Регион как субъект политики7 следует отличать от понятия социально-территориальной системы как определенной социально-политической среды или общности. Определенное совпадение здесь присутствует, особенно когда берутся социально-политические свойства региона, тем не менее это различие следует учитывать. «Социально-территориальную систему можно определить как в целом стабильный по этноконфессиональным и другим (исторического масштаба времени) признакам социум, определенным образом организованный (стихийно или преднамеренно) для длительной самостоятельной жизнедеятельности, поддержания своего существования как целостного социального организма и/или развития на данной территории»8. Социально-территориальная система, как это видно из определения, представляет собой упорядоченную систему взаимодействия между людьми, живущими на одной территории и опирающимися на совместно выработанные традиции и опыт. Система не находится в отношениях координации и субординации с другими подобными системами, что имеет место у региона. Она представляет собой саморегулирующийся, общественный организм, лежащий за пределами отношений субъекта и объекта власти, управления и внешнего регулирования. Данная система самодостаточна и самоценна. Она не нуждается во внешнем своем стимулировании или ограничении и соотносится с подобными себе системами вне политикоправового и государственного механизма, опираясь в основном на механизмы естественного социокультурного регулирования. Если социальнотерриториальная система рассматривается как субъект отношений, то имеется в первую очередь коллективный характер субъекта, его равноправное положение с другими субъектами.
Под регионом понимается политологическая квалификация той или иной административно-территориальной единицы, население которой объединено общими производственно-экономическими взаимосвязями, единой социальной инфраструктурой, местными средствами массовой коммуникации, органами власти и местного самоуправления9. Регион есть естественноисторическое пространство, в рамках которого осуществляется социальноэкономическая и общественная деятельность проживающих в нем людей.
Учитывая реальности современного российского общества, можно с полным основанием говорить о его региональной структуре. Основные элементы этой структуры складываются отнюдь не из социально-политических организаций областей и автономий как субъектов Федерации, а из явлений их непохожести друг на друга, из различий их политического статуса и экономических возможностей и даже из различного рейтинга руководителей (президентов, глав администраций, губернаторов). В экономически неразвитом обществе социальная дистанция между его элементами, их положение в социальной и политической структуре определяется не по линии их качественного своеобразия, множественности форм социальной жизни, а преимущественно в плане отставания одних элементов от других.
Социальное развитие таких общественных систем напоминает игру в «догонялки», когда аутсайдеры стремятся сблизиться с лидерами. Качество системы не является преимущественно формой проявления каких-то общезначимых социально-политических свойств (уровня занятости населения, степени его социальной защиты, политической мобильности, гражданской ответственности). Оно обусловлено степенью отставания одних регионов от других, причем эта степень нередко определяется чисто субъективными причинами (политическим статусом и рейтингом лидера, характером его знакомств с центральным финансовым ведомством и т.п.).
В основе региональной политической структуры лежат самые различные признаки, многие из которых связаны с несовершенством федеративных отношений, с почти тотальным влиянием в органах власти групп давления отраслевого и регионального характера, с непропорциональным финансированием различных регионов из федерального бюджета, с различием социальных статусов местной номенклатуры.
Под региональной политической структурой подразумевается совокупность административно-территориальных единиц, выступающих как организованные самоуправляющиеся политические сообщества и субъекты федеральной, местной власти, социальная сущность которых реализуется в отношениях с центральными органами управления и власти. Эта сущность связана с их фактическим неравенством или преимуществами по сравнению с другими регионами. Политическая региональная структура дифференцирована на субъекты и элементы по степени освоения и получения преимуществ и привилегий по сравнению с другими регионами. В одном случае эти привилегии обусловлены сравнительно высоким научно-производственным потенциалом и экономическим вкладом, в другом случае, что бывает особенно часто, принадлежностью своих лидеров к президентскому окружению или федеральному правительству.
Принцип «догонялок», политического и экономического аутсайдерства и лидерства положен в основу большинства современных классификаций регионов или региональной политической структуры. В некоторых случаях критерием дифференциации регионов является «наличие или отсутствие необходимых ресурсов» для «самообеспечения на основе собственного народнохозяйственного комплекса». По данному критерию все регионы — субъекты Федерации могут быть подразделены на три группы.10
К 1-й группе могут быть отнесены регионы, не только полностью обеспечивающие свои потребности, но и производящие определенное количество (в стоимостной и натуральной форме) продуктов, превышающих реальные потребности населения и производственного комплекса.
2-я группа включает регионы, способные удовлетворить свой собственные потребности (свести концы с концами), не более того.
3-я группа состоит из регионов, не способных себя обеспечить и нуждающихся в дотациях со стороны государства.11
В данном случае классификация регионов осуществлена на Основе экономического, продовольственного и товарного потенциала, связанного с проблемой социального выживания населения. Здесь дифференциация проведена по принципу: «иметь больше или меньше», «жить за счет собственного труда и средств или преимущественно за счет других». Понятно, что речь идет о кризисном, экономически и политически малоэффективном обществе и такое деление регионов является достаточно случайным, не имеющим сквозного характера, то есть применимого к любым политикоэкономическим ситуациям и поворотам социально-политического процесса.
Характерно, что по мере того, как иссякают постепенно экономические и социальные ресурсы регионов и все они становятся дотационными, внимание обращается и перемещается преимущественно на политические факторы их дифференциации и классификации. Экономических оснований становится все меньше и меньше. За основу дифференциации, в частности, берется ситуация в местном самоуправлении как квинтэссенция общей региональной политической ситуации. В первую группу («группу поддержки») входят области, политика руководства которых якобы строится на осознании роли самоуправления в стабилизации экономической и политической обстановки в регионе и на содействии в развитии системы самоуправления как опоры органов государственной власти субъекта Федерации и регионального руководства во взаимоотношениях с Центром при отсутствии на местах сепаратистских устремлений. Здесь вроде бы реально развивается принцип территориального разделения властей, разграничение компетенции Центра, регионов и муниципальных образований.12 Вторая группа — это группа «пассивного сопротивления», которую составляют большинство регионов, и которая определяется отсутствием четко выраженной позиции руководителей к вопросам развития местного самоуправления. Третью группу можно определить как группу «активного сопротивления», характеризующуюся «особым путем» развития местного самоуправления, ссылками на местные условия, национальные особенности и др.
Данная классификация вызывает еще больше возражений и дополнительных вопросов, чем приведенная выше по уровню самообеспечения. С самообеспечением не все понятно, поскольку для нас вопрос, кто кого кормит, был всегда открытым и спорным со множеством сопутствующих, дополнительных обстоятельств и подробностей. Брать же за основу классификации регионов развитость системы местного самоуправления условность и вольность еще большая, поскольку его реальность и эффективность повсеместно ставится под сомнение. К примеру, В. Голубев, вице-губернатор Московской области, отмечал: «Мы еще не знали настоящего местного самоуправления... Мы в нем и не жили как следует, не работали»13. Тем самым невозможно классифицировать присутствие каких-либо политических свойств в региональном социальном процессе по причине отсутствия или крайне слабой выраженности этих свойств. Даже при наличии эффективного местного самоуправления оно не может выступать критериальным свойством структурирования регионов. Сущность самоуправления универсальна и оно может различаться преимущественно по своим формам, а не по содержанию. Формы же самоуправления не исчерпывают всей глубины и содержания политических процессов в регионах.
Наиболее всесторонне исследовал проблему социальнополитической дифференциации регионов Г.В. Марченко, предложивший шесть моделей или типов региональной социально-политической политики.14
Во-первых, «консервативно-коммунистическая» политика, сущность которой заключается в сдерживании роста цен и доходов населения.
Во-вторых, «национально-либеральная», при которой региональные власти пытаются честно следовать в русле либерального реформирования со всеми его издержками.
В-третьих, «интернационально-либеральная» модель, при которой региональные власти пытаются реализовать особый статус своих регионов как свободных экономических зон, включившись лишь в мировые хозяйственные связи.