Смекни!
smekni.com

Москва и Смутное время (стр. 1 из 7)

Дмитрий Олегович Осипов, Сергей Юрьевич Шокарев

Самозванец.

Разгром Романовского двора на Варварке повлек за собой не только опалу на представителей этого рода. Обширная военная свита Романовых была распущена, и царский указ запрещал кому-либо из бояр принимать романовских холопов на службу. Однако, некоторым из романовских слуг опала на их господ грозила более тяжелыми последствиями. Историки полагают, что именно угроза наказания заставила одного из боевых холопов Михаила Никитича Романова – дворянина Юрия Отрепьева спешно принять монашеский постриг

Юрий Отрепьев происходил из дворянской семьи, представители которого владели поместьями в Галицком уезде. Вероятнее всего, он родился около 1581 г., т.е. был на год старше царевича Дмитрия Ивановича. Отец Юрия – стрелецкий сотник Богдан Иванович – был зарезан пьяным литвином в Немецкой слободе в Москве. Мальчик рос под присмотром матери и от нее обучился грамоте, проявляя редкие способности. Потом он перебрался в Москву, где продолжил образование, научившись искусству красиво писать. Затем, Отрепьев поступил на службу к окольничему Михаилу Никитичу Романову в качестве боевого холопа. Не исключено, что именно во время службы у Романовых, у Отрепьева возникла (или была ему внушена) идея принять имя царевича Дмитрия. Разгром дома Романовых в 1600 г. заставил Отрепьева спасаться от царского гнева. Юноша удалился из столицы и постригся в монахи с именем Григорий в одном из провинциальных монастырей.

Беспокойная натура инока Григория не дала ему надолго задержаться в провинции, где он принял постриг. Вскоре он оказался в Чудовом монастыре, а оттуда, за хороший почерк, был взят патриархом Иовом в штат переписчиков книг, а затем стал одним из приближенных патриарха. На службе у Романовых, и в кругу патриарших придворных, Григорий Отрепьев хорошо изучил обстановку и нравы двора. Многое узнал он и трагической гибели царевича Дмитрия в Угличе. Еще в Чудовом монастыре Отрепьев решился на отчаянную попытку выдать себя за царевича. Юный инок не раз говорил своим товарищам: «Царь буду на Москве» – «они же ему плеваху и на смех претворяху». Имея смелый план и необходимый опыт, Отрепьев в 1602 г. бежит в Литву, где после нескольких неудачных попыток открыть «тайну» своего «царственного» происхождения и «чудесного» спасения, он получает признание у литовского магната князя Адама Вишневецкого. Успех самозванца был вызван активной поддержкой со стороны магнатов, стремившихся к войне с Россией в надежде на территориальные приобретения и военную добычу. Сам Лжедмитрий не скупился на обещания – по договору с королем Сигизмундом III он обещал отдать Речи Посполитой Северскую землю; однако, еще раньше, самозванец обещал Северщину самборскому воеводе Юрию Мнишку, оказавшему ему деятельную поддержку. В результате, самозванец обещал королю половину Смоленской земли, Мнишку – Северщину без шести городов и другую половину Смоленщины. Кроме того, Лжедмитрий I посватался к дочери Ю.Мнишка Марине и заключил брачный контракт, по которому отдавал невесте Новгород и Псков, а сам не только принимал католичество, но и обещал стремиться обратить население Московии в католическую веру за год. Самозванец тайно принял католичество и получил поддержку папского нунция в Польше и иезуитов.

Годунов пытался противостоять самозванческой интриге. Проведенный розыск достаточно быстро установил истинное имя самозванца. В Речь Посполитую к королю и панам-раде были отправлены посланники с разоблачением Лжедмитрия и требованием его выдачи. В 1604 г. в Краков выехал двоюродный дядя самозванца Н.Е.Отрепьев Смирной, который должен был при встрече обличить племянника. Однако, все попытки разоблачить самозванца окончились неудачно. Тот, тем временем, не терял времени даром. Под его знамена в Самборе собралось три тысячи поляков, русских эмигрантов и донских казаков. 13 октября 1604 г. небольшое войско самозванца перешло границу и вторглось в пределы России. Появление «царя Димитрия», обещавшего «жаловати и в чести держати... и в покое, и во благоденственном житии» вызвало на охваченных недовольством и брожением землях эффект искры в пороховом погребе. Приграничные города сдавались самозванцу один за другим – чернь вязала воевод и передавала их Лжедмитрию. Часть из них сами переходили на сторону самозванца, признавая в нем «царевича». Войско самозванца остановилось под Новгородом-Северским, воевода которого Петр Федорович Басманов смог организовать крепкую оборону. Тем временем, из Москвы было отпущено войско в 25 336 человек во главе с первым боярином государства кн. Ф.И.Мстиславским.

Плоды победы в сражении 21 декабря под Новгородом-Северским, одержанной благодаря лихой атаке польских гусар, были утеряны самозванцем после жестокого разгрома в сражении при селе Добрыничах 21 января 1605 г. Потери Лжедмитрия, согласно официальным данным, составили 11 500 человек, из которых 7000 составляли украинские казаки. Остатки его войска были рассеяны, а сам претендент на русский престол, едва не попав в плен, бежал в Путивль. Царь праздновал победу с большим торжеством: «мы видели, как три тысячи несчастных пленных, семнадцать неприятельских знамен и одиннадцать барабанов были доставлены в Москву с торжественностью превосходившей однакож значение празднуемой победы», – свидетельствует английский посол Т.Смит.

Но счастье отвернулось от Бориса. Царская армия застряла под небольшим городком Кромы, оказавшем жестокое сопротивление. В это же время, к самозванцу собирались все новые и новые толпы сторонников. Воеводы Годунова сами способствовали пополнению армии противника бессмысленной жестокостью, направленной против населения территорий, поддержавших самозванца. Армия Бориса Годунова под Кромами таяла из-за дезертирства дворян; среди людей начались болезни. Между тем, Лжедмитрий I из Путивля вел активную и весьма успешную агитацию, обращаясь к населению Северщины и южных крепостей и к царским воеводам. Боевые действия на время замерли и исход противостояния был неясен.

Смерть Бориса Годунова.

13 апреля 1605 г. неожиданно для всех от удара скончался царь Борис Годунов – «случися царю Борису в царствующем граде сидети за столом в царском доме своем, обеднее кушание творяще по обычаю царскому и то отшествии стола того мало времени минувшю, царю же в постельной своей храмине седяще и внезапу случися ему смерть и, пад изше». Умирающего царя успели постричь в монахи с именем Боголепа, а на следующий день Москва принесла присягу царевичу Федору Борисовичу Годунову, единственному сыну покойного царя Бориса.

Внезапная смерть Годунова вызвала множество слухом о том, что царь в ужасе и порыве раскаяния принял яд. Судьба царя Бориса связана с удивительным парадоксом – правитель, стремившийся оказать реальную помощь народу, повысить его благосостояние, укрепить военную мощь и внешнеполитическое положение державы – в народе не только не был популярен, но и наоборот, зачастую ненавидим. Бориса обвиняли во всех грехах и бедах – смерть царя Ивана, царевича Дмитрия, царя Федора, и даже сестры-царицы Ирины Годуновой – приписывалась злодействам Годунова. Не говоря уже об обвинениях в поджоге Москвы, сговоре с крымским ханом, и ропоте на царя за опалы на бояр, масштаб которых не мог идти ни в какое сравнение с террором Грозного. Причина подобного отношения к правителю в том, что общество все-таки не могло простить ему стремительное возвышение до царского престола. В русских исторических повестях начала XVII века Годунов часто называется «рабоцарем». Восхождение Годунова на престол венчало процесс разрушения облика незыблемости и недосягаемости царской власти. «Первый, – писал о Годунове и Лжедмитрии I Иван Тимофеев – был учителем для второго,... а второй для третьего и для всех тех безымянных скотов, а не царей, которые были после них».

Современники оставили многочисленные характеристики царя Бориса: «благолепием цветуще, образом своим множество людей превзошед... муж зело чюден, в расзуждении ума своего доволен и сладкоречив велми, благоверен и нищелюбив. И строителен зело о державе своей и многое попечение имея, и многое дивное особе творяше (всякие диковины создавал). Единое же имея несиправление, от Бога отлучение: ко врачем сердечное прилежание и ко властолюбию несытное желание, и на преждебывших царей ко убиению имея дерзновение, от сего же возмездие восприят». «Борис был дороден и коренаст, невысокого роста, лицо имел круглое, волосы и бороды – поседевшие, однако, ходил с трудом, по причине подагры... Он был весьма милостив и любезен к иноземцам, и у него была сильная память, и хотя он не умел ни читать, ни писать, тем не менее, знал все лучше тех, которые много писали... за время своего правления он украсил Москву, а также издал многие добрые законы и привилегии... Одним словом, он был искусен в управлении и любил возводить постройки... но он больше верил священникам и монахам, нежели своим самим преданным боярам, а также слишком доверял льстецам и наушникам и допустил совратить себя и сделался тираном, и повелел извести все знатнейшие роды... и главной к тому причиной было то, что он допустил этих негодяев, а также свою жестокую жену (имеется в виду Мария Григорьевна Годунова, урожденная Скуратова-Бельская, дочь Малюты Скуратова) совратить себя, ибо сам по себе он не был таким тираном», – пишет голландский купец Исаак Масса.

В историю Москвы Борис Годунов вошел как организатор крупномасштабных градостроительных работ. При нем были возведены стены Белого и Земляного городов, завершено строительство колокольни Ивана Великого, начато строительство грандиозного храма Святая Святых. Кто знает, сколько сумел бы создать этот выдающийся правитель, если бы судьба была более благосклонная к нему. Однако, обстоятельства не благоприятствовали Годунову. Суровой оказалась по отношению к первому русскому выборному царю и людская память.

Царствование Лжедмитрия I.