Как-то на одной из репетиций своего последнего спектакля Миронов, улыбнувшись, обратился к молодой актрисе: "Леночка, знаете, какая у меня была молодость!". Актриса ответила: "Могу себе представить, Андрей Александрович". Но, наверное, до конца представить это молодым 80-х трудно. За прошедшие годы изменился не только образ жизни, но и сам взгляд на эту жизнь.
Уметь радоваться жизни - это огромное счастье. Далеко не всех судьба им одаривает. В конце 60-х у нас не было другого такого актера, который был способен так испытывать обыкновенное счастье бытия и передавать то же ощущение зрителям, как молодой Андрей Миронов.
Миронов в молодости казался невероятно удачливым человеком, да и был таковым на самом деле. Вот что по этому поводу написали в одном из "Спутников кинозрителя" в 1974 году: "Очень может быть, что его любят не только за талант, но и за эту удачливость. А он ее играет, это, если пользоваться критическим жаргоном, тема его творчества, в "одноплановых" киноролях, которые должны бы прискучить серьезному актеру (а Миронов - серьезный актер, об этом тоже много раз писалось), он играет и свой театральный успех, свои прекрасные роли на сцене, создавшие ему отличную репутацию у придирчивых знатоков, - радость этого успеха его подстегивает, придает пружинную упругость его походке, его песням и танцам, если есть песни и танцы, его трюкам, если есть трюки. Он знает, что играет еще лучше. На его жуликов невозможно сердиться - как на Остапа Бендера, - потому что Миронов играет не жулика, а счастливого человека, играющего жулика, а зритель любит счастливых людей, они его окрыляют... Уверенность в себе, четкое знание цели, отличная тренированность, хороший характер, широта взглядов, остроумие, любовь к мастерству - с этими качествами Андрей Миронов воплощает для миллионов людей образец современного актера и современного молодого человека, и ему не надо появляться в "положительных" ролях, чтобы быть примером... Он превосходно играет комедийные роли, когда есть что играть, но нужен он не для комедийности, а для оптимизма. Не характер его ролей, а звучание его игры повышает тонус, а это так важно. И так созвучно эпохе!".
Сегодня такой взгляд на артиста и его творчество можно уже считать историческим, но не утратившим от того своей верности. Да, Миронов был таковым и так воспринимался окружающими. Передать образ и дух времени в одной или нескольких фразах трудно. Он складывается из слишком многих слагаемых. Когда мы говорим о том, что страна, общественная жизнь испытывала духовный подъем в конце 50-х - первой половине 60-х годов, то это отнюдь не означает, что кто-то не переживал в то же самое время личных трагедий, а кого-то все обошло стороной, и он никак не почувствовал происходивших перемен. Да и сама "оттепель" оказалась недолгой. Но так или иначе, а человеческой мысли свойственно характеризовать время, его определенные отрезки, его прошлое и настоящее. В конце 60-х общественная ситуация и психология людей уже изменились. Но пока эти процессы происходили глубоко внутри, и до их очевидного проявления было еще далеко. Дух оптимизма еще витал в воздухе. Именно в середине 60-х происходит новый взлет советской кинокомедии. Картины Э. Рязанова, Г. Данелии, Л. Гайдая, созданные в те годы, до сих пор не потеряли своей привлекательности. Оглядываясь назад, в столь недавнее прошлое, невольно задумываешься над секретом популярности, настоящего успеха этого жанра в то время и причинами его упадка вскоре. То, что Миронов воплотил тогда на экране и на сцене, было нужно зрителям как воздух. В подобных случаях говорят: такой артист был необходим, и природа его создала. Если мы мысленно переберем замечательных актеров, составляющих поколение, в которое входит Андрей Миронов, то снова и снова убедимся в том, что с самого начала он выделялся именно своей поразительной оптимистичностью и жизнелюбием. В комедиях с молодым Мироновым трудно было состязаться даже очень талантливым актерам. Он моментально захватывал в плен своей артистической и человеческой индивидуальности и уже не отпускал до конца. Причем делал это легко, без малейшего напряжения. Просто с самого начала он привык всего себя отдавать зрителю, ничего не оставляя про запас, не стараясь быть умнее и привлекательнее, чем он есть, всегда идти от себя, от собственных чувств и мыслей. Эта его черта, сохранившаяся на всю жизнь, тогда сразу покорила. Выступления молодого Миронова в актерских "капустниках", розыгрышах и шутках были подобны зажженной спичке, брошенной в легко воспламеняющуюся смесь. Его собственное горение мгновенно распространялось на всех, и через несколько минут все бушевало в веселом пожаре. То же происходило и на спектаклях Театра Сатиры, когда зритель, как в игре в пинг-понг, с готовностью ловил малейшую "подачу" актера и испытывал радость от самого общения и соприкосновения с такой индивидуальностью. Звенящая радость молодости, счастье жизни, излучаемые Андреем, порождали настоящий душевный подъем.
К А. Миронову вполне можно отнести слова Пушкина: "Блажен, кто смолоду был молод". Он не только сам ощутил молодость сполна, но и сумел заразить ею других. Конечно, наивно было бы утверждать, что в жизни он видел тогда лишь ее солнечную сторону. Тем более что сам Миронов никогда не считал себя очень веселым человеком. А на вопрос, заданный ему в 1967 году, где он чаще смеется - на сцене или в жизни, ответил: "На сцене чаще смеюсь, а в жизни - плачу". Все же можно с уверенностью сказать, что мажорное восприятие действительно преобладало в ту пору. И те, кто его знал с детства, хорошо запомнят веселого, общительного балагура Андрея Миронова. А он сам потом не раз вспомнит, как подошел к нему во время съемок фильма "А если это любовь?" Юлий Райзман и сказал: "Меньше играй в жизни, больше тебя останется для сцены".
С годами произошла разительная перемена. В зрелости Миронов больше молчал и слушал, чем говорил сам. Он старался избегать привычных актерских закулисных разговоров о том о сем, а чаще ни о чем. Поэтому его редко можно было увидеть, скажем, в актерском буфете или среди тех, кто что-то бурно обсуждает, окружив себя большим или малым количеством слушателей, в свободные минуты. Жизнь сделала его сосредоточенным и экономным в расходовании собственных душевных сил. С определенного момента он остро осознал их конечность и пагубность пустой расточительности. Одна из характерных черт Андрея Миронова в зрелости состояла в том, что при всей своей любви к лицедейству он никогда не играл в жизни, предпочитая оставаться самим собой. Вернее сказать, он не мог быть позером в жизни, что так свойственно многим, даже очень талантливым актерам. Ведь эта профессия, как никакая другая, накладывает отпечаток на личность человека, его поведение. Привычка все время играть порой превращается в постоянное навязчивое актерство. Миронов в жизни вел себя как хорошо воспитанный человек, не впадая в чудачество или ложную многозначительность. Выделяться подобным образом было не в его природе. Глубокая и настоящая интеллигентность определяла и его взаимоотношения с людьми, и его манеру держаться как в жизни, так и на сцене. Во внешнем поведении Миронова проявлялись свойственные ему врожденная внутренняя деликатность и чистота. Когда-то Немирович-Данченко сказал об О. Книппер, еще ученице Филармонического училища, что в ней есть "изящество игры". Оно было и у А. Миронова. Не случайно некоторые говорили о нем как о таланте, "сотканном из благородства". Здесь нет преувеличения. С возрастом именно внутренняя интеллигентность, душевная мягкость, человеческая глубина Андрея Миронова все более выходили на первый план. Притом он заметно погрустнел. Но, наверное, это слово все-таки неточно выражает суть происшедших в нем перемен. Он стал серьезнее, сложнее и глубже как человек и как художник. А зрелости естественно прощаться с привилегиями молодости. В какой-то степени в нем исчезла его знаменитая "мироновская" легкость, о которой можно было сожалеть, но стоило ли? Ведь время нельзя повернуть вспять, а в вечном движении и новых открытиях - вся прелесть бытия. Да, Миронов стал с возрастом жестче, нервнее, суше, но не утратил живого дыхания, не повторялся, не остановился в поступательном движении. Первые - может быть, самые оглушительные - успехи, в сущности, еще были мало заслужены. Искрящееся, фонтанирующее актерское дарование Андрея Миронова покорило сразу, но будем откровенны - в молодости актер не тратил так много душевных и физических сил, как впоследствии. В первых ролях он щедро и непосредственно "выплескивал" собственное мироощущение, заражая жизнелюбием, обаянием и энергией юности. Для него это было так же естественно, как дышать. Образно говоря, то была лишь присказка, а сказка ждала впереди.
За недолгой жизнью Андрея Миронова встает капризная, бурлящая и тревожная, удачливая и насмешливая, счастливая и суровая судьба. Значительность и глубина, появившиеся в его зрелом творчестве, были немыслимы в 60-х. Чтобы играть и даже просто смотреть так, как он смотрел со сцены в последние годы, надо было прожить жизнь, не просто наблюдая ее, а пропуская через себя, немало пережить и перечувствовать. Известное "нулевое состояние", когда артист собирает внимание, что называется, на одном пальце, дается не просто мастеру, а только артисту- личности, чей эмоциональный и интеллектуальный заряд настолько мощен и глубок, что может воздействовать на зрителя вне слова. Как-то Станиславский сказал: "Если хотите выяснить вопрос, есть ли у актера подлинный сценический темперамент, посмотрите на него, когда он на сцене молчит. То, как он слушает и заражается от партнера, скажет вам о силе его темперамента гораздо больше, чем самый горячий монолог, произнесенный этим же актером. Берегитесь - в монологе он вас обманет, а в молчании не сумеет. Темперамент восприятия цените в актере больше всего". С возрастом Миронов научился создавать на сцене "внутренние монологи" в "зонах молчания". Искусство артиста начинается с чувствующей и размышляющей души. Можно даже сказать, что настоящий большой артист - это состояние души, это умение ощущать нерв времени, уникальная способность воздействовать на душу другого.