Смекни!
smekni.com

Бегство от свободы (стр. 2 из 9)

Общей ошибкой всех этих теорий было убеждение, что у человеческой натуры нет своей динамики.

Лишь динамическая психология может понять человеческий фактор. Фиксированный фактор «человеческой природы» не существует, но можно ее рассматривать как нечто беспредельно пластичное. Фромм различает «статистическую» и «динамическую» адаптацию.

Динамическая адоптация – это приспособляемость я к неизбежной ситуации и во время принудительной адаптации с человеком что-то происходит – это подавленная враждебность и она становится динамическим фактором человеческого характера.

Любой невроз – это адаптация к таким условиям, которые является для индивида иррациональными. Рассказывается также о чертах человеческой натуры: они или гибкие, или менее гибкие. Те черты, которые проявляют чрезвычайную эластичность развиваются как реакции на определенные условия жизни. Гибкими они являются в том случае, когда индивиды развивают ту или иную склонность в соответствии с обстановкой, в которой и приходится жить. Ни одна из таких склонностей не является изначально присущей человеку, т.е. человек развивает ту или иную склонность в зависимости от приобретенных потребностей. Но кроме приобретенных потребностей у него есть и физические потребности, объединившись эти потребности выступают как потребность самосохранения и властная потребность самосохранения вынуждает его принять условия, которыми является образ жизни общества где он живет (т.к. отдельный индивид не может изменить общество, он принимает его условия), а вне общества, одному ему не справится с потребностью связи с окружающим миром, с потребностью избежать одиночества ==> т.к. чувство полного одиночества ведет к психическому разрушению. Человек не может жить без какого-то сотрудничества с другими. Есть еще одна причина, которая становится к общности столь насущно необходимой: это субъективное самосознание. Если его жизнь не приобретает какого-то смысла и направленности, он чувствует себя пылинкой и ощущение собственной ничтожности его подавляет. Человек должен иметь возможность отнести себя к какой-то системе.

Резюмируя подход к проблемам социальной психологии: человеческая натура – это не сумма врожденных, биологических закрепленных побуждений, но и не безжизненный слепок с матрицы социальных условий, это продукт исторической эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами. Натуре человека присущи некоторые неизменные факторы: необходимость удовлетворять физиологические потребности и необходимость избегать морального одиночества.

В процессе адаптации к этому образу жизни в индивиде развивается ряд мощных стимулов, мотивирующих его чувства и действия. Возникнув, эти стимулы требуют удовлетворения, стремление к удовлетворению этих потребностей воздействует на процесс общего развития.

Человек должен суметь воссоединится с миром в спонтанности любви и творческого труда или найти себе какую-то опору с помощью таких связей с этим миром, которые уничтожают его свободу и индивидуальность.

Глава 2. Обособление индивида и двойственность свободы

Определяя значение свободы для современного человека, Фромм обсуждает концепцию: свобода определяет человеческое существование как таковое, а кроме того понятие свободы меняется в зависимости от степени осознания человеком себя самого как независимого и отдельного существа.

Процесс обособления индивида от первоначальных связей – он определяет это как процесс «индивидуализацией» – этот процесс достиг наивысшей стадий в новое время, т.е. от эпохи возрождения и до наших дней.

Процесс индивидуализации проводит к полному обособлению индивида «первыми узами» являясь естественным фактором нормального человеческого развития, они предполагают отсутствие индивидуальности, но дают индивид уверенность и жизненную ориентацию.

1 аспектом растущей индивидуальности является развитие личности. Границы роста определяются условиями в основном социальными.

2 аспект процесса индивидуализации – растущее одиночество.

Пока человек был неотъемлемой частью мира, пока не осознавал ни возможностей, ни последствий индивидуальных действий, ему не приходилось и боятся его. Но превратившись в индивида, он остается один на один с этим миром, ошеломляющим и грозным.

Возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, подобрать чувство одиночества и беспомощности, а для этого – слиться с окружающим миром. Подчинение – не единственный способ избавится от одиночества и тревоги. Другой способ – единственный продуктивный, не приводящих к неразрешимым конфликтам – это путь спонтанных связей с людьми и природой, т.е. таких связей, которые соединяют человека с миром, не уничтожая его индивидуальности. Итак, растущая индивидуальность приводит либо к подчинению, либо к спонтанной активности.

Указывается общий принцип: процесс, который развивается на основе растущей индивидуализации и растущей свободы индивида, являющейся диалектическим. Процесс индивидуализации – это процесс усиления и развития его личности его собственного «я», но в ходе этого процесса утрачивается идентичность с остальными людьми. Прогрессирующее отделение может привести к изоляции, которая перерастает в потерянность и порождает интенсивную тревогу и неуверенность. Процесс индивидуализации происходит автоматический, развитие личности сдерживается рядом психологических и социальных причин. Разрыв между этими тенденциями приводит к невыносимому чувству изоляции и бессилия, а это в свою очередь приводит в действие психические механизмы: механизмы избавления, бегства.

Человеческое существование и свобода с самого начала неразделимы. «Свобода отчего-то – свобода от инстинктивной предопределенности действий». Такая свобода представляет весьма сомнительное преимущество. Человек рождается без врожденной способности к необходимым действиям, которые есть у животных. Этот человек беспомощен и именно эта беспомощность явилась почвой, на которой развился и вырос человек: биологическое несовершенство человека обусловило появление цивилизации, «свобода от» не идентична позитивной свободе. Акт неподчинения, кат свободы прямо связывается с началом человеческого мышления.

Процесс развития человеческой свободы имеет тот же диалектический характер, какой процесс индивидуального роста. С одной стороны это процесс развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, укрепление человеческой солидарности. С другой стороны – усиление индивидуализации означает и усиление изоляции, неуверенности, а следовательно, становится все более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни.

С точки зрения двойственного смысла свободы – упоминается как период реформации. Реформация – это один из источников идей свободы и автономии человека в том виде, как эта идея представлена в современных демократиях. Говоря о реформации, забывается ее аспект: ее акцент на прочность человеческой натуры, на ничтожность и беспомощность индивида, на необходимость подчинения индивида внешней силе.

Глава 3. «Свобода в эпоху реформации»

«Средневековая предистория и возрождение».

Современный рационализм рассматривал средние века как мрачный период истории. Вместе с тем средние века идеализировались. Акцентировалось внимание на прямоту и конкретность человеческих отношений, чувство уверенности, которое было свойственно человеку средних веков. Единственное отличие средневекового общества от современного – отсутствие личной свободы, каждый человек был прикован к своей роли в социальном порядке. Но хотя человек не был свободен в современном смысле, он не был одинок и изолирован. Занимая определенное, неизменное и бесспорное место в социальном мире с самого момента рождения, человек был закреплен в какой-то структурированной общности; его жизнь была с самого начала наполнена смыслом. Что не оставляло места сомнениям, они и не возникали. Личность отождествлялась с ее ролью в обществе; это был крестьянин, рыцарь или кто-то еще, но не индивид занимающийся делом выбранным самим.

Было много страданий, но была и церковь, которая в какой-то степени обеспечивала эти страдания, объясняя их как расплату за грех Адама и собственные грехи каждого из нас. И крестьянин, и горожанин редко выходили за пределы небольшой географической области, где протекала их жизнь. Мир был ограничен и понятен: земля и человек были в центре этого мира, в будущей жизни каждого ожидая или рай или ад, и вся жизнь от рождения до смерти была ясна и понятна в причинной взаимосвязи поступков человека.

Таким образом, средневековое общество, с одной стороны было структурировано и давало человеку ощущение уверенности, а с другой – держало его в оковах. Однако эти оковы имели совсем не тот характер, какой присущ авторитаризму и угнетению последующих веков. Средневековое общество не лишало индивида свободу уже потому, что «индивида» как такового не было.

Недостаток самосознания индивида в средневековом обществе нашел классическое выражение в описании средневековой культуры, которую дал Яков Буркхардт. «В средневековые века обе стороны самосознания по отношению к внешнему миру и своему внутреннему «я» как бы дремали под одним общим покрывалом».

В позднем средневековье структура общества и личности стала меняться, развиваться новый денежный класс. Во всех классах общества было заметно развитие индивидуализма. В Италии человек в первые вырвался из феодального общества и разорвал те узы, которые одновременно и придавали ему чувство уверенности, и ограничивали его. Италия, по словам Буркхардта, принадлежит «первородство в отношении развития личности в европейской семье», а итальянец – это первый индивид.