Международная валютная система
Конец единовластия
В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Ей на смену придет не единая мировая валюта, как предлагали Кейнс и Манделл, не множественность денежных единиц в рамках одного государства, как считал Хайек, и не раздел мира на несколько валютных зон. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, которые посредством новейших технологий будут замкнуты в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
Если Россия войдет в число стран, денежные единицы которых подключатся к общемировой паутине политвалютных платежей, то отечественные предприятия смогут расплачиваться рублями за импортные товары. Одновременно российский рубль станет главной валютой СНГ. Это резко расширит сферу его применения, понизит спрос на иностранные валюты и спровоцирует выведение долларов из внутреннего обращения. Как следствие, значительно увеличатся внутренние инвестиционные источники, а также возрастут количественные и качественные характеристики российского фондового рынка. Банку России не придется иметь огромные валютные резервы ради поддержания стабильности рубля. В целом же Россия сможет воспользоваться многими благами рыночной экономики, которые сейчас для нее не доступны из-за того, что в условиях глобализации ее валюта и финансовая система ежедневно вступают в конкуренцию с неизмеримо более сильными конкурентами.
Чтобы подобный шанс был реализован, России следует уже сегодня делать три вещи. Во-первых, всеми доступными способами расширять сферу обращения рубля. Во-вторых, максимально использовать современные технологии расчетов. И в-третьих, предусмотреть возможность системных изменений в международных валютных отношениях, включая масштабные и плохо поддающиеся оценке перемены в глобальной роли американского доллара.
От золота к доллару
История человечества знает четыре международные валютные системы. Первая — Парижская была создана в 1867 году, и просуществовала до Первой мировой войны в общей сложности 47 лет. Самой недолговечной оказалась Генуэзская: возникнув в 1922 году, она распалась уже в 1931-м с началом Великой депрессии. Бреттон-вудская система продержалась с 1944 по 1971 год, когда США прекратили размен долларов на золото — то есть, 27 лет. Ровно столько действует нынешняя Ямайская система, официально оформленная совещанием стран-членов МВФ в Кингстоне в январе 1976 года.
Для первых двух систем последней каплей, переполнившей чашу собственных противоречий стали общемировые катаклизмы. Распад Бреттон-вудской организации обошелся без глобальной драмы, она — в лице нефтяного и структурного кризиса случилась несколькими годами позже. Но внешний фактор присутствовал и здесь. Сделав доллар главной мировой валютой, США взялись бесконтрольно наращивать эмиссию, особенно в связи с войной во Вьетнаме. С 1965 по 1969 год дефицит госбюджета США вырос с 1,4 до 25,2 млрд. долл [1] . Между тем, золотое содержание валют сохранялось. Внешние рынки охотно поглощали необеспеченные доллары, пока не выяснилось, что обменять их на золото по фиксированной цене (35 долларов за тройскую унцию) уже никак нельзя.
Смена валютной системы всегда означала упразднение одних элементом международного денежного устройства и введение других. Закат Парижской системы — это отмена золотомонетного стандарта. Во всех странах прекратилось хождение золотых монет, а обмен денег на золото стал осуществляться лишь через избранные валюты (девизы) — французский франк, фунт стерлингов и доллар США. С расстройством Генуэзской системы обменные курсы перестали фиксироваться по отношению к золоту. По Бреттон-вудским соглашениям лишь доллар сохранил связь с золотом, а все остальные валюты привязывались к нему. Ямайская система упразднила последнее звено в цепи, связывавшей деньги с золотом, мир раз и навсегда перешел к плавающим курсам.
Современный мировой валютный рынок невообразимо далек от того, каким он был в момент создания Ямайской системы. Однако способ его регулирования остался тем же, что и в 1976 году. Тогда, вспомним, в Китае прощались с великим кормчим, в Москве открылся XXV съезд КПСС, а в Калифорнии два приятеля собрали в гараже первый персональный компьютер.
Тихие радости глобализации
В последней четверти XX века валютные рынки оказались под воздействием пяти новых факторов. В их числе: 1) всеобщая либерализация движения капиталов, 2) развитие информационных технологий, 3) изменение природы курсообразования, 4) распад социалистической системы и 5) введение евро.
О размахе валютной либерализации говорит следующий факт: в 1976 году обязательства по VIII статье Устава МВФ (она запрещает ограничения по текущим платежам, дискриминационные валютные режимы и барьеры на пути репатриации средств иностранных инвесторов) выполняла 41 страна, в 2002 году — 152. Сравнительно недавно даже самые развитые страны Запада имели множество валютных ограничений. В Англии до середины 70-х годов резидентам запрещалось приобретать наличную иностранную валюту сверх установленного крайне низкого лимита. Во Франции в 1983 году были введены жесткие правила репатриации экспортной выручки, покупки валюты для импорта, покрытия валютных сделок на срок, финансирования инвестиций за границей. Французы отправлялись за границу со специальной книжкой, где отмечалось, сколько и какой валюты они потратили вдали от родины. Обязательная продажа экспортной выручки существовала до середины 80-х годов в Норвегии. Италия, Португалия и Греция ограничивали ввоз и вывоз наличной валюты в пределах от 20 до 130 долларов США. В Евросоюзе движение капиталов было либерализовано только к 1992 году — в связи с программой создания Единого внутреннего рынка. А в 1992 — 1993 гг. Европейскую валютную систему поразил тяжелейший за ее историю кризис. Факт не закономерный, но символический.
Для многих развивающихся стран и стран с переходной экономикой результаты валютной либерализации конца прошлого века оказались далеко не однозначными. По утверждению МВФ, она должна была содействовать интеграции в мировую экономику и росту конкурентоспособности. На практике же отмена валютных ограничений часто выпадала из макроэкономического контекста, ее темпы не соизмерялись с темпами формирования механизмов и институтов рынка. Как следствие была создана почва для долларизации, утечки инвестиционных ресурсов, беспорядочного движения спекулятивных капиталов.
Революция в средствах связи и обработки информации сделала международные финансовые потоки еще более подвижными. В 70-е — 80-е годы во многих странах были созданы общенациональные системы расчетов в режиме реального времени (Real Time Gross Settlement — RTGS). В 90-е годы между ними возникли связующие звенья. Например, в Гонконге существуют такие системы расчетов в гонконгских долларах, в долларах США и с апреля 2003 — в евро, причем все они функционально дополняют друг друга. Кроме того, были усовершенствованы традиционные системы международного клиринга, повышена их надежность, увеличены лимиты кредитования, расширен круг участников и набор функций. Это позволило перемещать огромные суммы денег из одной точки мира в другую простым нажатием клавиши.
На рубеже 80-х — 90-х годов распалась социалистическая система, бывшие страны СЭВ начали переход к рыночной экономике. Большинство из них сразу ввели конвертируемость своих валют и сняли основные ограничения по текущим операциям. В России в 1992 году был принят закон «О валютном регулировании и валютном контроле», разрешивший конверсионные операции и трансграничное движение капиталов. К мировым валютным рынкам добавился не существовавший ранее сегмент. Это серьезно изменило облик международной валютной системы, хотя на указанные регионы приходится только 2% совершаемых в мире конверсионных операций. Достаточно вспомнить, что все новые валюты пережили периоды высочайшей инфляции и резкого обесценения. Одновременно произошла глубокая долларизация постсоветского пространства. Американские деньги, будучи гораздо сильнее и надежнее, чем встававшие на ноги местные валюты, выдавили последние из большой части внутреннего оборота. А в 1998 году Россию поразил финансовый кризис.
В 70-е годы ежедневный объем валютных операций в мире составлял 10-20 млрд.долларов, то есть приближался к стоимости ВВП, производимого в развитых странах в течение одного рабочего дня. К 1983 году эта цифра возросла до 60 млрд.долларов, в 2001 году она равнялась 1,2 триллионов долларов. Стократное увеличение объемов международных валютных рынков привело к серьезному качественному сдвигу: обменный курс той или иной валюты перестал формироваться во внешней торговле. На обслуживание товарных сделок теперь приходится всего 2% от совершаемых в мире валютообменных операций. Поэтому возможность отклонения рыночного курса валюты от паритета покупательной способности (по которому курсовое соотношение двух валют должно отражать соотношение цен в данных странах) намного возросла. Действительно, на один доллар в России можно купить вдвое больше товаров, чем в США. То есть рыночный курс рубля составляет 50% от паритета его покупательной способности (ППС). Такое положение характерно для большинства государств Центральной и Восточной Европы. В некоторых странах курс национальной валюты занижен еще больше, например, в Индии и Китае он находится на уровне 20% от ППС.
Если в 1971 году обменные курсы оторвались от золотого якоря, то потом они оторвались и от казавшегося естественным товарного якоря. Проведенные в 90-е годы многочисленные эмпирические исследования, не обнаружили и намека на выравнивание внутренних цен между странами. Несмотря на глобализацию и наличие развитого мирового рынка (который, правда, составляет менее 20% от мирового ВВП). Иначе говоря, коридор возможных колебаний курса той или иной валюты резко расширился. Моментальное обесценение валюты в два или в четыре раза, как это было с российским рублем, теперь никого не удивляет.