Смекни!
smekni.com

Идейно-тематическое своеобразие трагедий Озерова (стр. 10 из 18)

Но благостью ко мне он после обратился;

Чтоб возвратить мне трон, со греками сразился:

Несчастливо разбит и обращенный в бег,

На берегах Днепра убит от печенег.


Интересно отметить следующий факт. Говоря о поражении, нанесенном греками Святославу, Озеров разошелся с русскими летописцами и историками,утверждавшими, что победа была на стороне Святослава.На ошибочность этого утверждения летописцев указал Н.М. Карамзин. По справедливому замечанию Карамзина, версия о победе Святослава над греками находится в противоречии с тем фактом, «что Болгария осталась в руках у греков, а Святослав принужден был с горстью воинов идти назад в Россию». Карамзин считал в данном случае более достоверным рассказ византийских историков, которые, по его словам, «описывают все обстоятельства подробнее, яснее». Один из этих историков – Лев Диакон, отдавая должное храбрости и воинскому искусству русских («сей народ отважен до безумия, храбр, силен», – пишет Леи Диакон), признает, что победа греков над русскими была одержана «сверх всякого чаяния». Но был ли знаком Озеров с трудами византийских историков? Полагаем, что нет. Но ему и не было необходимости обращаться к этим трудам, чтобы воспроизвести более верную версию о поражении Святослава. Задолго до Карамзина ее изложил М.М. Щербатов.

Принятие Озеровым этой версии свидетельствует о его умении критически подходить к показаниям источников. Интересно, что драматург не просто последовал за Щербатовым, а сделал сознательный выбор, отдав предпочтение более справедливому воззрению. Сам Щербатов искал средины между толкованиями русских летописцев и византийских историков. «Если поход сей Святославов, – писал Щербатов, – и не столь несчастлив был, как греки повествуют, но и не толь славен для него, как повествуют наши писатели».

Коснувшись отношений Святослава с. Болгарией, Озеров не везде точно передает исторические факты. Святослав не мог, например, лишить трона Предславу, так как в царское достоинство был возведен в это время в связи со смертью болгарского царя его юный сын Борис, К тому же и Бориса, как говорят историки, Святослав не лишал царской власти. Это сделали позднее греки.Однако имя болгарской княжны Предславы не было выдумано Озеровым. Оно фигурирует в истории. М.М. Щербатов сообщает, что среди «жен и наложниц» Святослава была «единая болгарская княжна, именуемая Предслава».

Важной чертой историзма в трагедии Озерова «Ярополк и Олег» является более или менее правдивое воспроизведение характеров исторических лиц. В предшествующей Озерову драматургии господствовала произвольная трактовка исторических характеров. Наделив своих персонажей историческими именами, драматурги беззаботно относились к воспроизведению душевных качеств, закрепленных историей за носителями этих имен. Они спокойно укладывали исторических героев в Прокрустово ложе условных сюжетных схем и таких же условных представлений, о жизненных свойствах, которыми, по их мнению, должен обладать герой трагедии. Искажение характеров исторических лиц было одним из глубоко укорененных порсков драматургии.

Трагедия «Ярополк и Олег» не страдает этим пороком. Характеры изображенных в ней исторических лиц в основном соответствуют тем образам, которые, хотя и не очень отчетливо, возникают при чтении летописного предания. Озеров рисует, например, Ярополка таким же нерешительным и несамостоятельным человеком, каким этот князь представлен и на страницах летописи. Как и в летописи, Ярополк действует в трагедии Озерова, находясь под сильным влиянием старого воеводы Свеяальда1. – Как и в истории, Ярополк у Озерова далеко не сразу поддался враждебному чувству к Олегу, питая к нему первоначально чувство братской любви и прчнн. Ярополка у Озерова не любят киевляне. Они восстают прогни него, когда разносится слух об убийстве Олега. О нелюбви народа к Ярополку говорит и историк. Характер Свенальда, рисуемый в трагедии Озерова, тоже и основном сходен с обликом его исторического прототипа. Свенальд выступает в трагедии, как бесстрашный мужественный воин. Он отнюдь не является злодеем по своей природе. Но жажда мщения за убитого сына толкает этого гордого и надменного вельможу на путь коварства и преступлений. Воспитанный им Извед говорит в конце трагедии, что готов идти по стопам Свенальда в делах, касающихся ратного искусства, но почел своим долгом разрушить «изготовленный враждою» «ков» этого могучего вельможи.

Но если характеры персонажей трагедии в основном соответствуют облику рисуемых в летописи исторических героев, то это не значит, что данные характеры отличаются яркостью и глубиною воспроизведения действительности. Как и другие драматурги того времени, Озеров не обладал искусством развивать характеры исторических лиц, безошибочно угадывая в скупых показаниях истории живые черты далекого прошлого. Образы его исторических героев схематичны. Присущий уже этой ранней трагедии Озерова психологизм весьма условен, а употребленные драматургом приемы психологических характеристик не отличаются разнообразием. В основном Озеров не идет в этой трагедии дальше своих предшественников Сумарокова и Княжнина, усердно фиксировавших происходящую в душе их героев борьбу противоположных чувств и стремлений. Изображение этой борьбы не ведет в сущности к обогащению образа. В каждый момент действия герой говорит и совершает те или иные поступки, находясь под преобладающим влиянием одной из обуревающих его душу страстей. Иногда Озеров рисует хаотическое борение разнообразных чувств, овладевающих душой героя одновременно. В таком состоянии находится душевный мир Ярополка в начале четвертого действия. Здесь Ярополк говорит:

Увы, не знаю сам, куда иду смущенный!

Мой ум теряется, страстями омраченный.

И ревность, и боязнь, и злоба, и любовь,

Душою овладев, мою волнуют кровь.

Но и этот прием встречается у предшественников Озерова. В третьем действии трагедии Сумарокова «Мстислав» Ольга, услышав от Приветы весть о том, что Ярослав жив, не смеет верить этой столь радостной для нее вести. Она говорит:

О час, исполненный весельем и тоской,

Уныньем, бодростью, надеждою и страхом!

И радости мои не рассыплются ль прахом!

Такое же смешение чувств рисует и Княжнин в трагедии «Владимир и Ярополк». Здесь Вельмира говорит, рассказывая о Владимире:

Я видела его имуща грозный вид,

И видела, что он в унынии дрожит.

Казалось мне, уже и меч он извлекает,

Казалось, слезы льет и горестно стонает,

И словом, страсти все его волнуют кровь:

Отчаяние, стыд, и жалость, и любовь.!

Отсутствие в трагедии «Ярополк и Олег» реалистически полнокровных характеров находится в тесной связи с относительным и весьма неполным историзмом этой трагедии. Выше уже говорилось о нарушении Озеровым исторического предания, выразившемся в том, что, в угоду требованию о конечном торжестве добродетели, драматург сохранил жизнь Олегу, которого в истории постигла самая ужасная смерть. Следует, правда, заметить, что в трагедии содержатся две совершенно противоположные развязки. Первая, более близкая к истории, заключается в том, что Олег погибает от руки Сотенника. Но версия о смерти Олега оказывается ошибочной. Олега спасает от смерти Извед, а Свенальд кончает жизнь самоубийством. К этому сводится вторая развязка трагедии, не имеющая ничего общего с историей. Однако и первая развязка при всей своей близости к истории характерным образом лишена тех черт и красок, тех поистине страшных подробностей, которые мы находим в летописном рассказе о гибели Олега. Как известно, Олег погиб во время отступления у ворот древлянского города Овруч. Его столкнули в глубокий ров теснившиеся на мосту воины. Озеров не воспользовался этими подробностями, так как от них нельзя было перейти к окончательной благополучном развязке. К тому же эти подробности своим ярким реализмом противоречили тон условной манере изображать характеры, которой придерживался драматург.

В трагедии «Ярополк и Олег» имеется не только фабульное сходство с историей. В ней правильно освещаются некоторые факты, не имеющие прямой связи с ее сюжетом. Упоминание об этих фактах делает более заметной содержащуюся в ней установку на «историзм». Выше уже отмечалось, что Озеров упоминает о смерти Святослава, убитого печенегами. Говорится в трагедии и о том, что из черепа Святослава была сделана чаша для пиров.

Совершенно верно указывается причина смерти князя Игоря, погибшего, как говорит летописец, от собственной жадности при сборе дани с древлян. Автор «Ярополка и Олега» верно воспроизводит некоторые черты, характеризующие административное и военное устройство древней Руси, нравы и религию далеких предков. Известно, например, что войсковые подразделения у древних славян состояли из десятков, сотен и тысяч. В полном соответствии с этим Озеров включил в число действующих лиц своей трагедии «сотейника стражи Ярополковой» и «тысячника войска Ярополкова». Драматург всемерно подчеркивает храбрость и воинственность русских людей. Но говоря о новгородцах, он отмечает их неумение воевать, обусловленное тем, что новгородцы были приучены «к торговле», а «не к войне». Довольно правильно характеризует Озеров религиозные воззрения славян. Он упоминает о богах, чтимых на Руси во времена язычества: Перуне, Световиде и Чернобоге. Учитывает он и специальные свойства, которыми наделяли славяне-язычники своих богов. Имя Световида, или, как его называют источники, Святовида, Озеров снабжает эпитетом «бранный», что вполне соответствует религиозным представлениям славян, полагавших, что бог Святовид помогает им на войне. Чернобога Озеров характеризует, опять-таки в полном соответствии с воззрениями славян, как божество мрачное и злое.