Ее муж - князь Николай Алексеевич Орлов (1827-1885), потерявший в 1854 году левый глаз в бою под Силистрией, автор знаменитой записки об отмене телесных наказаний, тогда был чрезвычайным посланником и полномочным министром при дворе короля Бельгии[47]. Долго жившие за границей Орловы, не были заинтересованы в сохранении усадьбы.
Новому владельцу Знаменского-Садков - И.П.Шаблыкину принадлежал и знаменитый дом в самом центре Москвы на Тверской улице, в котором находился Английский клуб. О деятельности Шаблыкиных в Знаменском известно немногое. Помнимо огромной территории имения они посчитали своей собственностью и церковную землю, которой и пользовались без какого-либо вознаграждения священника[48].
В 1876 году Шаблыкины продали Знаменское за 30 тысяч рублей виднейшему публицисту консервативного толка Михаилу Никифоровичу Каткову (1818-1887)[49]. Этот владелец имения в молодости участвовал в литературном кружке писателя Н.В.Станкевича, дружил с В.Г.Белинским, но позже разошелся со своими друзьями, примкнув к лагерю писателей-славянофилов. К чести М.Н.Каткова необходимо отметить, что он всегда оставался независимым от влияния каких-либо официальных лиц, но зачастую оказывался более нетерпимым, чем власти. Вместе с публицистом П.Н.Леонтьевым М.Н.Катков арендовал газету "Московские ведомости", на долгие годы превратившуюся в оплот "охранительного начала". Кроме того, им же издавался и «литературный и политический» журнал «Русский вестник».
Есть основания предположить, что при М.Н.Каткове Знаменское-Садки оказались связаны с именем великого русского философа В.С.Соловьева. Еще один из его первых биографов, С.М.Лукьянов, задавался вопросом: «Не случалось ли и в Знаменском бывать Соловьеву?»[50] В письме поэту князю Д.Н.Цертелеву В.С.Соловьев сообщал о своем намерении посетить подмосковную М.Н.Каткова осенью 1876 года, поскольку «…это вернее чем в редакцию»[51]. С большой долей вероятности можно предположить, что эта поездка состоялась[52]. Среди других друзей и знакомых М.Н.Каткова, в разное время посещавших Знаменское, значатся профессор физики Московского университета Н.А.Любимов[53], попечитель Московского учебного округа князь Н.П.Мещерский[54], личный секретарь С.И.Соколов[55] и др.
М.Н.Катков прожил в Знаменском до конца жизни, с годами все больше склоняясь к желанию отойти от политики и вернуться к любимому занятию юности - философии. 20 июля 1887 года после трехнедельной болезни он скончался в господском доме своей усадьбы. Тело М.Н.Каткова было перевезено в Москву и похоронено на территории Алексеевского монастыря (могила не сохранилась).
Имение унаследовала его вдова, Софья Петровна, урожденная княжна Шаликова[56]. «Она была худа, плечи высоки, нос велик, не богата» вспоминал о ней единомышленник М.Н.Каткова К.Н.Леонтьев[57]. По воспоминаниям писателя Е.М.Феоктистова эта дама была «дурна собой» и выделялась «образцовой глупостью»[58].
В 1889 году она передала Знаменское в собственность своему старшему сыну Андрею Михайловичу Каткову (1863-1915)[59], впоследствии действительному статскому советнику, имевшему и придворное звание камер-юнкера. Новый владелец много служил по выборам от дворянства, и в земствах, был попечителем земских начальных училищ (школ) в Аннине и соседних населенных пунктах: Царицыне и Чертанове, членом учетно-ссудного комитета по сельскохозяйственным кредитам Московской конторы Государственного банка и, помимо того, активно занимался хозяйством своего подмосковного имения. Он очень добросовестно относился к своим обязанностям Подольского уездного предводителя дворянства, сумев объединить деятельность всех органов управления уезда, и занимал эту должность много лет. Во время Русско-японской войны А.М.Катков уехал на фронт в качестве уполномоченного дворянской организации врачебно-санитарных отрядов[60].
Сведения о его супруге фрейлине Марии Владимировне Катковой, урожденной княжне Щербатовой (1864-не ранее 1921) более отрывочны. В бумагах последнего владельца Остафьева графа С.Д.Шереметева, хранящихся в Российском Государственном архиве древних актов, сохранилось несколько писем М.В.Катковой[61]. Сын С.Д.Шереметева, впоследствии бывший первым директором музея в Остафьеве, высоко оценил уровень суконного дела, организованного ею в Знаменском[62].
На рубеже XIX-ХХ веков в «запрудной» части Знаменского-Садков было выстроено небольшое одноэтажное каменное здание прачечной, дошедшее до наших дней (согласно описи и плану 1908 года, тогда за нею находился деревянный птичник, утраченный в советское время)[63]. По свидетельству жителя Старых Битц Г.Я.Галченкова, в десятилетнем возрасте работавшего на покосах в Знаменском, при Катковых в усадьбе была устроена электростанция, что позволило электрифицировать господский дом и оранжереи. Динамо-машина стояла у плотины ныне существующего пруда, на месте, где некогда находилась водяная мельница.
В 1908 году на средства М.В.Катковой был быстро сформирован санитарный отряд, оказавший помощь Белопесоцкой слободе Серпуховского уезда, затопленной водами сильно разлившейся реки Оки[64]. В том же году она унаследовала от своего дяди А.А.Столыпина знаменитое имение Тарханы (Пензенская губерния), в котором прошло детство М.Ю.Лермонтова. Но Катковы не жили в нем постоянно, предпочитая Знаменское, заложенное в Московском земельном банке[65].
Вскоре после начала Первой мировой войны оба их сына: унтер-офицер Андрей и корнет Михаил Андреевичи Катковы погибли 6 августа 1914 года на фронте. Тела убитых перевезли в Знаменское, похоронив в небольшом склепе устроенном на территории усадьбы, рядом с церковью. По свидетельству знакомой Катковых А.Г.Шатиловой «на могилах всегда цвели фиалки и горели лампады»[66]. Ровно через год родители, желая увековечить память детей, заложили на Братском кладбище - памятнике жертвам войны в подмосковном селе Всехсвятском (ныне в черте столицы) спроектированную архитектором А.В.Щусевым большую пятиглавую церковь и открыли, устроенное на их же средства отдельное кладбище для сестер милосердия[67]. Предполагалось, что тела А.А. и М.А. Катковых будут перенесены в церковь на Братском кладбище, после окончания строительных работ, однако этому помешал Октябрьский переворот.
После смерти А.М.Каткова, последовавшей 26 декабря 1915 года[68], Знаменское, согласно завещанию, унаследовала его жена[69]. Впоследствии она вместе с некоторыми родственниками, носившими ту же фамилию, получила княжеский титул и стала именоваться княгиней Катковой-Шаликовой. Но это произошло уже при Временном правительстве[70]. Хлопоты об этом объясняются прекращением рода князей Шаликовых, бывших в родстве с Катковыми.
В 1918 году новоиспеченную княгиню выселили из Знаменского, разрешив ей взять лишь личные вещи и семейные фотографии. Тогда на Знаменское оказалось больше претендентов, чем на другие имения, поскольку его огромная территория относилась сразу к двум уездам Московской губернии: Московскому и Подольскому (граница между ними проходила по речке Битце). Господский дом усадьбы вместе со всей находящейся в нём к тому времени обстановкой был передан Московскому центральному рабочему кооперативу. Бывшие служащие имения организовали Знаменскую трудовую коммуну, получившую в собственность конный и скотный дворы имения, т.е. его часть, находившуюся в Подольском уезде. У них осталось только 2 лошади и 2 коровы - остальной скот был увезен из Знаменского по решению Сухановского волостного совета Подольского уезда[71].
Схематический план, составленный в 1918 году при передаче коммуне скотного и конного дворов, позволяет уточнить непосредственное использование всех их помещений при Катковых. Так северную, т.е. центральную часть скотного двора занимала непосредственно молочная ферма, южную часть рига с молотилкой, восточную - сарай для соломы, кухня при молочной ферме и людская, а западную - овчарни, молочная, ледники и квартира управляющего. В свою очередь, восточную часть конного двора занимали, разумеется, конюшни, южную - кучерская, каретник, погреб и кладовые, в западной части находились жилые помещения, устроенные в угловом двухэтажном объеме, решенном в виде башни, и навес[72].
Хотя в уставе Знаменской коммуны было записано, что во внутренней жизни она должна была быть беспартийной, но, тем не менее, там же отмечалось, что одной из её целей было «воспитание и образование детей [собственных - М.К.] в духе коммунизма…»[73], которые с 12 лет должны были привлекаться к труду. Полученные продукты в результате деятельности коммуны, за исключением количества необходимого для хозяйственных целей, должны были передаваться «по твердым ценам» продовольственному отделу Сухановского совета[74].
Обучить детей коммунизму Знаменской коммуне все же не удалось, поскольку она просуществовала очень недолго и была ликвидирована уже в октябре того же 1918 года. К её деятельности у властей оказалось много претензий, хотя и меньше, чем к рабочему кооперативу, который, по мнению заведующего отделом Бюро коммун при Губземотделе, хозяйствовал в Знаменском в принципе неудовлетворительно[75].
Поводом для ликвидации коммуны оказалась безвозмездная передача большей части урожая, полученного с огорода, сада и оранжереи М.В.Катковой-Шаликовой. То же заведующий констатировал: «Ввиду того, что на месте было установлено, что как трудовая группа, так и огородник Козлов в той или иной степени поддерживали связь с бывшей владелицей, дело это через Ленинский волостной совет [Московского уезда, ранее Зюзинский - М.К.] передано для рассмотрения гражданским властям»[76].
По просьбе руководства рабочего кооператива «ценное историко-художественное имущество» из усадьбы было вывезено в Москву Музейным отделом Наркомпроса[77]. Усадебная библиотека, состоявшая из около 15000 томов, включавших беллетристику, классическую литературу, книги по искусству и сельскому хозяйству преимущественно на иностранных языках была поделена. Значительная часть книг поступила в Публичную (ныне Российскую государственную) библиотеку, 5399 томов передали в Московский государственный книжный фонд, откуда они пошли в общее распределение. Классическая литература и беллетристика на русском языке были оставлены в усадьбе для общего пользования[78], однако к настоящему времени ни одной старой книги в Знаменском не сохранилось. Судить о круге чтения Катковых можно только по «Каталогу книг на иностранных языках знаменской библиотеки гг. Катковых», который, как и дневник М.П.Погодина, хранится в Российской Государственной библиотеке[79].