Контрольная работа по дисциплине «История мировой культуры»
Подготовил студент гр. ЗКЛ - 01-04 Н.Р. Хабибулина
Владивостокский государственный университет экономики и сервиса
Кафедра культурологии
Владивосток 2005
Введение.
Начало XIV столетия в Италии принято называть Проторенессансом, зарей Возрождения. Италии выпало на долю первой из европейских стран совершить «величайший прогрессивный переворот, пережитый до того человечеством» (Энгельс)— переход от средневековья к новому времени. И хотя переворот совершился столетием позднее, сами созидатели культуры Возрождения, ее историки и теоретики всегда вели счет своему времени именно с начала XIV века. Люди Возрождения преклонялись перед личностью, видели в ней главную силу истории — поэтому в начало нового периода они поставили двух великих деятелей, двух героев, которые уже в первые десятилетия после смерти были окружены легендой, а к началу следующего столетия превратились в образы почти мифологические, что-то вроде тех героев, от которых вели свою историю античные греки. Такими зачинателями новой эпохи стали поэт Данте и живописец Джотто. Современники в данном случае не ошиблись в оценке, и их суд совпал с судом последующих поколений, с судом истории.
Основная часть.
Устное предание и литературная традиция упорно связывают узами тесной дружбы двух великих людей. Ровесники и земляки, оба уроженцы Флоренции, они не могли не знать друг о друге. Свидетельство тому — строки «Божественной комедии», в которых Данте говорит о Джотто как о знаменитом художнике, затмившем своей славой славу Чимабуе. Однако никаких проверенных данных о личном знакомстве Данте с Джотто не существует. Правда, Вазари утверждает, что Джотто в Палаццо дель Подеста во Флоренции в одной из фресок изобразил «Данте Алигьери, своего ровесника и ближайшего друга и поэта — не менее знаменитого, чем был в те времена знаменит Джотто» (Вазари, Жизнеописание Джотто). Но встречаются и обратные. Судя по всему, Данте и Джотто принадлежали к разным кругам флорентийского общества, может быть даже к разным политическим партиям. Во всяком случае, многие заказчики Джотто были из числа политических противников Данте. Скорее всего, эта дружба — легенда, сочиненная потомками, она знаменательна, в ней заключена даже некоторая образная символика. Две эти фигуры, столь непохожие друг на друга, по-своему воплощают две различные стороны той эпохи, которая, как всякая эпоха «переделывания» (Герцен), была сложной, противоречивой.
Данте, «последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени» (Энгельс), остался в памяти современников как фигура трагическая. Поэт-гражданин, мечтавший о едином национальном государстве и до конца жизни боровшийся за него, политик, страстный и фанатически непримиримый, поплатившийся изгнанием за свои убеждения, с невиданным для той поры полемическим темпераментом заклеймивший в своей «Комедии» всех, кого он считал своими политическими противниками и врагами своей родины. В нем воплотился весь гражданский пафос эпохи, ее бурная политическая история. Для современников в фигуре Данте не было ничего бытового, обыденного. Даже новеллист Сакетти, для которого, казалось, не было ничего святого, — говорит о нем в своих новеллах с благоговением: «Флорентиец Данте Алигьери... слава которого не убудет вовек, жил во Флоренции, умер он в изгнании в городе Равенне, что явилось позором для его коммуны». Предание рисует его худым и высоким, с резким профилем, с темным цветом лица, словно обожженного адским пламенем. Рассказывают, что прохожие, особенно женщины, при встрече с ним на улице почтительно и даже несколько испуганно отходили в сторону. Его «Комедию» первые слушатели назвали «божественной».
Совсем другим сохранился в памяти народа Джотто. Если Данте принадлежал к благородному флорентийскому роду, то Джотто — типичный представитель новой интеллигенции, порождение нового времени. Согласно преданию, он родился «во флорентийской области, в четырнадцати милях от города, в деревне Веспиньяно, от отца по имени Бондоне, хлебопашца и человека простого». Современные историки предполагают, что на самом деле происхождение Джотто было значительно менее «эффектным», что он родился в самом городе, в квартале Сан Панкрацио, в приходе церкви Санта Мария Новелла, в относительно состоятельной семье кузнеца. Но как бы то ни было, легенда относится к XIV веку, значит, современники Джотто сами хотели видеть в нем простого крестьянина, очевидно, такая версия представлялась им более увлекательной: мальчишка-пастух, ставший великим художником, другом гениального творца «Божественной комедии»; человек, не имевший ничего и добившийся всего собственными силами, обязанный всем только своему таланту и энергии,— такой образ в большей степени отвечал идеалам времени. В отличие от Данте, Джотто, по свидетельству Боккаччо, имел самую заурядную, невыразительную внешность, «маленького роста, безобразный». Трудно было поверить, «что природа скрывает в нем чудеснейшее дарование». «Джотто,— спросил его как-то один из друзей,— что, если бы теперь встретился с нами какой-нибудь чужой человек, никогда не видевший тебя, поверил ли бы он, что ты — лучший живописец в мире, каков ты есть?» (Боккаччо). В новеллах того времени Джотто выступает как острослов и весельчак, всегда имеющий „словечко под рукой и острый ответ наготове" (Вазари), любивший сыграть злую шутку с заносчивым и жадным невеждой, и при случае допустить непростительную вольность по адресу Иосифа и Марии.
Данте, «земную жизнь пройдя до половины», встречает на своем пути рысь, льва и волчицу — аллегорические фигуры зверей, связанные с высокой поэтикой средневековья. Ему является Вергилий и выводит его на верный путь. С Джотто в памяти его современников связан совсем другой эпизод: однажды, когда он вышел на прогулку с друзьями, на него налетела и сбила его с ног свинья. Положение обидно комическое. Однако Джотто не растерялся, поднялся на ноги, отряхнулся и ответил остроумной шуткой. Спутники Джотто рассмеялись и признали, что он «мастер на все», что «ум таких даровитых людей, каким был Джотто», «отличается большой тонкостью» и что «слова его расцениваются даровитыми людьми, как слова настоящего философа». (Сакетти). Рядом с суровой фигурой Данте Джотто выглядит как образ задорный, жизнерадостный, почти озорной, но это не мешает ему быть великим человеком, который „по праву может быть назван одним из светочей флорентийской славы" (Боккаччо), „живописцем, не только превосходным, но и прекрасным, слава которого среди художников велика" (Петрарка). Но этим внешним обликом, темпераментом и впечатлениями от личности заканчивается различие между Данте и Джотто. А едины они в главном - в деятельность двух людей, у которых старое нашло свое лучшее выражение, а новое впервые сказалось с полной силой.
Новая художественная культура выражалась не столько в утверждении принципов жизни, ранее не известных обществу, сколько в небывалом ранее самочувствии человека, ином ощущении окружавшего его мира. Естественно, что возникали и идеи, не похожие на те, которые господствовали в духовной жизни общества, но не они еще служили наиболее ясным выражением новых тенденций. Особенно нагляден сложный процесс рождения нового мироощущения в творчестве величайшего итальянского поэта Данте Алигьери (1265—1321). Его первое поэтическое произведение—книга „Новая жизнь» (1291—1292) уже в самой своей композиции сочетает три разнородных элемента. Это и прозаический рассказ автобиографического характера, содержащий историю любви автора к прекрасной Беатриче; и полные страсти сонеты, выражающие чувства любящего в разные моменты его отношений к Беатриче; и, наконец, комментарии к стихам, сухо толкующие поэзию, как это мог бы сделать педант и схоласт. Очень своеобразной композицией отличается величайшее творение Данте «Божественная комедия».
Весь художественный строй поэмы отличается двойственностью. Данте, как все люди средневековья, верил в магические свойства чисел. Священное для христиан число — троица — определило всю композицию поэмы: она состоит из трех частей и написана трехстрочной строфой — терциной. Строго соблюдая этот принцип, Данте создал произведение, равного которому по стройности композиции не было до него во всей мировой поэзии. Размеренность частей, точное соблюдение пропорций, подсказанные верой в мистические свойства чисел, дали в результате совершенно рационалистическое построение произведения. Но больше всего, конечно, ощущается двойственность, проистекающая от сочетания мистической религиозной концепции всего мироздания и вполне реальных человеческих типов и отношений, изображенных в поэме. Реальное и потустороннее тесно переплетены в поэме Данте. Хотя всю ее пронизывает стремление к высшей благости, как она понималась средневековой философией отречения от мира, с не меньшей силой звучат в поэме земные интересы и стремления Данте. И тем не менее это новое слово в литературе. Жанры итальянской литературы конца XIII - начала XIV века во многом еще традиционны, понятия, которыми пользуются поэты, принадлежат к кругу идей позднего средневековья.
Джотто также был новатором в своей области, в своей сфере. Расписывая фрески нижнего яруса Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи Джотто одним из первых применил здесь метод, заимствованный из опыта художников-мозаичистов: на стене, покрытой толстым слоем грубой штукатурки, красной краской наносился рисунок для всех композиций (так называемые синопии), рисунки эти Джотто делал сам; затем работу продолжали его помощники, при этом часть уже срисованной композиции, из расчета дневной нормы, снова покрывалась тонким слоем штукатурки, тщательно выглаженной; легкими штрихами светлой охры прорисовывался, вернее, восстанавливался скрытый под ней рисунок, после чего живопись выполнялась техникой фрески, то есть по мокрому грунту; когда эта основная работа была выполнена, некоторые детали — главным образом орнаменты, архитектура и пейзаж - прописывались по сухому одним из мастеров, по сухому обычно накладывался и синий цвет. Этот метод становится весьма распространенным в XIV веке.