Смекни!
smekni.com

На пути к глобальному интеллекту: о перспективах интеграции социально-исторических наук, философии и практики (стр. 3 из 4)

В первую же очередь ценностное сознание призвано стать общей этической платформой сети научных и философских сообществ - глобального интеллекта.

Социальное мышление и социальная практика: пути сближения Рассмотрим разрыв между социальными, историческими науками, с одной стороны, и мышлением в социальной практике - с другой.

Под прикладным социальным мышлением (или, что то же, интеллектуальным компонентом социальной практики) понимаются процессы выработки политических, экономических, правовых, административных, организационных, а также в узком смысле социальных р е ш е н и й . Каждый может судить о том, насколько в местности его проживания, в стране, в международных отношениях решения соотносятся с результатами научных исследований. Чем менее академичны и замкнуты научные учреждения и университеты, чем более они связаны обменом проблем запросов и результатов с разного рода аналитическими центрами местного, национального и глобального уровня, тем меньше указанный разрыв (например, США и Япония в этом смысле, пожалуй, выигрывают у стран Европы и, в особенности, у России). Тем не менее, разрыв повсеместен по той простой причине, что главными и конечными аргументами при принятии ответственных социальных (в широком смысле) решений всегда выступает баланс интересов сильнейших участников переговоров, а о соответствии научным выводам, либо вообще не вспоминают, либо только когда это выгодно.

Демократический способ правления не только не способствует, но обычно препятствует преодолению разрыва, поскольку политики вынуждены ориентироваться на настроения широких масс избирателей, которые обычно имеют недальновидную потребительскую направленность группового эгоизма, в том числе национального.

Кроме институционального, указанный разрыв имеет ценностные и познавательные основания. Если для социальных наук главной ценностью по-прежнему является истинное знание, то для прикладного социального мышления это эффект, продуктивность, выгода, рост мощи, влияния, благосостояния и т.д. Познавательный аспект разрыва состоит в очень слабой приспособленности социальных теорий служить эффективными средствами постановки и решения реальных проблем социальной практики. Сами же политические, экономические доктрины, идеи законопроектов, социальные программы, вырабатываемые в соответствующих аналитических службах также являются самодостаточными и не нуждаются в теоретическом обосновании.

При углублении данного разрыва сами социальные науки могут превратиться, подобно университетской философии, в бесполезные "орхидеи", которым не дают совсем умереть просто по традиции. С другой стороны, лишенные научных (эмпирических, теоретических, прогностических) оснований социальные решения, подчиняясь кратковременной конъюнктуре расстановки сил, служат не столько решению проблем современного мира, сколько их обострению и умножению. Для подтверждения последнего тезиса достаточно вспомнить крах политики и экономики социализма, где социальным наукам отводилась лишь роль прислужниц правящей идеологии, рост социального паразитизма в развитых странах Запада, обусловленный отсутствием научных прогнозов действия социальных программ, печальные последствия "гуманитарной помощи" и снижения детской смертности в странах "третьего мира" (особенно в Африке) - демографические взрывы, новые витки голода и эпидемий, которые вполне могли бы быть предсказаны и предотвращены.

В чем же должно состоять встречное движение социального научного и социального прикладного мышления? Необходимо совместное радикальное переосмысление ценностной и познавательной направленности. Отнюдь еще не изжитые научные идеалы дескриптивной эмпирической полноты и абсолютно истинной единой теории должны уступить место гибким комплексам множества дескриптивных и прескриптивных теорий разной степени строгости и эмпирической обоснованности. Эти теории должны позволять синтезировать их в разных сочетаниях для постановки и решения проблем социальной практики (см. выше о методологии С.П.Никанорова и понятийном аппарате социальных и исторических наук).

В рамках прикладного социального мышления необходимо радикальное расширение понимания эффективности решения. Военно-политическая эффективность (рост безопасности, мощи, влияния), экономическая эффективность и технологическая эффективность (которые относительно легко просчитываются) должны рассматриваться в комплексе с поддержкой и развитием социальных, гражданских, правовых, культурных, образовательных, демографических и других параметров, причем в самом широком социальном масштабе. Кроме того, каким-то образом следует повысить ответственность лиц и организаций за долговременные последствия решений, что резко повысит интерес к прогнозированию и теоретическим моделям социальной эволюции, исторического развития.

Наряду с этими идейными инновациями необходим механизм институционального сближения, но этот аспект будет рассмотрен ниже.

Финансирование исследований и интеграция мышления В статье о столь высоких материях, как методология науки, интеграция мышления может показаться странным обращение к прозаической и "вненаучной" проблематике финансирования исследований. Две эти темы существуют как бы в разных пространствах: в научных, методологических статьях, на конференциях и конгрессах ученые, как правило, почти не упоминают об источниках, структуре и принципах финансовой поддержки исследований. В результате политика финансирования исследований почти повсеместно отдана на откуп чиновникам из правительственных учреждений, бюрократизированных Академий и разного рода фондов.

Разумеется, сама по себе финансовая политика не обеспечит требуемой интеграции мыщления, но будучи совмещенной с обрисованными выше рациональными, логическими путями и средствами, она способна выполнить незаменимую роль: повернуть научные сообщества лицом друг к друг, сформировать реальный взаимный интерес и, тем самым, запустить механизм преодоления разрывов глобального интеллекта.

В настоящее время финансирование исследований производится по дисциплинарным "строчкам", то есть сумм, выделяемых на соответствующую науку или группу наук: столько-то на экономику, столько-то на политологию, столько-то на социологию, историю, философию и т.д. Этот способ очень удобен для чиновников и вполне привычен для ученых. Ясно, что при такой системе никто причитающимися ему по "строчке" деньгами делиться никогда не будет, хотя, например, экономистам нередко бывают нужны исследования или консультации политологов, социологов, историков, а им - помощь экономистов.

В вопросах такого типа Марксов принцип представляется незыблемым: какие бы прекрасные проекты интеграции наук ни предлагали ведущие авторитеты мировой науки (сфера "идеологии"), они останутся только на бумаге, пока порядок финансирования исследований не будет радикально изменен (фактор "материального общественного бытия").

Альтернативный порядок достаточно очевиден и даже хорошо известен: финансировать не дисциплины, а победившие в специальных конкурсах целостные проекты - исследовательские программы, направленные на теоретически обоснованные принципиальные решения реальных крупных проблем социальной практики (бедность, преступность, наркомания, межэтнические и территориальные конфликты, оптимальные правовые режимы торговли, инвестиций, налогообложения и т.д. и т.п.

Почему для решения этих проблем недостаточно прямых предложений со стороны ответственных руководителей, аналитических центров, специалистов по социоинженерии и социальным инновациям? Потому что требуются долговременные и теоретически обоснованные решения. Это означает в большинстве случаев необходимость комплексных исследовательских программ с аспектами истории, экономики, политики, права, социальных процессов, этнокультурной специфики, философии ориентирующих ценностей, критериев и принципов. В проект программы закладывается регулярное представление практических предложений по решению поставленной проблемы или ее аспектов, мониторинг и оценка выполнения этих предложений, но параллельно продолжается фундаментальная работа над созданием и синтезом адекватных теорий.

Такой порядок успешно применяется несколько для других задач. Так, программа TEMPUS - поддержка Европейским Союзом университетов (отдельных факультетов, кафедр) Центральной и Восточной Европы, России осуществляется лишь при наличии заинтересованного партнера (университета, факультета, кафедры) в Западной Европе. Это искусственный прием для естественного развития сети сотрудничества.

В чем отличие предложенного пути от "междисциплинарной" идеологии, которая в целом не оправдала надежд? Междисциплинарные групп по большей части организовывались как кратковременное складывание в один мешок разнородных специалистов и парадигм. Здесь же речь идет о выработке синтетических парадигм и теорий на основе долговременных исследовательских программ, собранных по рациональному проекту, выигравшему конкурс среди подобных проектов.

Я использовал наиболее близкий мне пример социальной проблематики и социальных наук, но тот же принцип может быть распространен на интегральные социально-гуманитарные, социально-эколого-технологические, социально-медицинские и прочие исследовательские программы.

Готовы ли современные специалисты к такой совместной работе? Нет, но жизнь заставит, если участие в комплексных программах будет выгоднее по оплате и социальному престижу, чем привычное "строчное" финансирование. Кроме того, уже сейчас следует готовить новое поколение исследователей, сидящее сегодня за школьными и студенческими скамьями. Здесь моя позиция примыкает к идеям группы Д.Медоуза о целостном образовании, организованном по проблемам, а не (только) по дисциплинам (9).