его звали величественные просторы Украины, ослепительные красоты Крыма и Кавказа, суровая сила Севера и Урала, экзотические яркие виды Италии и Швейцарии. Но только природа Урала и Сибири полностью удовлетворила всем требованиям художника, увлекла его на годы, позволила выразить большие идеи и гражданские настроения, связанные с назревающим общественным подъемом. Так он обрел творческую зрелость.
Этапным произведением, открывшим эту новую для живописца тему, стала картина 1891 года «Тайга на Урале. Синяя гора». Сложный мир душевных переживаний, связанных с кругом народных преданий, рождает эта картина. Чем-то былинным, могучим веет от изображенной живописцем природы. Она в одно и то же время и близка нам, и одновременно отпугивает. Для лучших пейзажей Аполлинария Васнецова характерны философская нагруженность и сложный подтекст. В них выражен характер северного русского народа с его скрытой силой, неброской красотой и суровым благородством.
Творческий метод Аполлинария Васнецова был близок методу Куинджи. Для создания картины он сначала писал этюды с натуры, чтобы потом на их основе создать обобщенный образ. Так, для картины «Тайга на Урале. Синяя гора» художник создал несколько набросков. Однако в самой работе Васнецов отошел от этюдов. Озеро стало мрачным и таинственным, формы гор - увеличенными и отсюда более монументальными. Об этом писал живописцу его брат, Аркадий Михайлович: «Синюю гору опознал, но она на картине в большем размере, чем видно из Кушвы. Сначала я принял ее за Качканар: так она показалась мне величественна». Эту особенность творческого процесса Васнецова заметил и Константин Коровин, который в 1893 году в письме Аполлинарию из Парижа обмолвился такой фразой: «...для тебя, как художника, который пишет по впечатлению». При этом под «впечатлением» Коровин имел в виду претворение, преобразование этюдного материала в целостный собирательный картинный образ. Таким образом, выражение исторического национального духа в пейзажах Васнецова достигалось особыми выразительными приемами и средствами. Это и «картинность» сочиненной, скомпонованной композиции, и панорамный размах с господством пространственного начала, и приемы живописного обобщения при сохранении непосредственности и жизненности изображения. Образ русской природы при этом нес социальную нагрузку, выражал большие патриотические идеи. Под впечатлением от поездки на Южный Урал были написаны две картины Васнецова – «Горное озеро. Урал» (1892) и «Озеро в горной Башкирии. Урал» (1895). В них художник разрабатывал сходное композиционное построение. Крутые склоны лесистых гор окружают спокойную водную гладь. Асимметрично нагруженные левые части картин контрастируют с зеркалом озера. Тропинка, бегущая по высокому берегу, говорит о присутствии человека. Но он здесь случайный гость, он лишь оставил свой след, но не потревожил природу. Величественный вид ее поражает пространственным размахом и глубиной. Суровый, нетронутый горный край хранит свои тайны и погружен в безмолвие вековой тишины. Одаренность Аполлинария Васнецова и его первые успехи в жанре эпического пейзажа сразу заметили современники. Михаил Нестеров первым оценил творчество своего друга и дал ему во многом пророческую характеристику. Он писал ему: «Ведь талант Ваш есть талант оригинальный. Он развивается медленно, но покойно, без затраты здоровья или с гораздо меньшей его затратой против других. Мне думается, что в то время как другие из Ваших сверстников будут еще калеками, узнают на деле так называемую "собачью старость", Вы, бодрый и покойный, без особого труда придете к высшей точке развития Вашего исключительного пейзажного дарования. Вы с румяным лицом и со всеми волосами на голове будете присутствовать на многих похоронах художественного дарования». Большим монументальным полотном подлинно эпического звучания явилась написанная в 1894 году картина «Сибирь». Манящие просторы беспредельного сибирского края, куда в наступающих сумерках устремляются скачущие всадники, выражают могучую силу этой природы и отвагу людей. Одной из центральных работ уральского цикла Аполлинария Васнецова явилось большое полотно «Кама», созданное в 1895 году. «Былиной во славу Уральской земли» назвал «Каму» художник Константин Юон. Анализируя творчество Аполлинария Васнецова, Борис Асафьев писал: «Сам северянин (вятчанин), A.M.Васнецов воплощает поэзию русских северо-восточных рек: их сурово-привольное течение в лесных и луговых пространствах. Свежесть воздуха. Даль, понятая как живописная пространственная форма. Красота береговых контрастных рельефов. Лад и строй во всем. И в его пейзажах – «Кама», «На севере», «Сибирь», есть еще особенность: они без людей, однако в них слышен голос истории. Вероятно, такое ощущение невольно рождается из самой трактовки мотива русской, реки, столь органично сросшегося с нашим историческим прошлым и со всеми путями народной жизни». Тема реки, как и тема дороги - специфически русская тема. Она связана с бесконечностью просторов нашей земли, она олицетворяет движение и связь. Как образ Волги у Саврасова и Левитана, так и изображение северных рек у Аполлинария Васнецова и Остроухова («Сиверко») стало выражением особенностей национального характера. Никто лучше самого Аполлинария Васнецова, великолепно владевшего не только кистью, но и пером, не описал природу Урала: «Для художника неприветливые северные горы с седыми пихтовыми и еловыми лесами, уходящими в холодную даль Сибири, представляют немалый интерес. Глядя на эти дремучие леса, с одинокими величественными кедрами и пихтами, как стрелки готических соборов возносящимися к бледно-голубому северному небу, невольно вспоминаются наши великорусские леса и, нужно отдать справедливость, не в свою пользу. Положим, в лесах Урала нет той чарующей прелести, какая манит нас под темно-зеленые своды соснового или елового леса в великорусской равнине, и даже больше: становится как-то жутко, когда представишь себе, что на тысячи верст, вплоть до ледяных тундр и туманного северного моря, тянется одна и та же картина сплошного леса, и притом леса сурового, с непривычною для нас физиономией. Прежде всего, поражает вас в нем зловещая тишина и отсутствие в нем цветов и зелени: это - мертвый лес, будто какой-то сказочный, заколдованный. Он весь седой: земля седая от массы мха и лишаев. Серебристые стволы пихт кажутся еще седей от массы мха, длинными космами повисшего до самой земли.
А чуть где старый кедр или ель, надломленная бурей или от старости, зачахла, как этот седой паразит доконает уже остатки бедного дерева, глуша его со всех сторон. И так, падая один на другой, стволы свалившихся деревьев образуют непроходимые чащи и завалы... Эти седые непроходимые леса мощным пластом легли по обоим склонам Урала и, как складки мантии, далеко раскинулись по сторонам, с одной стороны в Великорусской, с другой — в Сибирской низменности. Местами прорванные скалистыми, лишенными растительности вершинами Урала, они как щетиной округляют хребты и холмы предгорий, от этого характер Уральских гор крайне своеобразен. Это не жизнерадостный Крым и не громады Кавказа, подавляющие своим величием, а суровые северные горы, неприветливые и пустынные. По своему географическому положению они стали исключительно русскими горами, деля ее на Сибирь и Европу...
Если леса, то они здесь выросли страшные, дремучие, и холмы поднялись до облаков, и реки потекли многоводные, до черноты глубокие, могучими извивами теряясь на горизонте, а дали раскинулись на многие десятки верст, далеко уходя в холодную синеву».
И далее пророчески восклицал: «Настанет время, и оно, может быть, недалеко, когда Урал будет близок, как любая из наших средних губерний. Железные дороги, перекинувшись через его хребет, соединят далекие окраины с центром России, и мы, переезжая Урал, не будем уже чувствовать себя заброшенными куда-то далеко, в глушь». 1890-е годы были для Аполлинария Васнецова звездным часом. В своем творческом росте он достиг вершин. Широк и разнообразен круг его увлечений: в эти годы он создал лучшие свои пейзажи, совершил путешествия в Крым, на Кавказ и по Европе, написал множество этюдов, начал работать в области иллюстрации и театрально-декорационной живописи, приступил к разработке темы старой Москвы. Подведением итогов, завершением цикла монументально-эпических картин на темы Урала и Сибири стало полотно «Северный край. Сибирская река» (1899). С большой высоты развернута широкая панорама сибирских просторов. Полноводная, величавая река плавно уходит в пропадающую за горизонтом даль. В ее спокойных, ничем не затуманенных светлых водах отражается светло-голубое небо и розовые облака, озаренные отблесками заката. Кажется, нет конца безбрежному морю леса с его сине-зелеными волнами холмов. Великолепно обыграно контрастное соотношение бесконечных лесных массивов и старой замшелой пихты на переднем плане, четкий силуэт которой вырисовывается на фоне неба. Природа застыла в ожидании ночи. Внутренняя напряженность цветовой гаммы картины хорошо передает эту взволнованность ожидания темноты. Отблески затухающего багрового заката в последний раз озарили пейзаж. Прекрасна гармония синеватых, ярко-розовых, зеленых и пепельно-серых красок. Темно-зеленые тона тайги расцвечены ярким цветом молодых сосен, и потому нет в сибирской тайге пугающей человека черноты и дикости.
Сверкающие, повышенно звучащие краски вечера создают у зрителя приподнятое настроение. Не мрачность и неприветливость сибирской природы раскрывает картина, а красоту и привлекательность во всей ее силе и несокрушимости. Проявившийся в конце XIX века интерес художников к чисто живописным проблемам не мог миновать и Аполлинария Васнецова. Совершенство именно живописной формы этой картины - пример умелой передачи больших гражданских идей времени новыми средствами. Подлинная красочность и праздничность колорита пришли к Васнецову под впечатлением от высветленной палитры современных западноевропейских мастеров. Непосредственно перед созданием этой картины он посетил Париж, где познакомился с работами импрессионистов. Сам художник признавал это: «Если бы в бытность мою в Париже я не «просветлел» под влиянием французского искусства, то остался бы навсегда «черным художником»». «Северный край. Сибирская река» — взволнованная, мощно звучащая симфония, славящая родную природу, была последней крупной картиной Аполлинария Васнецова на тему Урала и Сибири. Ею художник завершал определенный этап своего творчества.
Емкую характеристику дал этому циклу в свое время Александр Бенуа, который писал о монументальных полотнах Аполлинария Васнецова: «Первобытной, таинственной свежестью дышат его далекие тайги, тонущие в щемяще грустном вечернем зареве или в сырых, холодных фантастических туманах. Далекие полчища сосновых лесов, широкие, могучие, холодные сибирские реки, плавно перетекающие между ними, тяжелые очертания уральских гор - объяты широким эпическим духом». Лучше не скажешь!