“Пронимальная сосна”. Так называется большая сосна, стоящая на урочище “Левино”, по речке Уломке, близ дер.Анфалово... Через дупло этой сосны пролезают больные и теперь. На ней повешены разноцветные лоскутки...” (из корреспонденции, присланной в Этнографическое бюро кн.В.Н.Тенишева из Череповецкого у. Новгородской губ. в 1899 году).1
Под “пронимальной символикой” мы имеем в виду символику проемов (дыр, углублений, развилок) и операции пронимания (протаскивания, продевания, погружения в проем). Имеются в виду три типа объектов:
- бытовые предметы с отверстием, полостью, проемом, использование которых предполагает протаскивание/погружение в проем: полая утварь (горшки, миски, корыта, бадьи, ступа, квашня и мн.др.); челноки и иглы с ушком/развилкой; прялки-рогульки и т.д.;
- магические приспособления: урочные камни (с отверстиями), камень - куриный бог, дырки от сучка и т.д.;
- сакральные объекты на местности: священные камни (с углублением - “следом” святого или животного, “чашей” и т.д. ) и деревья (с дуплом, развилкой ветвей или “воротцами”, образованными вросшим обратно в ствол суком).
Все они так или иначе (а) связаны с символикой “материнства”(родов) и (б) выполняли ярко выраженные коммуникативные функции, которые нас и будут интересовать в первую очередь.
Символика дыр и развилок составляет обширный пласт традиционной культуры Ее мы и обозначим термином “пронимальная символика”, воспользовавшись выражением корреспондента Тенишевского бюро (взятому из народного словоупотребления); ее ритуально-магическое использование обозначим как “пронимальную магию”.
В первой части статьи обсуждается семантика (здесь обнаруживаются как репродуктивные, так и коммуникативные программы), во второй - прагматика этой символики в традиционно-бытовой культуре русских (по материалам преимущественно Х1Х-нач.ХХ вв.).
Эта статья была написана в процессе подготовки выставки “Женщина и магия” из фондов МАЭ. Предполагалось представить предметное окружение русской женщины (в нашем распоряжении были гл.обр. вещи, относящиеся к крестьянскому быту к.Х1Х – нач. ХХ вв.) как “говорящую среду”, реконструируя заложенные в них значения. Готовя раздел о взрослом – бабьем - периоде жизни женщины, мы обратили внимание, что среди отобранных (магически значимых) вещей здесь явно доминируют предметы с отверстием, полостью, развилкой – магическое, как и практическое использование которых предполагает операцию пронимания (протаскивания, погружения в отверстие). Вновь и вновь воспроизводится один и тот же конструктивный принцип, что заставило предположить его не только конструктивную, но и сакральную значимость (ср.: высказанное А.К.Байбуриным положение о ритуальной основе традиционных технологий2 ).
Причем именно эти вещи традиция воспринимает как “бабьи”, связывая с ними смыслы, значимые в “бабий” период жизни женщины (т.е. период активного осуществления ею репродуктивных функций).
Вещи с отверстием/развилкой маркированы “бабьей” лексикой.
С отверстием: бабка (воронеж.) – петелька, застежка; углубление в шестке русской печи, куда сгребают угли; бабки - стойки с углублениями в разного рода механизмах (в токарном станке или на мельнице); баба (перм.) – мельничное колесо; бабина (пск.), бабица (твер.) – колесная ступица; бабашка (владим.) – калач и т.д.
С развилкой/рогулькой: бабья рогатина - ухват ; бабий нож - ножницы ; баба – подставка под мотовило из развилки деревца (арханг., олон., новг., перм., урал., кемер., том.) или рассоха под колодезный журавль (архан., волог., олон., сиб.); бабина (волог.) или бабица (пск.) – тоже рассоха под журавль. 3
Бытовые предметы с полостью, углублением: горшки, котлы, ступа, квашня – полая утварь – в пословицах и загадках постоянно обыгрываются как “бабьи” метафоры:
Баба что горшок: что ни влей – всё кипит
Бабье сердце что котел кипит
Лукавой бабы в ступе не утолчешь4
Или:
Баба у колодца елозила – да хвост приморозила (Бадья)5
Висит баба на грядках, вся в заплатках. Заплата на заплате, а дырье не зашито (Корзина).
Сидит баба на пече – язык на плече (Квашня и веселко).6
То же относится и к вещам с развилкой. Пример – пословица о прялке-рогульке (архаическая форма “бабьей” прялки – в отличие от преобладавших в конце Х1Х в. девичьих прялок- башенок/городцов или лопасток):
Прялка рогата – топор комоват (так говорят о вздорном, вспыльчивом характере бабы – по контрасту с мужской рассудительностью).7
Все эти вещи мы встретим в женской обрядовой практике. Ассоциации их со статусом взрослой женщины – бабы – закрепляются традицией как нормативные. Следовательно, именно с этими вещами традиция связывает смыслы, значимые в бабий период жизни женщины. К анализу их смысловой нагрузки мы теперь и переходим.
1. Символы материнства
Значение дыр и развилок как символов, по выражению Б.А.Успенского, “женского плодоносящего начала” вполне очевидно и утвердилось в литературе.8 Тем не менее, чтобы конкретизировать круг воспринимаемых таким образом вещей и их смыслы, обратимся к моменту их кодирования, а именно – к родильным обрядам. Здесь их семантическая нагрузка эксплицируется наиболее полно: проговаривается и демонстрируется.
Родильные (а также до- и послеродовые) обряды играли в традиционной культуре роль посвятительных (в статус матери - бабы и бабье сообщество).9 Освоение символов материнства (в том числе пронимальных) и заключенных в них поведенческих программ составляло часть женского “посвящения”.
1. Роды и коды.
Обратим внимание на характерный элемент обрядов, совершаемых (повитухою или кем-то из старших женщин) во время родов: демонстрацию и открытие разного рода отверстий. Открывают все двери и дверцы (шкафов, сундуков, подполья), печную заслонку. В трудных случаях посылали кого-нибудь в храм, просили священника открыть Царские врата. В заговорах всё это соотносится с происходящим - родами:
“Сидит Матерь Божия Богородица, держит во белых руках золотую тарелочку, на той тарелочке золотые ключи. Теми ключами от перайте и от крывайте замки и запоры, открой отопри у рабы Божей мясную гору выпусти младенца на свет Божий...”10
С пальцев роженицы снимали кольца, из ушей вынимали серьги, расстегивали все застежки, развязывали завязки. Проливали воду в отверстия: дверную скобу, хомут, обручальное кольцо или дырку от выпавшего сучка (нет сучка - специально просверливали отверстие в свадебной лавке), что тоже соотносилось с родовым процессом:
“Как быстро эта вода протекает, так бы быстро и раба Божия имярек освободилась от бремени...”11
Роженица дула в горло пустой бутылки12 , пролезала в хомут или под конской дугой 13 . В Новгородской губ. (Череповецком у.) при трудных родах звали сельского старосту и просили пролезть в обруч от квашни:
“Если староста, большой человек, да еще начальный, пролез через отверстие обруча, то маленький младенец обязательно должен был пройти через отверстие матери.”14 Ср.: приводимую у А.К.Байбурина традиционную метафору родов: “Обручи спали”.15 Горшок, квашня, другая полая утварь часто фигурировали во время родов.
Для облегчения родов проливали воду в дупло, развилку ветвей или “воротца” (образованные вросшим обратно в ствол суком) святых деревьев, почитаемым в округе, 16 а затем этой водою поили роженицу. Давали ей в руку чертов камень, который в тех местах (на Вятке) имел углубление. 17
* * *
В самый напряженный момент родов роженице предъявляются вещи с отверстиями, причем в сопутствующих заговорах и приговорах эти вещи соотносятся с родами. Иными словами, они кодируются как символы родов - теперь эти вещи будут постоянным напоминанием о них. С этих пор они как бы заключают в себе опыт материнства: внутренние, глубоко личные, сокровенные ощущения - и в то же время общий опыт, объединяющий всех рожавших женщин. Именно поэтому пронимальная символика станет символикой женского сообщества (консолидируя его) и бабьего ( неразрывно связанного с материнством) статуса.
Всё вышеописанное происходит на фоне особого состояния, в котором пребывает женщина во время родов: психологи определяют его как “измененное”18 Для него характерно, среди прочего, расширенное сознание и необычайно отчетливое восприятие - даже запечатление происходящего (так что спустя много лет женщины рассказывают о родах, отмечая мелкие детали: предметы, слова, жесты персонала). Именно поэтому время родов необычайно удачно для кодирования. Как известно, установление символической связи требует эмоционального подкрепления, потому и совершается, как правило, в ритуальной обстановке: тревожно-таинственной, эротически-взвинченной, празднично-приподнятой - но всегда эмоционально напряженной. В данном случае о таком подкреплении (не только эмоциональном, но даже и физиологическом) позаботилась сама природа. По всему поэтому мы и рассматриваем родильный обряд как момент кодирования пронимальной символики. Здесь она наполняется смыслами, связанными с “родами/материнством”, а точнее - эти смыслы (и до этого довольно прозрачные) теперь утверждаются за нею как нормативные.
* * *
“Кодирование дыр” продолжалось и после родов: в обрядах ритуального “перерождения”, совершавшихся над больными слабыми, а иногда надо всеми новорожденными детьми. Обряды эти заключались в протаскивании/погружении малыша в отверстие:
“У меня девочка родилась, а муж ушел в армию, - рассказывает сельская женщина с р.Ваги в Архангельской обл. - Приходит странник: “Почему у вас девочка такая плохая?” - “Какой корм, такая и девочка.” - “Нет, у нее собачья старость* “ ... “Испеки калач такой большой, продерни ее через калач этот в пеленке. А потом отдай этот калач собаке: “ Ешь, собака, и э т о забери!” Девочке это на пользу. А когда земля растает, то надо прорыть отверстие и тоже ее продернуть.”(Амаэ, д.1569,л. 38-39. Архангельская обл., Шенкурский р-н, 1987 г.).