Комментируя этот факт, западногерманский журналист Герман Зильбер пишет: «Войны и террор, казни и изнасилования, уличные драки и похищения, захваты самолетов и убийства — все эти события, ставшие действительностью для взрослых, превратились в сюжеты детских игр. Дети не всегда могут отличить развлечение от действительности, и играют они вполне серьезно: 13-.летний мальчик и огрубление банка и при этом перерезал горло своему «заложнику».[47]
Поблизости от Ганновера три ребенка стреляли из луков по «пленным» маленьким детям, почти два часа подряд до крови избивали их, а потом заявили, что это «доставило им удовольствие».[48]
Две 14-летние девочки в Кевеларе (Нижний Рейн) после просмотра по телевидению детективного фильма «Увеселительная прогулка» играли на чердаке и удушили там 7-летнего мальчика.[49]
После просмотра... Эти два слова фигурируют во всех судебных делах.
Иногда жертвами становятся сами юные зрители. Так, в феврале 1978 года из окна седьмого этажа в Бруклине (Нью-Йорк) выбросился ребенок. Это не было самоубийством. Впечатлительный мальчик решил повторить подвиги своего любимого героя-супермена.
Но чаще жертвами «телевизионного подстрекательства» становятся посторонние. В Бостоне (США) было задержано шесть подростков, совершивших зверское преступление. Они напали на женщину, которая несла канистру с бензином, заставили ее облить себя бензином и чиркнули зажигалкой. Женщина скончалась, а юные убийцы рассказывали в полиции, что накануне смотрели по телевидению боевик, в котором группа несовершеннолетних издевалась над беззащитной жертвой и потом сожгла ее. Фильм им понравился.[50]
Измерена средняя насыщенность насилием американского «голубого экрана»: для канала Эн-би-си она составляет примерно 8-9 актов насилия на час экранного времени. При этом надо помнить и другую статистику: в США подросток проводит в среднем 15 тысяч часов в год у «голубого экрана», в то время как на уроках он пребывает 11 тысяч часов. «Перевес» явно на стороне TV.
«Телевизор заменял ему и школу, и родителей, и церковь», — так характеризуют свидетели одного из убийц-подростков — 15-летнего Рональда Замору, убившего 82-летнюю вдову Элинор Хогарт. Судебный процесс поего делу был первым в истории США, когда к юридической ответственности пытались призвать крупнейшие телевизионные корпорации.[51]
Пожалуй, не найдется ни одного человека, который не осознавал бы, насколько в нашем обществе распространено насилие. Почти каждый день в сводках новостей сообщается о том, что кого-то застрелили, удушили, зарезали, о происходящих в мире войнах и убийствах. Не так давно в нашей местной газете было описано, как молодая женщина ворвалась в школу и открыла по учащимся стрельбу — несколько детей ранено, один убит; другое сообщение: в пригороде Нью-Йорка разгневанный отец убил судью, который выступал на процессе против его дочери; жители Милуоки потрясены убийством двух женщин...[52]
Тот факт, что на переломе между детством и юношеством молодые люди объединяются в группы и разрабатывают в них определенные ритуалы и что это наблюдается во всех культурах, указывает на существование единого транскультурного и индивидуального механизма человеческой психики или человеческого развития, не требующего для своего запуска каких-либо внешних условий. Основой ритуала просмотра видеофильмов является общность, задаваемая определенным возрастным периодом, а также то, что привлекательно для каждого в острых ощущениях во время показа сцен ужасов и насилия. При этом не имеют значения различия в интересах и потребностях членов группы в других сферах жизни. Определяющую ценность в групповых взаимоотношениях имеет способность «что-то представлять собой».[53]
Переориентация подростков с ценностей родительского дома на ценности своей возрастной группы, т. е. новый социальный опыт в новом физическом и социальном статусе, несет с собой повторение ситуаций беззащитности, типичных для каждого при его первых самостоятельных шагах в мире. Подростки пережинают непредсказуемость, с которой в фильмах ужасов человека настигает насилие, подобно совсем маленьким детям, переживающим решения родителей по поводу удовлетворения или неудовлетворения их элементарных жизненных потребностей или даже насильственные действия родителей как внезапное вторжение.[54]
Как всякое начало чего-то нового, фаза пубертатного развития имеет много схожего с ранним детством, например в том, что в обоих случаях важную роль играет испытание своих возможностей. В ходе приобретения нового опыта взаимодействия с окружающим миром раскрываются разнообразные возможности, касающиеся собственной роли в нем подростка. Среди этих возможностей каждый должен выбрать свои собственный путь подобно тому, как это делает маленький ребенок, который постепенно учится понимать мир. Формами проявления этого поиска мальчиков и девочек могут быть быстрая смена друзей и подруг, моды и «звезд», неожиданный отказ от старых привычек и появление новых.
Принадлежность к компании не только сталкивает отдельного подростка с определенными ожиданиями и социальными ориентациями на групповой идеал, по и ставит его перед необходимостью предъявления доказательств своего соответствия и самоконтроля. Особенно значимы в этом отношении видеофильмы ужасов и насилия для тех подростков, которые чувствуют себя неполноценными по сравнению с ровесниками и другими членами компании в физическом, социальном или учебном плане и подвергаются дискриминации со стороны сверстников и компаний. Кровавый фильм ужасов, который они могут спокойно обсуждать с другими подростками, дает им возможность под видом прожженного типа вполне соответствовать идеалу компании и таким образом добиться признания. Меньший интерес к видеофильмам ужасов у девочек указывает на то, что в этой области мальчики (мужчины) добиваются чего-то именно друг от друга. Впрочем, определенную роль при этом может играть и представление, что добытый благодаря успешному преодолению своего страха статус в группе мальчиков имеет позитивное значение и для девочек. Кроме того, роль девочек и женщин в какой-то мере определяется существующей в этих фильмах тенденцией изображать их в основном в виде жертв сексуального насилия.
В ходе одного радиоинтервью о насилии и ужасах и видеофильмах многие подростки в возрасте от 14 до 17 лет единодушии высказались, что самое большое впечатление на них произвела следующая сцена из фильма «Выпуск 1984 года».
Шестнадцатилетней предводитель банды в американской средней школе Стигмэн во время стычки с преподавателем Норрисом в школьном туалете ударами о зеркало, крючки для полотенец и край раковины разбивает в кровь себе лицо и рот. Этому предшествовал акт мести банды в отношении преподавателя биологии, вместе с которым учитель музыки Норрис пытался противостоять террору в школе. Вот описание сцены:
Норрис. Если ты еще раз приблизишься ко мне, проклятый сын потаскухи, то я тебя прикончу, клянусь, я покончу с тобой и с твоей бандой! (Норрис хватает Стигмэна за ворот.)
Стигмэн. Только попробуйте... (Норрис отпускает Стигмэна.) Ведь я же знаю, что вы этого не сделаете.. Вы не можете мне ничего сделать!.. потому что вы сами себя не знаете. Когда действительно совсем прижмет, когда дело дойдет до убийства, все бахвальство спадет, потому что вы слишком многое потеряете... если разобьете мне нос... или, может быть, так (с размаху бьется головой о вешалку для полотенец)... или, может быть, так (разбивает рот о край раковины).
Норрис. Прекрати это, прекрати это. (Стигмэн пачкает Норриса кровью).
С т и г м э н. Вот так, теперь вы уже не учитель, теперь вы вылетели .. Теперь вы вылетели... (обращаясь к школьному полисмену, вошедшему в туалет). Эй, этот хотел прикончить меня!
Школьный полисмен. О господи, Норрис, вы сошли с ума? Побежденный таким образом предводителем банды, преподаватель музыки, не сумевший доказать директору факта самоистязания подростка (ведь и школьный полисмен поверил Стигмэну), в развязке фильма борется с членами банды не на жизнь, а на смерть.[55]
Выдержать боль и причинить самому себе телесные повреждения и сделать это в присутствии взрослого, от которого ты зависишь, — эти действия в разных вариациях известны в этнологии как элементы мужского ритуала инициации. При инициации речь идет о Приеме подростка в сообщество взрослых мужчин, следовательно, практикуемые ритуалы основывались в первую очередь на общепринятых фантазиях мужчин соответствующей культуры. Понятно, что условия жизни так называемых примитивных культур требовали определенной тренировки восприимчивости к боли, так как в первую очередь мужчины подвергались риску получать телесные повреждения, вплоть до смертельных. Чем в меньшей мере они могли управлять окружающим миром, тем большую роль для них играло магическое преодоление страхов. Логичном в этом смысле мне кажется, ритуал демонстрации взрослому своей способности переносить боль, вплоть до самоистязания. Таким образом, в вышеописанной сцене из фильма» действиях подростка (до того момента, когда он втягивает взрослого в безвыходную ситуацию виновности) прослеживается архетипичность инициации: посмотри, на что я способен, что я в состоянии вынести.
Обобщая, можно сказать, что увлечение ужасами и насилием и видеофильмах связано с возрождением или, лучше сказать, с выражением заторможенных архаических страхов и агрессивности и их связи с ритуалами. Видео как средство массовой информации, вероятно, так привлекательно потому, что в любое время и с любой частотой можно воспроизвести те картины, которые ты сам создать не в состоянии или которые сейчас хочется посмотреть, а в неисчерпаемом многообразии фильмов можно воссоздать любые нюансы внутренней напряженности. В зависимости от того, что играет центральную роль в фильме, индивидуальные предпочтения могут быть отданы тем или иным сценам или же фильмам в целом.