Смекни!
smekni.com

Элита и правящий класс (стр. 1 из 3)

Ашин Г.К.

Нами осталась нерассмотренной еще одна проблема, являющаяся предметом острых дискуссий в современной элитологии – соотношения элиты как социальной группы и класса. В российской социологической и политологической литературе эта проблематика претерпела радикальную трансформацию – от гипертрофирования классового подхода в советское время до игнорирования проблемы классов, ухода от нее – в постсоветское, когда многие социологи как бы "стесняются" употреблять это понятие даже там, где оно совершенно необходимо, в частности, при анализе социальной структуры общества. Нам представляется, что обе эти крайности следует преодолеть. Тут предпочтительна более взвешенная, последовательная и спокойная позиция западных, в том числе американских социологов, большинство которых свободно от гипертрофирования проблемы классов и классовой борьбы и, вместе с тем, широко пользуются понятием "класс" при социальном и политическом анализе общественного процесса.

Но многие элитаристы отрицательно относятся к термину "класс". Элитаристы функциональной школы, определяя понятие элиты, обычно предупреждают против отождествления ее с правящим классом. Хотя теории Парето и Моски были явно направлены против марксизма, функционалисты часто пишут о “следах марксистского влияния” в трудах патриархов элитизма и призывают “до конца” освободиться от этого груза. Они не забывают, что Моска, подразумевая элиту, употреблял термин “правящий класс”, а Парето одобрительно отзывался о теории классовой борьбы Маркса. Западногерманский социолог К.Клоцбах пишет, что необходимое “очищение” элитизма предпринял выдающийся немецкий социолог К.Маннгейм, который создал «более правильную теорию» о том, что понятие элиты не тождественно понятию правящего класса. Ограниченность гиперотрофирования классового подхода отмечает видный английский социолог Т.Боттомор, требуя отказа от видения социальной структуры “сквозь марксистскую классовую призму” и рассмотрения схемы элита-масса как идеального типа в духе Макса Вебера.

По Маннгейму, элита — меньшинство, обладающее монополией на власть, на принятие решений относительно содержания и распределения основных ценностей в общества (он различал политическую, интеллектуальную, религиозную и другие типы элит). Он стремился доказать, что система элит стоит как бы над системой классов. Маннгейм утверждал, что развитие индустриального общества представляет собой движение от классовой системы к системе элит, от социальной иерархии, базировавшейся на наследственной собственности (что, по его мнению, есть главный признак класса), к иерархии, основанной на собственных достижениях и заслугах (позднее этими положениями Маннгейма воспользовались теоретики меритократии). Таким образом, Маннгейм считал элиту индустриального общества “элитой способностей” (современные социологи обычно считают таковой элиту постиндустриального общества, однако, теория постиндустриального, информационного общества была сформулирована после смерти Маннгейма) в противовес “элите крови” и “элите богатства”. Он видел свою задачу в элиминировании классового содержания, которое в скрытой форме еще просматривалось в ряде элитистских построений, стремился представить элиту чисто функциональной группой, выполняющей необходимые для каждого общества управленческие обязанности.

Проблема соотношения понятий “элита” и “класс”– предмет полемики в западной, в том числе американской социологии. Это признает и большинство современных исследователей. Так, Р.Мартин считает, что исторически теории элиты развивались как реакция на марксистскую теорию классов, хотя при этом оговаривается, что впоследствии некоторые элитаристы стали относиться к понятию класса с большей терпимостью. Еще более определенно высказываются американские социологи К.Прюит и А.Стоун. “Элитарные теории находятся в конфликте с марксистской идеей классовой борьбы, – заявляют они.– Если “Манифест Коммунистической партии” провозглашает, что история до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов, то кредо элитаристов заключается в том, что история до сих пор существовавших обществ была историей борьбы элит... Неэлиты являются пассивными наблюдателями в этой борьбе”[242]. Элитаристы, отмечают американские социологи Дж.Корветарис и Б.Добратц, “всеми силами стремятся опровергнуть марксистский тезис о том, что правящий класс — это владельцы средств производства, утверждая, что элита — это продукт чисто политических отношений”[243]. Новозеландский социолог С.Нг полагает, что элиту следует определять “исключительно в терминах власти”, отвлекаясь от экономических отношений[244].

Возникает естественный вопрос: если понятие “элита” даже по признанию многих элитаристов малообъективно (Ляво), донаучно (Мейсел), если термин отягощен своей этимологией, заставляющей имплицитно предполагать наличие “лучших”, “избранных” людей, которыми обычно и объявляются власть имущие, то не лучше ли вообще отказаться от этого термина, тем более что его часто трактуют как бесклассовое понятие, как альтернативу классовой дифференциации. Последний подход явно направлен на подмену деления общества на большие группы людей в зависимости от их отношения к средствам производства дихотомией элита – масса, основанной на различном доступе людей к власти – признаке производном, вытекающим из социально-классовой дифференциации, а отнюдь не порождающим ее. И все же не будем спешить с выводами. Попытаемся подойти к проблеме с другой стороны, а именно, выяснить, нельзя ли использовать понятие элиты не как альтернативу классовой дифференциации, а, напротив, для обозначения ее стороны и момента.

Вполне допустимо, что в определенных целях исследования социолог использует понятие элиты. При этом мы сталкивается с двумя случаями: 1) уровнем исследования, в котором еще не раскрыта классовая структура общества, но уже зафиксировано деление на “высших” и “низших”, власть имущих и объект власти, правителей и исполнителей (ограничение этими представлениями, свойственными обыденному сознанию, может увести от понимания классовой дифференциации и ее причин); 2) с использованием этого термина в отношении части класса, занимающего господствующие позиции в политическом управлении. В последнем случае необходимо уточнить это понятие, которое, по собственным признаниям многих элитаристов, представляется им неопределенным. Это уточнение необходимо потому, прежде всего, что многие элитаристы, ссылаясь на этимологию термина, относят к элите “лучших”, “избранных”. Поэтому нам и представляется предпочтительным структурно-функциональный подход к элите, ибо он свободен от фетишизации политических элит, признавая, что это не обязательно “лучшие”, “избранные” люди прежде всего с точки зрения критериев морали, а также иных критериев (включая интеллект). Во-вторых, уточнение термина необходимо вследствие того, что этот термин часто используется для затушевывания подлинной основы социальной дифференциации (с ним связаны представления о том, что дихотомия элита – масса имманентно присуща всем социальным системам, прошлым и будущим, т.е. они неисторичны). В-третьих, необходимость уточнения связана с тем, что элитаристы, приписывая элите все достижения цивилизации, отрицают или принижают роль народных масс в историческом процессе.

Попытаемся соотнести феномен элиты с фактом социально-классовой дифференциации, таким образом введем нужный термин с качественно иным, чем у перечисленных выше элитаристов, содержанием: вместо того, чтобы противопоставлять его феномену классовой дифференциации или подменять последнюю, попытаемся определить его как существенный элемент этой дифференциации. Господствующий класс не есть нечто недифференцированное целое, нерасчлененное внутри себя, не есть некоторая абстрактная целостность; он включает в себя ряд слоев, роль которых в обеспечении власти этого класса различна. Господствующий класс не может осуществлять свое господство in extenso – в своей целостности, в своей совокупности. Его интерес как правящего класса осознается и выражается прежде всего наиболее активной его частью, авангардом, который опирается на определенную организацию – государственный аппарат, политическую партию и т.п., ту часть господствующего класса, которая непосредственно осуществляет руководство обществом, держит руку на руле управления, и можно именовать политической элитой.

В структуре господствующего класса можно выделить определенные элементы (двигаясь от целого к частному с учетом уровня активности и степени воздействия его на целое): господствующий класс > политическая активная часть класса, его авангард > организация класса > лидеры. К политической элите и можно отнести наиболее авторитетных, влиятельных и политически активных членов правящего класса, включая слой политических функционеров этого класса, интеллектуалов, вырабатывающих политическую идеологию класса, лидеров этих организаций, то есть людей, которые непосредственно принимают политические решения, выражающие совокупную волю класса.

Вряд ли можно сомневаться в том, что при исследовании политического процесса нужен термин, обозначающий эту наиболее активную, организованную часть господствующего класса. Но очевидно и другое: если этим термином будет “элита”, необходим ряд оговорок и уточнений, чтобы освободить его от того содержания, которое вкладывает в него большинство элитаристов, стремящихся фетишизировать слой лидеров, объявить самыми достойными, компетентными, наиболее пригодными для руководства обществом людей, представить этот слой подлинным субъектом исторического процесса в противоположность “нетворческой”, “бесплодной массе”. Выше уже говорилось о неадекватности ценностной интерпретации элиты – в ценностном отношении ее качества могут быть и со знаком минус. Говорилось и о недостатках функционального подхода,