Басик В. П.
Провозглашение в ст. 2 Конституции РФ прав и свобод человека высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина — обязанностью государства объясняет большой интерес к проблеме правового статуса личности. Фактическое положение человека, масштаб его свободы выражаются прежде всего в материальных и духовных возможностях и обязанностях, количество, качество и пределы которых составляют содержательную характеристику правового статуса конкретной личности. Определение этих прав, законодательное закрепление обязанностей человека — весомые вопросы в каждом государстве.
Являясь сердцевиной нормативного выражения основных принципов взаимоотношений между личностью и государством, правовой статус, по сути, представляет систему эталонов, образцов поведения людей, поощряемых и защищаемых от нарушения государством и, как правило, одобряемых обществом. Правовой статус — комплексная, интеграционная категория, отражающая взаимоотношения личности и общества, гражданина и государства, индивида и коллектива, другие социальные связи. Поэтому важно, чтобы человек правильно представлял свои положение, права и обязанности, место в той или иной структуре, ибо, как справедливо отмечает В. А. Ануфриев, «в жизни нередко встречаются примеры ложно понятого или присвоенного статуса. Если этот статус понимается неверно, то человек ориентируется на чуждые образцы поведения».[1]
Современные стандарты в области прав и свобод человека, закрепленные в международно-правовых документах и во внутригосударственном законодательстве, являются плодом длительной борьбы личности с властью. Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства с личностью всегда представлял сложнейшую проблему. Со временем менялся объем прав и свобод, которые государство предоставляло своим гражданам. Оптимальные модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, демократии, развитости экономики, культуры и других объективных условий. Во многом они определялись также властью, законами, правящими классами, т. е. субъективными факторами. При поиске моделей взаимоотношений государства с личностью главная трудность всегда состояла в установлении таких системы и порядка, при которых и личность имела бы возможность беспрепятственно развивать свой потенциал (способности, талант, интеллект), и общегосударственные цели — то, что объединяет всех, — признавались бы и почитались. Подобный баланс как раз и получает свое выражение в правах, свободах и обязанностях человека.
Несмотря на возросший интерес к данной проблематике, в юридической науке практически нет работ, которые бы раскрывали вопрос эволюции правового статуса в нашем государстве.[2] Лишь в отдельных исследованиях рассматриваются вопросы изменения законодательства в части закрепления или отмены конкретных прав, свобод и обязанностей граждан, однако полное, цельное исследование, посвященное именно эволюции правового статуса, а не его отдельных элементов, отсутствует.
Важность и объективность изучения проблемы эволюции правового статуса обусловливается и тем, что только проследив историю возникновения, развития и формирования института правового статуса, т. е. положения человека в различные исторические эпохи, и учитывая предыдущий исторический опыт, можно обеспечить такое положение человека в обществе, при котором реально бы охранялись его честь, достоинство, создавались благоприятные условия для свободной реализации его прав.
В рамках статьи невозможно полностью раскрыть процесс эволюционного развития института правового статуса личности, всех его структурных элементов. Цель данного исследования — обозначить основные аспекты проблемы.
Методологические, принципиальные идеи современного понимания правового статуса личности были заложены еще представителями античного мира (Аристотель, Эпикур, Цицерон, Гай, Ульпиан, Модестин и др). Многие из них видели в праве частной собственности разумное и добродетельное начало, а в справедливых законах — требования свободы, равенства, выражение интересов индивидов.
Вопросы, связанные с правами и свободами человека, активно исследовались в дореволюционной России в трудах таких ученых-правоведов, как А. Д. Градовский, М. М. Ковалевский, Н. М. Коркунов, А. П. Куницын, Б. Н. Чичерин и др.[3] Однако категория правового статуса — сравнительно новая в отечественной науке. До 1960-х годов данное понятие отождествляли с правоспособностью, например, Н. Г. Александров, С. Н. Братусь, А. В. Мицкевич. Самостоятельно данная категория не исследовалась, поскольку и правовой статус, и правосубъектность возникают и прекращаются одновременно, оба в равной мере неотчуждаемы. На основании этого указанные понятия и отождествлялись. Лишь с развитием правовой науки в 70—80-е годы категория правового статуса стала предметом самостоятельного исследования и получила достаточно широкую разработку в трудах Н. В. Витрука, Л. Д. Воеводина, В. А. Кучинского, Е. А. Лукашевой, Н. И. Ма-тузова, Г. В. Мальцева, В. А. Патюлина и др. Было установлено, что правоспособность и правовой статус — различные явления и категории, что они соотносятся как часть и целое.
Использование в юридической литературе сочетаний «правовой статус личности», «правовое положение человека» приводит к мысли о необходимости определить, каким содержанием наполняются понятия «человек», «индивид», «личность», могут ли они рассматриваться как равнозначные.
«Большой энциклопедический словарь» трактует личность как человека — субъекта отношений и сознательной деятельности, а также как устойчивую систему социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества или общности. Понятие «личность» следует отличать от понятия «индивид». Индивид определяется как единичный представитель человеческого рода, особь, каждый самостоятельно существующий организм. В свою очередь человек — это общественное существо, обладающее сознанием, разумом, субъект общественно-исторической деятельности и культуры.[4]
Аналогичной точки зрения придерживается и В. М. Сырых. Согласно его мнению, понятием личности охватывается совокупность свойств, которые характеризуют человека как социальное существо, участника общественных отношений. Личностью не рождаются, а становятся, и не всякий может выступать в этом качестве.[5] Рабовладельческое общество, как известно, отказывало рабу в праве быть личностью. Таким образом, понятия «человек» и «личность», отражая разные аспекты одного целого — отдельного индивидуума, находясь в тесной взаимосвязи, все же являются различными понятиями. Как продукт природы конкретный человек выступает материальной, биологической основой личности, которая, будучи продуктом общества, характеризуется единством ее индивидуальных социальных и биологических черт. Если человек — это разумное психофизиологическое или биосоциальное существо, живущее в обществе, то понятие «личность» как научная абстракция подчеркивает факт наиболее полного отделения человека от природы, его опосредованное отношение к природе, определяемое конкретно-историческими условиями и отличающееся определенным уровнем отношения с обществом.[6]
Наиболее обоснованной представляется позиция А. Б. Венгерова. По его мнению, понятия «человек», «гражданин», «индивид», «личность», «лицо», «член общества» не являются продуктом терминологического произвола. Они появились объективно, знаменуя этапы эволюции правовых условий жизнедеятельности и общежития человека и соответственно развития правовых характеристик эволюции самого человека.[7]
Личность в современной юридической науке понимается в социализированном смысле как средоточие общественных отношений, как общественное существо, наделенное достоинством, волей и сознанием, как итог определенного эволюционного процесса.[8] Этот смысл понятия «личность» следует отличать от других подходов к определению личности, когда за основу берутся некоторые черты, «составляющие» личность, и гиперболизируются, превращаются в самостоятельное определение личности. Творческая личность, выдающаяся личность — это примеры иного, функционального, подхода к определению личности. Таким образом, личность — это социальная характеристика человека на определенном этапе общественного развития. Когда необходимо различать индивидуального и коллективного адресата правового воздействия, употребляется, особенно в научных трудах, понятие «индивид» или «член общества». Впрочем, последние понятия имеют главным образом социальную и количественную характеристику, а не юридическую. Понятие «личность» является динамичным. В наполнении этого понятия действует принцип историзма: оно наполняется новыми характеристиками прав и свобод.
В юриспруденции наряду с термином «правовой статус» используется понятие и «правовое положение». В настоящее время в науке отсутствует единая точка зрения по данному вопросу, например, понятие «правовое положение» рассматривают как сумму общего правового статуса и любого другого, например отраслевого и специального.[9] Представляется, что данные понятия равнозначны. Во всяком случае законодательство, юридическая практика, печать, а также международные акты о правах человека не проводят между ними какого-либо различия, а употребляют в одном и том же смысле.[10] Эти понятия вполне взаимозаменяемы. Исходя из контекста используется то или другое выражение.
Слово «статус» в переводе с латинского означает положение, состояние кого-либо или чего-либо. В данном случае речь идет о статусе личности, человека, гражданина. Этимологически указанные термины совпадают, это слова-синонимы. Тем не менее в литературе были высказаны предложения (Н. В. Витрук, В. А. Кучинский) о разграничении понятий правового статуса и правового положения индивида, так как, по их мнению, первое выступает частью (ядром) второго.[11] Однако в таком разделении нет особой необходимости, поскольку полисемичность, смысловое удвоение термина не способствует четкому восприятию и анализу одной из ключевых категорий правоведения. Различие следует проводить не между правовым статусом и правовым положением одного и того же лица, а между правовым статусом (положением) различных лиц или организаций.