Весь XI век был заполнен разбойничьими предприятиями феодальных дружин. В каком бы месте ни возникала война, всегда находилось множество охотников принять в ней участие в надежде на добычу.
Все эти движения не могли не привлечь к себе внимание церкви, озабоченной положением феодальных землевладельцев и опасаясь за свои обширные земельные владения. Нужно было предпринимать какие-то меры. Чтобы направить воинственный пыл рыцарства в нужное направление, иерархи католической церкви всячески способствовали и поощряли активные действия со стороны рыцарства в отношении иноверцев. В XI веке наиболее опасным для западного мира считались владения арабов на Пиренейском полуострове. Борьба за освобождение Испании - Реконкиста - стала благоприятной возможностью направить рыцарское движение в нужное русло в интересах церкви и феодалов. Чтобы усилить воинственный пыл рыцарства римская курия постаралась окружить участников испанских походов ореолом мученичества за веру. Папа Александр II, благословивший поход 1063-1064 годов, объявил об отпущении грехов каждому, кто ''пойдет сражаться за дело креста''.
Вся феодальная система облачалась в религиозную оболочку. В духовном плане человек, рядившийся в одеяния защитника своего народа и во имя его спасения готовый даже пролить свою кровь, символически как бы повторял путь Христа; землепашец в эпоху, когда физический труд воспринимался по-библейски как наказание за первородный грех, становится символом падшего греховного и проклятого человечества.
Позже к Реконкисте прибавится более грандиозная задача - освобождение Иерусалима. История рыцарства насчитывает восемь крестовых походов. Крестовые походы способствовали становлению идей, обычаев, морали рыцарства. В ходе этих походов для защиты и расширения владений рыцарей-крестоносцев в Палестине возникли особые организации западноевропейских феодалов - военно-монашеские ордена. Наибольшую известность получили два из них: Орден Тамплиеров и Орден Госпитальеров. Эти ордена возникли вскоре после первого крестового похода. По внешнему облику это были религиозные братства. Вступая в орден, рыцари обязывались, подобно монахам, не обзаводиться семьей, не стремиться к богатству, беспрекословно подчиняться своим начальникам. Однако религиозными братствами ордена являлись только по внешнему виду: белый плащ (подобие монашескому одеянию) с красным крестом, который носили тамплиеры, черный или, позднее, красный с белым крестом, составлявший отличительную одежду госпитальеров, были не более как символом. Под полу монашеской накидкой у тех и у других скрывались рыцарские латы; оружием братьев - рыцарей служили не проповеди и монашеское смирение, а меч и копье.[2]
Во главе каждого ордена стоял великий магистр. Ему были подчинены начальники подразделений на местах - магистры (приоры), а также другие должностные лица ордена (маршал, командор и прочие), из которых составлялся совет при великом магистре - генеральный капитул.
Верховная власть над орденами принадлежала непосредственно римскому папе. Папа Иннокентий II издал в 1139 году специальную буллу в пользу тамплиеров, установившую, что никто не вправе требовать от братьев-рыцарей вассальной присяги; никто, кроме папы римского, не может судить членов ордена, а также еще ряд привилегий. Эту буллу подтверждали многие другие первосвященники XII-XIII веков. Сходные пожалования от пап, начиная с 1154 года, получили и госпитальеры.
Культура средневековья
Нетрудно будет угадать общий характер того общества. Перенеситесь мысленно в любое из государств средневековой Европы, бросьте на него беглый взгляд, и вы тотчас поймете, что война составляет главное занятие, почти исключительную заботу всего населения. Средневековый город обнесен зубчатой стеной и окружен рвом. На колокольне или башне стоит недремлющий страж. Отдельные дома похожи на крепости. Через улицы на ночь протягивают цепи. Это обилие предосторожностей характеризует ту постоянную опасность нападения, в которой жили люди средневековья. Переходя от городского к сельскому населению, можно увидеть то же самое. Почти каждый холм, каждая крупная возвышенность увенчана крепким замком, при постройке которого очевидно, что не удобство жизни, а безопасность была главной целью. К высоким башням господского замка робко жмутся бедные, ждущие от него защиты и покровительства хижины вилланов. Даже обители мира, монастыри, не всегда представляли надежное убежище своим жителям. Подобно городу и замку, монастырь был часто окружен укреплениями, которые свидетельствовали, что и святое назначение места недостаточно для защиты его хищности окрестных феодалов или наемных дружин, которые в мирное время преобразовывались в разбойничьи банды.
Внутреннее содержание соответствовало наружному виду. В средневековой Европе не было народов в современном понимании, а были враждующие между собой сословия, начало которых восходит к эпохе распада Западной Римской империи, и занятия ее областей германскими племенами. Из пришельцев образовались почти исключительно высшие, из коренного населения - низшие классы новых государств. Насильственное основание этих государств провело резкую черту между их составными частями. Граждане французской общины принимали близко к сердцу дела немецких или итальянских городов, но у них не было почти никаких общих интересов с феодальной аристократией собственного государства. В свою очередь, барон редко унижал себя сознанием того, что в городе живут его соотечественники. Он стоял неизмеримо выше их и едва ли с большим высокомерием смотрел на беззащитных и бесправных вилланов. Образ мышления тех, кто жил при дворе или в замке, был проникнут верой в то, что рыцарство правит миром[3].
Вот как характеризует А. Я. Гуревич Картину мира средневекового человека.[4]
1. Центральной идеей картины мира средневекового человека, вокруг которой группировались все культурные и общественные ценности, вся система представлений о мироздании, была идея бога.
2. В системе ценностей средневекового человека большое значение имел потусторонний мир. Он воспринимался людьми как та же реальность, что и мир материальный . Потусторонний мир иногда даже затмевал собой мир земной. Под влиянием природных или социальных катастроф люди ожидали скорое наступление конца света.
3. Способ восприятия мира предполагал абсолютизацию противоположностей. В оценке событий и явлений человек исходил из невозможности примирения возвышенного и неизменного, не видел промежуточных ступеней между абсолютным добром и абсолютным злом.
4. В системе ценностей общее ставилось выше частного. Это соответствовало организации общественной жизни человека, который всегда был членом какой-либо корпорации. Поэтому художники предпочитали индивидуализации типизацию .
5. Время и пространство для средневекового человека были неразрывно связаны между собой и с наполняющей их «материей». Поэтому в зависимости от степени важности тех или иных событий с точки зрения какой-либо идеи отстоящие друг от друга во времени и пространстве события могли сближаться и даже восприниматься как происходящие одновременно и в одном месте.
6. Идея была столь же реальна, как и предметный мир, поэтому конкретное и абстрактное почти не разграничивалось.
7. Новизна в принципе осуждалась. С ней была связана возможность ереси, а значит заблуждения. Поэтому доблестью считалось следование авторитету. В связи с этим плагиат не осуждался.
8. Не было представления о детстве как об особом состоянии человека, поэтому к детям предъявлялись те же требования, что и ко взрослым.
9. Очень большое значение придавалось соблюдению формальных процедур, той или иной словесной формуле, позе, жесту. Считалось, что подобные действия имеют магическое значение и сами по себе могут способствовать успеху.
10. Бедность считалась более богоугодной, чем богатство, поэтому расточительность ценилась больше, чем бережливость, а отказавшиеся добровольно от своего состояния пользовались большим уважением.
11. Жизнь и смерть не воспринимались как две противоположности: умершие могли вернуться к живым, а человеческий коллектив мог включать и ныне живущих, и мертвых.
12. Дистанции между человеком и природой не было. Человек воспринимал природу как свое собственное продолжение, как нечто, с чем он составляет единое целое, поэтому эстетического восприятия природы не было. В то же время средневековый человек был уверен в возможности воздействовать на природу путем магических заклинаний, ведь на себя повлиять не трудно.