Одновременно “перегрев” учебной мотивации сказывается неблагоприятно и на “отличниках”, потому что, по словам Ильина И.А., знания без соответствующего воспитания сердца и души, представляют одно из наиболее опасных социальных явлений, вредное и для здорового правосознания. Итак, как право существует не только для удовлетворения и защиты субъективных прав и интересов, но, прежде всего, для обеспечения мирного сожительства людей[231], так и образование существует также и для того, чтобы каждый учащийся мог выполнять впоследствии функцию, способствующую материальному или духовному развитию общества. А это в полной мере возможно только при целостном подходе к образованию. Причем, на такого рода подход существует и социальный заказ, связанный с одной стороны - кризисом семьи, понижением ее воспитательного значения, а с другой – возрастанием роли общественного воспитания, о чем пророчески писали еще К. Маркс и Ф. Энгельс в “Манифесте коммунистической партии”[232].
Концепция ранней профилактики преступности несовершеннолетних силами школы в данной дипломной работе состоит из четырех педагогических компонентов: педагогики ненасилия, педагогики разумного потребительства, педагогики духовно-нравственных основ семейной жизни (о чем уже частично говорилось в 4 главе) и педагогики правового воспитания. Следует сразу оговориться о том, что этот раздел подразумевает, прежде всего, общетеоретическое и общефилософское раскрытие этих четырех компонентов, и в гораздо меньшей степени выдвижения рекомендаций по методологическому и практическому наполнению учебного плана.
IV.1. Педагогика ненасилия.
Педагогику ненасилия в качестве основного компонента ранней профилактики насильственных преступлений несовершеннолетних целесообразно включать не только в систему общего образования (1 – 6 классы), но и дошкольного воспитания, так как основы агрессивного поведения личности закладываются в очень раннем возрасте. Основные идеи педагогики ненасилия, которые активно популяризируются во всем мире структурами ООН, и прежде всего, ЮНЕСКО (программы “культуры мира и демократии”) заключаются в представлении, что межличностные отношения подростков должны строиться на принципах диалога, позитивного отношения к друг другу, отвержения насилия (психического, физического) как способа решения конфликтов.
Введение педагогики ненасилия в образовательное пространство школы сегодня становится особенно актуальным по причине чрезвычайного распространения агрессивности[233] несовершеннолетних как стиля мышления и поведения. Заместители директоров по воспитательной работе ряда школ Санкт-Петербурга, Петрозаводска, Мурманска, Вологды, Сочи, опрошенные Сукало А.А..[234], подтверждают рост насильственных способов решения конфликтов, достижения личного влияния в микрогруппах и учебных коллективах. Нужно заметить, что агрессия как стиль поведения учащихся характерна не только для обычных государственных школ (где она в большей степени проявляется в форме прямого насилия), но и для элитных учебных заведений, специализированных классов, где она выражается в неоправданной амбициозности, прямом или косвенном унижении одноклассников, подчеркивании личного превосходства.
Проведенный школьный опрос показывает также крайне высокую распространенность агрессивности среди учащихся. Так ответы на опросник Басса А. и Дарки А., состоящий из 77 вопросов среди школьников 8 и 10 классов распределились следующим образом:
низкая агрессия – у 10, 18% школьников (индекс агрессии в этой группе варьируется от 1 до 25 из максимум возможных 58);
норма агрессии - у 29,63% школьников (индекс агрессии варьируется от 25 до 33);
высокая агрессия - у 19, 44% школьников (индекс агрессии варьируется от 34 до 37);
очень высокая агрессия – у 40,74% школьников (индекс агрессии варьируется от (от 38 до 58).
Таким образом, в соответствии с полученными ответами более половины учащихся (61%) относятся к высоко или очень высоко агрессивным лицам. Кроме того, следует обратить внимание на очень малое число “миролюбиво” настроенных подростков – всего 10,18% школьников с индексом низкой агрессии. Дополнительно можно указать, что результаты этого опроса коррелируются с экспертными оценками уровня агрессивности учащихся, полученных от преподавателей школы № 1302.
Авторы пособия по “Педагогике ненасилия” Маралов В.А и Ситаров В.Г. пишут, что мировоззренческие и духовные основы быстро формирующейся педагогики ненасилия относятся к религиозным учениям, и, прежде всего, христианству, где непротивление злу насилием представлено в наиболее полном развитии.[235] Поэтому, для лучшего понимания последующих рассуждений необходимо кратко осветить эти воспринятые идеи христианства.
Основными условиями ненасилия в христианстве являются терпение и смирение, которым придается очень большое значение. Смирение – это добродетель, противоположная гордости, об этой добродетели Ситаров В.А. и Маралов В.Г. говорят как о качестве, которое может иметь светское значение. Само принятие смирения как ценности обуславливает и собственно ненасильственные действия человека, в которых можно выделить три аспекта. Во-первых, это миролюбие как способность к прощению обид, мирному разрешению конфликтов, ориентации на потребности и мотивы противоположной стороны взаимодействия, нетребование награды за совершенные добрые дела: “Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим…Мирись с соперником твоим скорее…” (Мф., 5, 23-25); “Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся” (Мф., 5, с. 42); “Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте…” (Лк. 6, 35); “Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними” (Мф. 7, 12).
Во-вторых, ненасильственное действие прямо связывается с идеей непротивления злу насилием, поскольку это не уничтожает зло, а возрождает его многократно, поэтому важно научиться сдерживать себя, более того, вообще не впадать в гнев: “Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два” (Мф. 5, 38-41). Таким образом, не просто осуждается и запрещается физическое насилие, тем более убийство, но и любое сопротивление нравственного порядка.
В-третьих, ненасильственное действие не ограничивается пассивным непротивлением, оно активно, особенно по отношению к тем, кто совершает зло. Человек должен не только оказывать непротивление злу, но и отвечать на него добром: “Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас (Лк. 6, 27-28). Закончить этот обзор можно закончить словами авторов “Педагогики ненасилия”: “…в христианстве мы находим достаточно полную характеристику ненасилия, отличающуюся по сравнению с другими религиями обоснованностью и целостной направленностью, причем акценты смещены больше в нравственную сторону, которая в свою очередь, обусловлена четким разделением добра и зла”[236]. В светском значении идеи ненасилия развивали М. Ганди, Д. Шарп, М.Л, Кинг, А. Швейцер, Ю. Шрейдер, Р. Хиггинс.
Итак, в основе современной педагогики ненасилия лежит ее понимание как альтернативы закона “уравновешивания”, основанного на принципе “око за око, зуб за зуб”. В соответствии с этим строится и система социального воспитания, когда в ситуациях совершения принуждающих действий воспитаннику предлагается бороться против зла без соответствующего применения “обратного” насилия. Каков же механизм принятия этого “ненасильственного” выбора решения конфликта? Само ненасилие возможно при условии, если человек в определенной степени преодолевает свой эгоцентризм (эгоизм), развивает способность понимать позицию другого человека. В проведенном школьном опросе установлена довольно высокая степень корреляции между агрессией и эгоизмом (эгоцентризмом) личности. Так в первой группе учащихся, обладающих высокой и очень высокой агрессивностью (индекс агрессивности от 34 до 58) у 41,93% установлена низкая эгоистическая направленность личности, у 29% эгоистическая направленность, у других 29% - крайняя эгоистическая направленность личности (то есть общий коэффициент корреляции агрессии и эгоизма составил 58%). Во второй группе, характеризующейся низкой агрессией, у 63,89% отсутствует эгоистическая направленность личности, у 22,22% присутствует эгоистическая, а у 13,89% крайняя эгоистическая направленность личности (коэффициент корреляции 36%).
Преодолеть эгоцентризм по Маралову и Ситарову – значит соориентироваться на другого человека и его позицию, выражаясь языком психологии, прежде получить предвосхищающую информацию, а затем принимать решение о действии: “Достичь этого можно, если выработать умение отделять личность от поступков. Тот, кому это удается, овладевает сложной деятельностью, которую мы называем любовью”[237].
Это положение о необходимости вырабатывания предвосхищающей информации в отношении другого человека очень важно для РППН. Например, Антонян Ю.М. по этому поводу пишет, что поведение человека зависит в большинстве случаев не от ситуации (он замечает, что это традиционное заблуждение криминологии), а от собственных переживаний индивида по поводу различных ситуаций, их образа в сознании человека. Особенности представлений и образов ситуаций, как это доказывают в своем исследовании Антонян Ю.М. и Юстицкий В.В. зависят полностью от черт характера индивида и его воспитания. В этом отношении атрибуция враждебности отчужденного ребенка (о чем писалось выше) есть негативная предвосхищающая информация о ситуации, ее негативный образ, на практике выливающийся в совершение акта агрессии или преступления. И поэтому, чем слабее эта зависимость от собственных переживаний, тем шире субъективные возможности выбора, тем, следовательно, свободнее человек.[238] Педагогика же ненасилия как раз и строится на подчеркивании того, что индивид, отказавшийся от применения насилия, становится свободнее и независимее. Ситаров В.А. и Маралов В. Г. пишут: “Современные исследования показывают, что насилие в тех или иных формах совершают, как правило, люди духовно слабые. Принуждая других, подавляя их физически и морально, они как бы утверждаются в своем превосходстве, в своей силе”[239]. По мнению этих авторов, вряд ли можно назвать свободным того человека, который в силу собственных устремлений и намерений, возникающих как компенсация неудовлетворенности собой, ощущением внутренней пустоты и слабости, тревоги и неуверенности, применяет насилие в той или иной форме.