Смекни!
smekni.com

Генезис и региональные особенности сословной ментальности кубанского казачества (конец XVIII – 30 –е гг. XX вв.) (стр. 5 из 7)

Не менее важной особенностью являлась гласность, под влиянием которой развивалась система судопроизводства. Ярким показателем ментальности была форма наказаний, в которых принимало участие все казачество. В важных случаях преступника привязывали к столбу, возле него клали кий, и каждый из казаков общины мог нанести столько ударов, сколько считал нужным.[42]

Ментальность казачества тесно связана с одной из форм христианского подвижничества, именуемого рыцарством. Доказательством тому служит казачья традиция, возбраняющая носить обручальные кольца (эта традиция была и у священников) как напоминание о том, что их жизнь принадлежит не семье, а отечеству земному или небесному.[43] Жертвовать жизнью за других – так понимало свое предназначение христианское рыцарство, духовным наследником которого сознавало себя казачество.[44]

Общественно-правовые и духовные воззрения отражают ту часть ментальности, которую можно охарактеризовать как регуляторы поведения личности, общности. В формировании и трансляции этих ментальных особенностей кубанского казачества следует выделить два основных фактора: традиционные демократические институты и механизмы осуществления публичной власти и судопроизводства, а также сопряженную с ними религиозную составляющую как одну из основ идентичности казачества.

Основной организационной формой проживания казачества была община. Общинников объединяли производственные интересы, коллективная ответственность перед государством, правосудие, религиозная жизнь, организация досуга, взаимопомощь. Это был важный механизм, отвечающий за устойчивое воспроизводство коллективистских ментальных установок.

Помимо того, именно в общине сохранялись демократические институты и ценности. Казаки прочно держались веками сложившейся системы войсковых кругов и рад. Как представляется, это стремление к сохранению старины отражало ментальные особенности казачества как военного сообщества. Общеказачьи собрания служили для них символом их свободы и равноправия. Знаменательной чертой казачьей ментальности было неприятие тайных процедур голосования, которые рассматривались как несовместимые с понятием братства и честности.

Отмечая трансформацию казачьих общин в войско, сословие, мы должны констатировать устойчивость самоуправленческих традиций. Даже социальное расслоение в самой казачьей среде не привело к четко выраженной классовой дифференциации общества. Как представляется, причиной этому был такой компонент ментальности казаков как представление о личной свободе казака, независимости своего войска, которое считалось гарантией свободы, всеобщего равенства и сохранения корпоративных ценностей.

Второй параграф третьей главы посвящен исследованию "Эволюции сословного самосознания и самовыражения". Кубанское казачество – это сложный социально-экономический, политический и этнокультурный организм. Сословно-правовой статус казачества определялся, прежде всего, принадлежностью к войсковой организации и ее структурным подразделениям и регулировался в первой половине XIX в. положениями о казачьих войсках, которые, имея целью унификацию прав и обязанностей казаков, придание им некой общей юридической окраски, вместе с тем учитывали специфику региональных казачьих формирований.[45] Казачество отличалось от других сословий более замкнутым характером, относительной изолированностью от других классов и сословий российского общества.[46]

Наличие корпоративной земельной собственности способствовало сохранению и поддержанию статуса сословной группы, консервировало казачью общность, выступало мощным фактором формирования сословной ментальности.

Однако определенную двойственность в сущности казачества можно наблюдать в других аспектах. Например, в отношении к религии – православие являлось официальным атрибутом, однако и богослужебная практика и нормы морали в некоторых случаях отличались от принятых в православии. Наряду с холостыми казаками были и женатые. В финансово-экономическом отношении среди казаков были и крупные собственники (паны, домовитые) и нищие (сирома, голытьба). Если говорить о профессии, то война хоть и являлась главным предназначением, но казаки были и умелыми земледельцами.[47] После снятия военной угрозы с юга казачество не слилось с регулярной армией, не образовалось в религиозную конфессию, не стало самостоятельным этносом, но и отличало себя от других групп русского народа.

Все это говорит о том, что казачество – это, прежде всего, некая духовная общность, где свои традиции, особенный хозяйственный уклад и менталитет, где и войсковая элита и рядовое казачество осознавало себя частью единого организма.[48]

Важное место в формировании сословной ментальности играли различные особые знаки внимания, оказываемы казачеству со стороны монаршей семьи. В рескрипте Николая II от 19 июня 1896 г. в связи с 200-летием Кубанского казачьего войска дана высокая оценка кубанцам: "…По призыву самодержавных предков Наших Кубанское войско являлось повсюду, где верховная воля ему указывала, стяжало себе неуязвимую славу… Кубанцы проявили свойственную им отвагу и находчивость…".[49]

Имперские ценности казаков отчетливо проявились в годы первой мировой войны. Нехватка продовольствия, обмундирования, отсутствие слаженных действий в военном руководстве привели к быстрой революционизации армии, но казачьи части рвались в бой, практически не отмечены факты дезертирства. Казаков посылали на позиции, чтобы "вернуть пехоту в ее окопы, чтобы придать ей стойкость и твердость еще большую".[50] Одно появление казаков вблизи пехоты действовало отрезвляющим образом на малодушных и трусливых.

Таким образом, воинское начало поддерживалось и культивировалось на всем протяжении существования казачества и стало одной из составляющих сословной ментальности. Именно военная служба, военное призвание виделось казаками как основное, достойное казака дело.[51]

Особый порядок землевладения и землепользования стал одним из важнейших феноменов сословной ментальности казачества. Несмотря на внутреннюю неоднородность, казаки в основной своей массе выступали за исключительные права на землепользование в казачьих областях. Это находит многочисленные подтверждения в событиях революции и гражданской войны, в документах личного происхождения, в публицистических работах, в исторических исследованиях.[52] И документы, и историки свидетельствуют – земля выступала в сознании казаков как особая ценность, именно казачье землепользование и землевладение цементировало казачью общность, служило маркером, разделяющим казаков и иногородних.

Сознание особого сословного положения казаков, которое внушалось им в армии, дома, в школе, военизированный быт казачества, накладывали особый отпечаток на ментальность казачества. Горделивость, властность, чувство своего превосходства над неказаками проявлялись во всех сферах жизни. Подчеркивание самими казаками своего отличия от остального населения страны в социально-экономическом плане становилось явлением все более заметным и распространенным. В ответе на вопрос об их национальной принадлежности сразу же следовал ответ: "Я не русский, я – казак". А в станицах и хуторах вплоть до сегодняшнего дня можно услышать: "Он – наш, а жена у него – русская".[53]

Можно выделить несколько составляющих сословной ментальности казачества: воинское начало, идеалы служения отечеству, осознание своей отличности от других категорий населения империи. Пограничная территория создала особый уклад жизни, породила воинские качества и особый менталитет, систему ценностей.

Следует отметить, что данные составляющие, как представляется, органично вписались в сословную ментальность, искусно поддерживались и культивировались властью, и даже нашли свое отражение в законодательных актах.

Мощным фактором поддержки и культивации сословной ментальности казачества стало своеобразное противостояние с иногородним населением, в первую очередь по вопросам землевладения и землепользования. Вместе с тем существовала реальная опасность растворения казачества как военно-служивого сословия. Именно поэтому областная администрация насаждает идею о сословной исключительности казачества и всецело поддерживает правительственную политику консервации сословности. В целях сохранения сословной обособленности в казачестве постоянно культивировалось презрительное отношение к иногородним. В формировании негативного образа инородца участвовала официальная пресса. Казачья общественность, интеллигенция всеми силами старались сохранить сословную ментальность кубанского казачества. У значительной части казачьего населения сословное самосознание сохранялось после революции еще длительное время.

Таким образом, в результате эволюции казачьих общин, составивших основу кубанского казачества, сформировалось замкнутое военно-служилое сословие, ментальной особенностью которого было стремление служить отечеству и центральной власти в борьбе не только с внешними, но и внутренними врагами. Сословное самосознание и самовыражение основывалось на гордости за принадлежность к военному сословию и пренебрежительном отношении к неказакам. Однако, несмотря на корпоративную замкнутость, кубанское казачество не отрывалось от общего процесса модернизации российского общества.

В "Заключении" содержатся результаты диссертационного исследования, приводятся выводы и итоговые наблюдения.

Генезис сословной ментальности кубанского казачества прошел долгий путь от момента инкорпорации казачьих сообществ в социальную структуру Российской империи до исчезновения сословия в новых исторических условиях. Сословная ментальность трансформировалась под влиянием разнообразных политических, экономических, культурных и геофизических факторов, имевших место в истории страны и казачества.