Смекни!
smekni.com

Политическая элита современной России c точки зрения социального представительства (стр. 12 из 16)

5. Интеллигенция

Роль интеллигенции в становлении новой политической системы в СССР и РФ трудно переоценить. Если те или иные слои бюрократии выступали основными действующими силами на политической сцене страны, то интеллигенция сыграла роль катализатора всех новых политических процессов. Именно она разработала круг идеологем, которыми оперировали все участники политической борьбы, именно она обосновала необходимость демократических и либеральных реформ, именно она явилась инициатором создания новых политических институтов и новых форм политического участия – независимых СМИ, политических партий, активного участия в выборах и т.п. Наконец, именно ее представители запустили в ноябре 1991 г. механизм экономических реформ – в условиях, когда самые прогрессивные чиновники как черт от ладана шарахались от самой мысли взять на себя ответственность за их начало. В конце концов, только у интеллигенции хватило альтруизма и готовности к самопожертвованию, чтобы в отсутствие буржуазии взвалить на свои плечи обязанности главного защитника интересов буржуазного развития страны. Обуржуазившаяся бюрократия предпочитала снимать с этого процесса сливки – жертвовать чем бы то ни было в ее расчеты отнюдь не входило.

При этом у интеллигенции явно не хватало сил на самостоятельную роль в политическом процессе. Ей постоянно приходилось выбирать – поддержать ли одну из фракций бюрократии (наиболее близкую по взглядам и интересам) или умыть руки и отойти в сторону со словами: чума на оба ваши дома. Вечная необходимость такого выбора разделила интеллигенцию на две примерно равные части. Первая исходила из того, что для компенсации слабости социальной базы реформ не стоит пренебрегать союзом ни с кем, кто способен помочь еще хотя бы на шаг продвинуть страну вперед – независимо от того, какие интересы преследует потенциальный союзник – пусть даже самые корыстные. Вторая полагала, что главное – это правильная программа, для сохранения которой в чистоте ни в коем случае нельзя идти ни на какие компромиссы (предполагалось, видимо, что в дальнейшем программа сама преодолеет сопротивление своих противников, сама обеспечит себе поддержку, а в довершение всего еще и сама себя выполнит).

С социальной точки зрения наиболее подходящим определением первого из этих подходов будет "буржуазный". Его приверженцы явно исходят из примата дела над словом, практики над теорией, компромисса над ригоризмом. Этот подход требует постоянно договариваться, постоянно искать точки соприкосновения со всеми, кто может оказаться хотя бы временным попутчиком. По сути, если необходимо достигнуть поставленной цели на практике, а не только в теории, другого пути нет.

Второй подход, на первый взгляд, – квинтэссенция идеократизма, а следовательно, явный атрибут интеллигентского отношения к вещам. Однако если приглядеться внимательнее, в нем можно обнаружить отчетливый налет волюнтаризма. Этот подход требует, чтобы жизнь соответствовала идее, а не наоборот. Мир как бы изначально в долгу перед носителем идеи, который знает, как должно быть, а как не должно. В этом уже немало от люмпенского взгляда на мир. Тот, кто придерживается этого подхода, уже как бы не признает своей ответственности за состояние собственных дел, за результаты своего действия или бездействия. В его глазах ответственность лежит на ком угодно, только не на нем самом.

Различие подходов порождало и разную политическую тактику. Сторонники первого направления – "Выбор России", а затем ДВР, "Правое дело", Союз правых сил – всегда шли на союз с "партией власти", когда считали, что это может пойти на пользу делу реформ. Причем делали они это прекрасно зная, что в результате этого союза им скорее всего достанутся синяки и шишки, тогда как пироги и пышки уйдут партнерам по коалиции. Кроме того, "буржуазные" интеллигенты всегда были готовы протянуть руку своим коллегам по политическому спектру, хотя те вели себя по отношению к ним не всегда добросовестно и при случае не упускали возможности побольнее лягнуть.

Приверженцы второго подхода – представители "Яблока", – напротив, отвергали возможность союза не только с "партией власти", но и с ближайшими соседями по политическому спектру, которым от них доставалось порой еще больше, чем идейным оппонентам. В сущности, люмпенский налет чувствовался не только в политическом поведении, но и в организационном устройстве "Яблока", более подходящем не столько интеллигентскому образованию, сколько типично люмпенской – вождистской, сектантской – организации. В этом плане "Яблоко" весьма походило на ЛДПР В.Жириновского или РНРП А.Лебедя. В частности, из него с таким же точно треском, как и из ЛДПР и РНРП, вылетали все, кого угораздило поссориться с вождем или его окружением. Политическое лицо "Яблока" определялось фактически одним человеком. Соревнуясь с "народными патриотами" в том, кто сильнее лягнет "гайдаро-чубайсовские реформы", "яблочники" одновременно проявляли удивительную терпимость к тем, кто вообще-то должен был числиться в их непримиримых противниках, – например, к Ю.Лужкову или С.Степашину. Другими словами, "Яблоко" объективно демонстрировало, что его ригоризм весь замешан на конъюнктуре, и оно просто пытается употребить себе на пользу разочарование населения в реформах.

На парламентских выборах 1993 г. преимущество было еще за представителями первого подхода, получившими в рамках блока "Выбор России" вдвое больше голосов, чем "Яблоко" (15,38% против 7,83%). На этих выборах "буржуазная" интеллигенция по традиции выступала в блоке с "буржуазным" же слоем бюрократии. Однако буквально наутро после выборов правящее чиновничество, разочаровавшись в перспективах сотрудничества с либеральной интеллигенцией, стало потихонечку от нее отмежевываться. Избавившись от либералов в правительстве и фактически свернув реформы, правящая бюрократия начала организовывать собственные силы путем создания "партии власти". Окончательный раскол между былыми союзниками произошел в декабре 1994 г. с началом первой чеченской кампании. После того, как либералы-интеллигенты во главе с Е.Гайдаром выступили категорически против ввода в Чечню федеральных войск, фракцию "Выбор России" покинули все те, кто пришел туда как в будущую правящую партию, – а таких оказалось лишь немногим менее половины.

На парламентские выборы 1995 г. правящий отряд чиновничества вывел уже собственное объединение – движение "Наш дом – Россия". Их же союзники-интеллигенты, на которых общественное мнение возложило основную вину за высокую цену так и не доведенных до конца реформ, потерпели сокрушительное поражение. Созданный ими блок "Демократический выбор России – Объединенные демократы", не преодолел 5%-ного барьера, остановившись на отметке 3,86%. Напротив, "Яблоко" не только сохранило прежние позиции (6,89%), но, благодаря мультипликативному эффекту, даже несколько упрочило их, получив в Госдуме второго созыва 46 мест (против 27 в первой).

Казалось бы, ход событий подтвердил правоту второго подхода перед первым. Однако выборы 1999 г. вновь изменили соотношение сил. На этот раз "Яблоко" с трудом преодолело 5%-ный барьер, в то время как его коллеги-конкуренты из Союза правых сил – своего рода наследника ДВР-ОД – набрали чуть ли не в полтора раза больше голосов (8,52% против 5,93%). Во многом это объяснялось тем, что "буржуазные" интеллигенты, в отличие от 1995 г., когда под либеральными лозунгами выступило около десятка разрозненных объединений, на этот раз консолидировали свои силы. Однако присутствовал здесь еще один момент, игнорировать который неправомерно.

Ахиллесовой пятой либеральной интеллигенции всегда было то, что, защищая интересы буржуазного развития страны, она могла делать это только на макроуровне, сопротивление же реформам оказывалось на всех уровнях – сверху донизу. На микроуровне произволу бюрократии могла противостоять только буржуазия, и если она предпочитала вместо этого откупаться взятками или уходить в "тень", то интеллигенция здесь ничего поделать не могла. Чтобы придать реформам второе дыхание, либералам-интеллигентам как воздух был необходим союз с классом предпринимателей. Опора на "средний класс", как эвфемистически именовалась буржуазия, с самого начала была общим местом в программах всех либеральных организаций, однако до какого-то подобия реального союза дело дошло только на выборах 1999 г.

Если до этого все либеральные организации представляли собой преимущественно интеллигентские образования – иногда с легким оттенком буржуазности (ДВР или созданная в декабре 1998 г. коалиция "Правое дело"), то Союз правых сил уже можно было охарактеризовать как союз буржуазной интеллигенции с интеллигентной буржуазией. В его предвыборной агитации преобладала пропаганда чисто буржуазных ценностей – свобода, собственность, порядок, ответственность, ставка на собственные силы и т.п.

Относительный успех Союза правых сил на выборах показал, что либералы наконец-то нашли своего избирателя – которым, судя по всему, оказался буржуа, или, если угодно, буржуазный обыватель (таковых в современной России пока еще не очень много – по сравнению с обывателями-служащими и т.п.). Напротив, неудача "Яблока" свидетельствовала о провале расчетов на люмпенизацию либерального избирателя. Как выяснилось, люмпенизация и либерализм – вещи, плохо друг с другом сочетающиеся. А самое главное – сама жизнь продемонстрировала, что либеральный электорат может прирастать только теми, кто не проиграл, а наоборот, выиграл от реформ, причем выиграл благодаря ставке на собственные силы, а не надежде на патерналистскую опеку государства и доброго дядю-чиновника. (Одна из листовок СПС начиналась так: "Если ты ничего не получил от реформ, можешь дальше не читать".)