Московский Институт Коммунального Хозяйства и Строительства
Предмет: Психология и Педагогика
Р Е Ф Е Р А Т
По теме: "Психология массового поведения"
Шаркова Н.И.
Преподаватель: Зиберов Д.А.
МОСКВА 1999 год
У многих из нас есть живой интерес к проблемам человеческой души.
Швейцарский психолог и психиатр Карл Густав Юнг еще в 1918 году высказал такую мысль: «Самосознание отдельного человека, возвращение индивида к основе человеческой сущности и ее индивидуальной и социальной определенности есть начало для исцеления от слепоты, которая правит сегодняшним днем».[5]
Эта мысль злободневна и теперь, почти 80 лет спустя.
2. Психология масс и анализ человеческого Я по Фрейду. Ле Бон и его характеристика массовой души.
Массовая психология рассматривает отдельного человека как члена племени, народа, касты, сословия или как составную часть человеческой толпы, в известное время и для определенной цели организующейся в массу. Явления, обнаруживающиеся в этих особых условиях - выражение особого, глубже не обоснованного первичного позыва, который в других ситуациях не проявляется.
Индивид при определенном условии чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем можно было бы от него ожидать, при включении в человеческую толпу, приобретшую свойство «психологической массы». Но что же такое «масса», чем приобретает она способность так решающе влиять на душевную жизнь отдельного человека и в чем состоит душевное изменение, к которой она человека вынуждает?[5]
Ле Бон в своей книге «Психология масс» так отвечает на эти вопросы: «...В психологической массе самое странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятия, их характеры и степень интеллигентности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть...новое существо с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток».[5]
«Сознательная умственная жизнь представляет собой лишь довольно незначительную часть бессознательной душевной жизни... Наши сознательные действия исходят из созданного в особенности влиянием наследственности бессознательного субстрата. Субстрат этот создают в себе бесчисленные следы прародителей, следы, из которых созидается расовая душа. За мотивами наших поступков, в которых мы признаемся, несомненно, существуют тайные причины, в которых мы не признаемся, а за ними есть еще более тайные, которых мы даже и не знаем. Большинство наших повседневных поступков есть лишь воздействие скрытых, незамечаемых нами мотивов.»[5]
В массе стираются индивидуальные достижения отдельных людей и исчезает их своеобразие; расовое бессознательное проступает на первый план, сносится психическая надстройка, столь различно развитая у отдельных людей и обнажается (приводится в действие) бессознательный фундамент, у всех одинаковый.[5]
«У массовых индивидов наличествуют качества, которыми они не обладали, и причины этого в следующих трех основных моментах.
Первая из причин состоит в том, что в массе в силу одного только факта своего множества, индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать. Для обуздания их повода тем меньше, т.к. при анонимности, и тем самым и безответственностимасс, совершенно исчезает чувство ответственности, которое всегда индивида сдерживает.
Вторая причина - заражаемость - также способствует проявлению у масс специальных признаков и определению их направленности. Заражаемость есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода... В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой сильной степени, что индивид очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это - вполне противоположное его натуре свойство, на которое человек способен лишь в составе составной части массы.
Третья, и притом важнейшая причина, обуславливает у объединенных в массу индивидов особые качества, совершенно противоположные качествам индивида изолированного. Я имею в виду внушаемость, причем упомянутая заражаемость является лишь ее последствием... Индивид, находящийся в продолжение некоторого времени в лоне активной массы, впадает вскоре, вследствие излучений, исходящих от нее, или по какой-либо другой неизвестной причине в особое состояние, весьма близкое к «зачарованности», овладевающим загипнотизированным под влиянием гипнотизера... Сознательная личность совершенно утеряна, воля и способность различения отсутствуют, все чувства и мысли ориентированы в направлении, указанном гипнотизером.
Таково, приблизительно, и состояние индивида, принадлежащего к психологической массе:...исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, ориентация мыслей и чувств в одном и том же направлении вследствие внушения и заражения, тенденция к безотлагательному осуществлению внушенных идей. Индивид не является больше самим собой, он стал безвольным автоматом.»[5]
Приведем еще одну важную точку зрения для суждения о массовом индивиде: «Кроме того, одним лишь фактом своей принадлежности к организованной массе человек спускается на несколько ступеней ниже по лестницецивилизации. Будучи единичным, он был, может быть, образованным индивидом, в массе он - варвар, т.е. существо, обусловленное первичными позывами. Он обладает спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также и энтузиазмом и героизмом примитивных существ».[5] Затем Ле Бон особо останавливается на снижении интеллектуальных достижений, происходящем у человека при растворении его в массе.
Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит бессознательное. Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному инстинкту, но даже инстинкту самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она и страстно желает чего-нибудь, то всегда ненадолго, она неспособна к постоянству воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного.
Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, неправдоподобного для нее не существует. Она думает образами, порождающими друг друга ассоциативно, не выверяющимися разумом на соответствие с действительностью. Масса, таким образом, не знает ни сомнений, ни неуверенности.
Масса немедленно доходит до крайности, высказанное подозрение сразу же превращается у нее в непоколебимую уверенность, зерно антипатии - в дикую ненависть.
Совершенно очевидна опасность массе противоречить, и можно себя обезопасить, следуя окружающему тебя примеру, т.е. иной раз даже «по-волчьи воя». Поэтому не столь уж удивительно, если мы наблюдаем человека, в массе совершающего или приветствующего действия, от которых он в своих привычных условиях отвернулся бы.
Будучи в основе своей вполне консервативной, масса питает глубокое отвращение ко всем новшествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традициями.[5]
3. Мятежи толпы и другие формы коллективного действия.
Массовые действия происходят в ходе революций и при многих других обстоятельствах менее драматичных социальных перемен - например, во время городских погромов. Действия толп погромщиков в целом могут казаться деструктивными и случайными, но часто служат определенным целям, ради которых они были предприняты.
Одним из наиболее важных ранних исследований действий толпы была книга Густава Ле Бона «Толпа», опубликованная в 1895 году. Эта работа - результат изучения революционно настроенной черни в период французской революции. По его мнению, поведение людей, охваченных всеобщим возбуждением толпы, значительно отличается от их поведения в меньших группах. Под влиянием собравшейся толпы индивиды способны к совершению как варварских, так и героических поступков, которых они и сами от себя не ожидают. Например, революционная чернь, штурмовавшая Бастилию, несомненно, не думала о понесенных потерях, а уличные толпы в 1789 году явили миру многочисленные случаи бездумной жестокости. Ле Бон писал: «В изоляции человек может быть культурным индивидом; в толпе же он действует, как ему подсказывает инстинкт. Он одержим стихийностью, жестокостью, энтузиазмом и героизмом примитивных существ.»[2]
Идеи Ле Бона замалчивались, хотя многие авторы впоследствии заимствовали их. Выступая консервативным критиком демократии, Ле Бон рассматривал французскую революцию как начало эпохи, в которой «толпы», т.е. массы рядовых граждан, доминируют над своими законными правителями. По мнению Ле Бона, большие группы, включая парламентские ассамблеи, не в состоянии принимать рациональные решения, как это могут делать отдельные индивиды. Как и уличные толпы, они подвержены массовому возбуждению, моде или прихоти. Ле Бон хотел продемонстрировать, что демократия будет вызывать более примитивные реакции человеческих существ, подавляя более высокие, более цивилизованные наклонности.
Тем не менее некоторые из идей Ле Бона, по крайней мере об уличных толпах, представляются обоснованными. Подтверждено, что скопление в одном месте огромного числа людей в известных условиях может создавать коллективное возбуждение, приводящее к необычным типам активности. Порой зрители становятся «безумными» на концертах поп-музыки или буйствуют во время спортивных встреч. Иной раз охваченные паникой люди устремляются в безопасное место, даже если при этом давят или затаптывают окружающих насмерть. Толпы людей в яростном возбуждении могут проходить по улицам, зверски избивая или убивая тех, кто им кажется врагами, - что и делали, например, с евреями в нацистской Германии.[2]