1. Предназначение искусства.
Вопрос, какую роль играет искусство в человеческой жизни, столь же древен, как и первые попытки его теоретического осмысления. Правда, как замечает Столович Л.Н.[1], на самой заре эстетической мысли, выражаемой подчас в мифологической форме, собственно, и вопроса никакого не было. Ведь наш далекий предок был уверен в том, что проткнуть изображение бизона реальной или нарисованной стрелой- значит обеспечить удачную охоту, исполнить воинственный танец - значит наверняка победить своих врагов. Спрашивается, какие же сомнения могли быть в практической действенности искусства, если оно было органически вплетено в практическую жизнь людей, было неотторжимо от ремесла, творившего мир необходимых для существования людей предметов и вещей, было связано с магическими обрядами, благодаря которым люди стремились воздействовать на окружающую их действительность? Стоит ли удивляться их вере в то, что Орфей, которому древнегреческая мифология приписывает изобретение музыки и стихосложения, мог своим пением склонять ветви деревьев, сдвигать камни и укрощать диких зверей.
Мир художественных образов, по убеждению античных мыслителей и художников, «подражавший» жизни, становился неотьемлемой частью истинной жизни человека. Еврипид, например, писал:
Нет, не покину, Музы, алтарь ваш…
Истинной жизни нет без искусства…[2]
Но как воздействует на человека удивительный мир искусства?
Уже античная эстетика стремилась дать ответы на этот вопрос, однако они не были однозначными. Платону, признавшему только такие произведения искусства, которые укрепляют нравственные основы аристократического государства, подчеркивал единство эстетической действенности искусства и его нравственного значения.
На «подражании» действительности, по Аристотелю, основывается способность искусства оказывать на человека и моральное и эстетическое воздействие, формируя сам характер его чувств: « Привычка же испытывать огорчение или радость при восприятии того , что подражает действительности, ведет к тому, что мы начинаем испытывать те же чувства и при столкновении с действительностью.» [3]
История художественной культуры запечатлела немало случаев, когда восприятие искусства послужило непосредственным импульсом для совершения тех или иных поступков, для изменения образа жизни. Начитавшись рыцарских романов, бедный идальго Кехана превратился в Дон Кихота Ламанчского и отправился на тощем Росинанте утверждать в мире справедливость. Сам образ Дон Кихота стал с тех пор нарицательным, послужил примером для подражания уже в реальной жизни.
Таким образом, мы видим, что истоки искусства- в действительности, но произведение искусства представляет собой особый мир, предполагающий восприятие, отличное от восприятия жизненной реальности. Если же зритель, принимая искусство за реальность, порывается установить справедливость, физически расправляясь с актером, играющим злодея, стреляет в киноэкран или бросается на картину с ножом, угрожает романисту, беспокоясь за судьбу героя романа, то все это очевидные симптомы или психической патологии вообще, или же, по крайней мере, патологии художественного восприятия.
Искусство действует не на одну какую-либо человеческую способность и силу, будь то эмоция или интеллект, а на человека в целом. Оно формирует, подчас безотчетно, неосознанно саму систему человеческих установок, действие которых проявится рано или поздно и зачастую непредсказуемо, а не просто преследует цель побудить человека к тому или иному конкретному поступку.
Художественная гениальность знаменитого плаката Д.Моора « Ты записался добровольцем?», который так широко пропагандировался в дни Второй мировой войны , в том и состоит, что он не ограничен сиюминутной прагматичной задачей, а взывает к человеческой совести через все духовные способности человека. Т.е. сила искусства в том и состоит, чтобы взывать к человеческой совести, пробуждать его духовные способности. И по этому поводу можно привести знаменитые слова Пушкина:
Глаголом жги сердца людей.[4]
Думается, в этом истинное предназначение искусства.
Искусство не устаревает. В книге академика философа И.Т. Фролова « Перспективы человека» содержатся рассуждения о том, почему искусство не устаревает. Так, в частности, он замечает: « Причина этого- в неповторимой оригинальности произведений искусства, их глубоко индивидуализированном характере, обусловленном в конечном счете постоянной обращенностью к человеку. Уникальное единство человека и мира в произведении искусства, «человеческая действительность», познаваемая им, глубоко отличают искусство от науки не только по используемым средствам, но и по самому объекту его, всегда соотнесенному с личностью художника, его субъективным мировосприятием, тогда как наука стремится выйти за эти пределы, устремляется к «надчеловеческому», руководствуясь принципом объективности. Поэтому наука стремится и к строгой однозначности восприятия знания человеком, она находит соответствующие средства для этого, свой язык, тогда как произведения искусства не имеют такой однозначности: восприятие их, преломляясь через субъективный мир человека, порождает целую гамму глубоко индивидуальных оттенков и тонов, делающих это восприятие необычайно многообразным, хотя и подчиненным определенному направлению, общей теме»[5].
Именно в этом заключается тайна необычайного воздействия искусства на человека, его нравственный мир, образ жизни, поведение. Обращаясь к искусству, человек выходит за пределы рациональной однозначности. Искусство открывает загадочное, не поддающееся научному познанию. Именно поэтому человек нуждается в искусстве как в органической части того, что заключено в нем самом и в мире, который он познает и которым наслаждается.
Известный датский физик Нильс Бор писал: « Причина, почему искусство может нас обогатить, заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа». В искусстве часто освещаются проблемы общечеловеческие, «вечные»: что есть добро и зло, свобода, достоинство человека. Меняющиеся условия каждой эпохи заставляют заново решать эти вопросы.
2. Понятие искусства.
Слово «искусство» часто употребляется в своем первоначальном, очень широком значении. Это-всякая искушенность, всякое умельство, мастерство в осуществлении каких угодно задач, требующем какого-то совершенства своих результатов.[6] В более же узком значении слова, это- творчество « по законам красоты». Произведения художественного творчества, как и произведения прикладного искусства, создаются по «законам красоты». Произведения всех видов художественного творчества заключают в своем содержании обобщающее осознание жизни, существующей за пределами этих произведений, и это в основном человеческая, общественная, национально-историческая жизнь. Если в содержании художественных произведений заключается обобщающее осознание национально- исторической жизни, то в нем, значит, необходимо различать отражение каких-то общих, существенных особенностей самой жизни и обобщающее их сознание художника.
Произведение искусства, как и всех других видов общественного сознания, всегда бывает единством познаваемого в нем объекта и познающего этот объект субъекта. Познаваемый и воспроизводимый лирическим художником « внутренний мир», даже если это его собственный «внутренний мир», всегда является все же объектом его познания- познания активного, заключающего в себе отбор существенных особенностей этого «внутреннего мира» и их осмысление и оценку.
Значит, суть лирического творчества заключается в том, что в нем обобщенно осознаются в основном особенности человеческих переживаний - или в их собственном временном состоянии и развитии, или в их направленности на внешний мир, например на явление природы, как в пейзажной лирике.
Эпос, пантомима, живопись, скульптура имеют между собой огромные различия, вытекающие из особенностей средств и способов воспроизведения жизни в каждом из них. И тем не менее все они- изобразительные искусства, во всех них существенные особенности национально-исторической жизни осознаются в их внешних проявлениях.
В первобытном, доклассовом обществе искусство как особенная разновидность общественного сознания еще не существовало самостоятельно. Оно находилось тогда в нерасчлененном, недифференцированном единстве с другими сторонами синкретического[7] сознания и выражающего его творчества- с мифологией, магией, религией, с легендами о прошлой родо-племенной жизни, с примитивными географическими представлениями, с нравственными требованиями.
А затем искусство в собственном смысле слова расчленилось с другими сторонами общественного сознания, выделилось среди них в особенную специфическую его разновидность. Оно стало одной из форм развития общественного сознания различных народов. Так его и следует рассматривать в его позднейших изменениях.
Таким образом, искусство- это особенная содержательная разновидность сознания общества, это - художественное содержание, а не научное и не философское. Л. Толстой, например, определил искусство как средство обмена чувствами, противопоставив ему науку как средство обмена мыслями.[8]
Искусство часто сравнивают с отображающим зеркалом. Это не точно. Вернее бы сказать, как подметил Нежнов- автор брошюры « Искусство в нашей жизни»: искусство есть особое зеркало с единственной и неподражаемой структурой, зеркало, отражающее действительность через мысли и чувства художника. Через художника в этом зеркале отражаются те явления жизни, которые привлекли внимание художника, взволновали его.
3. Художественная социализация личности и формирование эстетического вкуса.