Кризис 1929—1933 гг. по своей глубине и разрушительной силе не имел себе равных в истории капитализма. В значительной мере это было связано с политикой монополий, ограничивавших производство при сохранении высоких «регулируемых» цен, что увеличивало бремя задолженности, привело к массовым банкротствам в ряде стран, к девальвации валют.
В межвоенные годы обострилась неравномерность развития государств империалистической системы. Еще более укрепились позиции США в мировой капиталистической экономике. Удельный вес Англии и Франции в капиталистическом производстве снизился. Затянувшаяся после кризиса 30-х годов депрессия обострила проблему рынков сбыта. Побежденная в первой мировой войне Германия, восстановив военно-промышленный потенциал, снова требовала «места под солнцем». Ее союзники — Италия и Япония, недовольные послевоенным мирным урегулированием, также заявляли о своих экспансионистских устремлениях. Изменился характер главных межимпериалистических противоречий: антагонизм внутри стран-победительниц, типичный для 20-х годов, отошел на второй план. Блок держав во главе с фашистской Германией выступил с программой нового передела мира.
Главное противоречие капитализма — противоречие между трудом и капиталом — приобрело качественно новый характер, обновились методы и формы борьбы. Если раньше классовое противоборство развертывалось в основном внутри отдельных государств, то в межвоенный период оно дополнилось «внешним» фактором — пролетарской революцией в России. Страна Советов выступила как союзник эксплуатируемых капитализмом масс в метрополиях и колониальных странах, как одна из ведущих сил мирового революционного процесса. Организационное оформление революционного авангарда пролетариата в 1919 г. в Коммунистическом Интернационале явилось поворотным пунктом в мировом рабочем движении. Классовые бои 1917—1923 гг. стали школой революционного воспитания масс, подтолкнули образование компартий.
Однако в 20—30-е годы молодое коммунистическое движение еще страдало сектантством и догматизмом. Об этом свидетельствовала, в частности, Программа Коминтерна, принятая в 1928 г. на VI конгрессе. Перед компартиями развитых капиталистических стран в качестве непосредственной стратегической установки ставилась задача свершения социалистической революции. Важнейшей вехой в преодолении этой сектантской стратегии и тактики был VII конгресс Коминтерна. В межвоенные годы возросло влияние коммунистических партий. За 22 года — от Октябрьской революции до начала второй мировой войны — численность коммунистов в мире увеличилась с 400 тыс. до 4 млн. человек (в несоциалистических странах—до 1 млн. 750 тыс.), а к концу второй мировой войны — почти до 20 млн. человек.
Серьезные сдвиги произошли в рабочем движении. Возросла численность наемных работников: с 85 млн. в начале XX в. до 141,2 млн. к началу второй мировой войны. Повысился уровень организованности пролетариата. В профсоюзах состояло к концу 30-х годов 60 млн. человек (в 1914 г.— 14 млн.). В международном профсоюзном движении действовали четыре профцентра:объединения левых профсоюзов, социал-реформистских, христианских и анархо-синдикалистских. Социал-реформистские рабочие партии, входившие в Рабочий социалистический интернационал, охватывали к концу 30-х годов 6 млн. членов. Поражение революционных сил в послевоенных боях и начало капиталистической стабилизации сопровождались усилением идейно-политического воздействия буржуазии и социал-реформистских партий на рабочий класс. Однако этот период не был длительным. С началом кризиса 30-х годов наступил новый этап острейших классовых битв против монополистического капитала, против реакции и фашизма.
Рабочее движение, рассматриваемое как совокупность всех форм социальной активности рабочего класса в его борьбе против капитала, оказывало влияние на социально-экономическое развитие, противодействовало усилению эксплуатации наемного труда. Еще никогда в прошлом стачечная борьба рабочего класса не носила столь массового и наступательного характера. В 1919—1937 гг. в ней ежегодно участвовало в среднем 6 млн. человек, в то время как в 1901—1914 гг.—2,8 млн. Отчетливо обозначилась тенденция повышения результативности стачечного движения. Реальная заработная плата увеличивалась, хотя этот рост проходил неравномерно и нередко отставал от роста стоимости жизни. Рабочий класс добился значительных социальных завоеваний: сократился рабочий день, все шире распространялось социальное страхование. В ряде стран была создана специальная служба по трудоустройству, увеличились социальные расходы государства. Доля национального дохода, расходуемая на социальные нужды, в странах Западной Европы возросла с 2,6 в 1900 г. до 11,3% в 1938 г. Страхование по безработице к концу 30-х годов было введено почти во всех крупных государствах с парламентским режимом, причем в 8 странах оно являлось обязательным. В 25 государствах было введено пенсионное обеспечение, в 20 — страхование по болезни. Часть фондов социального страхования составляли взносы рабочих.
В целом рабочее движение в межвоенные годы добилось ряда важных уступок от монополий и государства. Однако преодолеть раскол рабочего класса не удалось. Лишь временно и в некоторых странах (Испания, Франция) удалось реализовать единство действии пролетарских масс и партий в антифашистских акциях и в борьбе за социальные реформы.
В межвоенные годы существенно трансформировалась политическая стратегия буржуазии. Выработанные ею два основных метода борьбы за свои интересы — метод насилия и метод уступок и реформ —значительно модифицировались. С одной стороны, раздвинулся вправо диапазон консервативной политики. Наряду с традиционными консервативными организациями появился крайне правый, экстремистский вариант партий нового, фашистского типа. Эта же тенденция усиливалась и в политических кругах, установивших в начале 20-х годов военно-авторитарные режимы в государствах Центральной и Юго-Восточной Европы. С другой стороны, в результате расширения диапазона буржуазно-реформистской политики появились ее новые варианты, основанные на сотрудничестве с социал-демократической верхушкой рабочего движения.
Перед первой мировой войной реформистскому крылу буржуазии, как правило, удавалось обходиться без прямой правительственной поддержки социалистов. В США эта модель использовалась и в последующем, что объяснялось стабильностью американской двухпартийной системы и относительной прочностью позиций капитала. Однако в Европе уже в годы первой мировой войны была испробована и другая модель — форма коалиционного правительства с участием лидеров социалистических партий. Качественные сдвигив мировом революционном процессе под влиянием Октябрьской революции потребовали от буржуазии дальнейшей разработки новой стратегии и тактики с целью расширения социальной базы ее власти, интеграции рабочего движения в буржуазное общество. В обстановке повышения активности масс, включавшихся в общественную жизнь, было опасно отталкивать социал-демократов в «безответственную» оппозицию. Предпринимались шаги с целью включения ее в качестве партнера в «созидательную» деятельность «на общее благо». Неустойчивость позиций господствующих классов, глубокое полевение в народных низах в ряде стран приводило к власти социал-демократов.
Лидеры германской социал-демократии неоднократно входили в правительство, а иногда даже возглавляли его в период Веймарской буржуазной республики. В Скандинавских странах первый однопартийный социал-демократический кабинет был образован в Швеции в 1920 г., а с 1932 г. эта партия в течение 44 лет находилась во главе государства. В Дании социал-демократы «исполняли власть» с перерывами свыше полувека, в том числе в предвоенное десятилетие, а в Норвегии — в течение трех десятилетий (с 1935 г.). Лейбористы Англии дважды в межвоенные годы (в 1924 и 1929—1931 гг.) возглавляли правительство, продемонстрировав, что они вполне способны заменить либералов, влияние которых как партнера-соперника консерваторов резко упало. Социалисты входили в коалиционные правительства или возглавляли их также в Бельгии, Финляндии и Чехословакии. Кабинет социалиста Л. Блюма, сформировавшего в 1936 г. правительство Народного фронта во Франции, имел более сложный характер. Его поддерживали рабочие в союзе с мелкой буржуазией. Коммунисты были важнейшей силой антифашистского движения, инициаторами крупных социально-политических преобразований, проведенных в годы Народного фронта.
Иной тип политики буржуазного реформизма сложился в ряде других государств, прежде всего в некоторых странах Латинской Америки. В условиях относительной слабости развития капиталистических отношении и социалистических партий буржуазные реформы проводились там национально-либеральной буржуазией (в Аргентине, Мексике, Чили, Уругвае, Перу).
Сотрудничество социал-демократов и буржуазно-реформистских сил — в форме коалиции или в форме «конструктивной» оппозиции — имело под собой еще одну основу: определенную общность взглядов относительно мер преодоления кризиса. Как те, так и другие в 30-е годы считали необходимым значительное повышение активности государства, его вмешательства в экономику и социально-политические отношения. Лидеры социал-демократов рекламировали эти меры как «путь к социализму», а буржуазия видела в них опору власти капитала и противовес рабочему движению. Эта цель открыто декларировалась, в частности, в трудах английского экономиста Дж. М. Кейнса, идеи которого воспринимались в буржуазно-реформистских кругах как универсальное средство обеспечения устойчивости капитализма. Реакционный характер государственно-монополистическое регулирование носило в фашистских странах.