Болевой точкой в государственно-правовой жизни, определяемой российской Конституцией, было и остается правосудие. Несмотря на то, что в Конституции получили закрепление передовые, проверенные жизнью начала, лежащие в основе "правого суда", и, более того, вся правосудная деятельность в отличие - как это ни странно - от других направлений деятельности государства обозначается в Конституции в качестве "судебной власти" (по непонятным причинам в отношении правосудия под влиянием просоветского проекта использован этот теоретизированный термин), система правосудия в России, за исключением Конституционного Суда, до настоящего времени так и не стала полнокровной, действенной "третьей властью". Взятая в целом судебная система России, особенно в низовых ее звеньях, пребывает, по сути дела, на обочине политико-государственной жизни, да и вообще, как и иные непривилегированные подразделения общества, находится в трудном материальном, порой бедственном положении. К сожалению, известная часть звеньев судебной системы оказалась коррумпированной, подверженной нашей беде - взяточничеству.
Каким образом можно достигнуть такого положения в государственно-правовой жизни, когда бы суды в российском о6ществе стали действительной "третьей властью"?
Увы, на этот вопрос и при подготовке проекта Конституции, да и в настоящее время так и не сформировалось убедительного ответа. Все попытки решить рассматриваемый вопрос по примеру США, ряда других стран путем объединения всей судебной системы (когда широко признанный статус Конституционного Суда был бы распространен и на другие суды) или образования по этим же соображениям высшего интегрирующего судебного органа (типа Высшего Судебного Присутствия) неизменно наталкивались на возражения сугубо престижно-ведомственного свойства, Разъединение судов на три ветви - суд конституционный, общий, арбитражный - уже укоренилось, связано с весьма глубокими ведомственными интересами многих людей. Особо резко упомянутые возражения звучали при ссылках на судьбу ныне существующего Конституционного Суда, который в его нынешнем виде будто бы представляет собой оптимальный и единственно возможный вариант конституционного правосудия.
Нужно признать, без обиняков и оговорок, (наше общество упустило шанс включиться в мировое сообщество демократических стран с передовой конституцией, отвечающей высоким стандартам современной демократии и гуманистического права. Разработки и заготовки, подготовленные в ходе работы над проектом российской Конституции, позволяли - при строгой нацеленности на реализацию передовых демократических взглядов и должной организации конституционно-проектных работ - достигнуть такого впечатляющего, можно уверенно предположить, результата в демократическом развитии России.
Впрочем, нужно видеть российскую действительность такой, какой она есть. Возможность создания передовой демократической Конституции "была не столь уж большой: силы и тенденции, противоборствующие последовательно демократическому развитию страны, остаются значительными, влиятельными. Но все же упомянутая возможность была (во всяком случае не меньшая, чем возможность принятия передового Гражданского кодекса). И особенно такого рода перспектива близка к реализации летом - осенью 1995 г., когда существовала известная демократическая эйфория, порожденная победой над просоветскими кругами. Можно ли в ближайшее время все же осуществить то, что представляет скобой упущенную возможность? Нет, такой вариант как ближайшая практическая задача и нецелесообразен, и нереален. Нецелесообразен потому, что ныне следует сосредоточить усилия на фактической реализации тех демократических институтов и форм, которые уже "записаны". Нереален потому, что сейчас уже нет той благоприятной обстановки для крупных шагов в демократических преобразованиях, которые были летом - осенью 1993 г.; социально-политическая обстановка в России, с точки зрения демократической перспективы ее развития в настоящее время ухудшилась.
Сверхзадача в конституционной области в нынешнее время - это утверждение в российском обществе святости и нерушимости демократических конституционных начал, выраженных в действующей Конституции. Более того, путем судебно-конституционного толкования ряда положений действующей Конституции (таких, как положения ст. 2, 18, 55), а, также рассмотрения острых проблем российской действительности (таких, как война в Чечне) вполне возможно, используя демократический потенциал существующих конституционных установлений, создать в России общую конституционно-правовую атмосферу, характерную для Конституции Человека. И, быть может, именно таким путем возобновить многотрудную работу по преодолению имперско-державных тенденций, нашего страшного проклятия - чудовища Большой власти, идола царско-генсековского всевластия и последовательно демократического, гуманистического толкования всего содержания действующей Конституции.
Конечно, имеются основания для внесения отдельных поправок в текст Конституции (скажем, по вопросам контрольных функций Федерального Собрания, определенных форм согласования с ним кадровых назначений в Правительстве).
Более основательный пересмотр действующей Конституции - дело не сегодняшнего и даже не завтрашнего дня. Нужно, чтобы в нашем российском обществе еще на основе действующей Конституции стали реальностью основные демократические преобразования и прежде всего те из них, которые связаны с российским Возрождением, Просвещением, с утверждением в общественном мнении и в общественном бытии приоритета личности над обществом и государством. Именно тогда, на мой взгляд, вновь возникнет благоприятная обстановка для проведения крупных демократических новаций, и тогда, будем надеяться, с успехом могут быть осуществлены такие преобразования в Конституции, которые по всем параметрам придадут ей качество Конституции Человека.
Отрицательный опыт - тоже опыт, а несостоявшийся (или не вполне состоявшийся) замысел - уже урок. Теперь с учетом всех перипетий, связанных с подготовкой и принятием российской Конституции, более того - с учетом трехгодичной практики ее действия, должен быть ясен основной урок, относящийся к формированию в России другой юридической системы - гуманистического права современного гражданского общества.
Если первым шагом в переходе от права власти к гуманистическому праву является придание общепризнанным правам человека непосредственного юридического действия, то следующий, не менее важный, шаг - признание за правами человека значения фундаментальной основы построения всей государственно-правовой системы страны и твердый настрой на реализацию этой идеи в Конституции. В конечном итоге, именно основные нрава человека призваны определить направленность и содержание государственно-правовой жизни общества, и в этой связи - "уровень" власти, характер ее функционирования такой, чтобы центральное место во всей государственно-правовой жизни занимал человек, с его высоким достоинством и неотъемлемыми правами, надежно защищенными законом и судом. Только тогда, когда в действующей юридической системе произойдет такого рода фундаментальная перенастройка, будут основания утверждать, что своего рода рубикон перейден и наше общество из бесконечной полосы насилия и необузданной власти перешло в современное гражданское общество, в котором господствует и правит право.