Содержание
Введение
Глава I. Индивидуальные особенности мышления
Глава II. Понятийное мышление и наглядное содержание
Глава III. Виды мышления
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Мышление, отражая предметы и явления действительности, является высшей ступенью человеческого познания. При этом, имея своим единственным источником ощущения, оно раздвигает границы непосредственного отражения, что дает возможность получать знание о таких свойствах и явлениях, которые не могут быть непосредственно восприняты человеком.
Обобщение результатов чувственного опыта, которое происходит, когда человек познает мир, отражает общие свойства вещей. Для познания окружающего мира недостаточно лишь заметить связь между явлениями, необходимо установить, что эта связь является общим свойством вещей. На этой обобщенной основе человек решает конкретные познавательные задачи.
Такое опосредованное отражение возможно лишь на основе обобщения, на основе знаний. Благодаря мышлению человек правильно ориентируется в окружающем мире, используя ранее полученные обобщения в новой, конкретной обстановке.
Отличие мышления от остальных психологических процессов познания состоит в том, что оно всегда связано с активным изменением условий, в которых человек находится. Мышление всегда направлено на решение какой-либо задачи. В процессе мышления производится целенаправленное и целесообразное преобразование действительности.
Мышление – это особого рода умственная и практическая деятельность, предполагающая систему включенных в нее действий и операций преобразовательного и познавательного (ориентировочно-исследовательского) характера. В психологии выделяют и исследуют теоретическую, практическую и ряд промежуточных видов деятельности, содержащих в себе и те и другие операции.
Глава I. Индивидуальные особенности мышления
Индивидуальные особенности мышления у различных людей проявляются, прежде всего, в том, что у них по-разному складывается соотношение разных и взаимодополняющих видов и форм мыслительной деятельности (наглядно-образного, наглядно-действенного и отвлеченного мышления). К индивидуальным особенностям мышления относятся также и другие качества познавательной деятельности: самостоятельность, гибкость, быстрота мысли.
Самостоятельность мышления проявляется, прежде всего, в умении увидеть и поставить новый вопрос, новую проблему и затем решить их своими силами. Творческий характер мышления отчетливо выражается именно в такой самостоятельности.
Гибкость мышления заключается в умении изменять намеченный вначале путь (план) решения задач, если он не удовлетворяет тем условиям проблемы, которые постепенно вычленяются в ходе ее решения и которые не удалось учесть с самого начала[1].
Быстрота мысли особенно нужна в тех случаях, когда от человека требуется принимать определенные решения в очень короткий срок (например, во время аварии, боя). Но она нужна также и учащимся. Так, некоторые хорошие ученики даже в старших классах, когда их вызывают к доске решать новую для них задачу, смущаются и теряются. Эти отрицательные эмоции затормаживают их мышление; мысль начинает работать очень медленно и часто безуспешно, хотя в спокойной обстановке (дома или за партой, а не у доски) те же учащиеся быстро и хорошо решают подобные и даже более трудные задачи. Это резкое замедление мысли под влиянием тормозящих эмоций и чувств нередко проявляется и на экзаменах. У других учащихся, наоборот, общее возбуждение и волнение во время экзамена не замедляют, а стимулируют и ускоряют мышление. Тогда они могут добиться более высоких результатов, чем в обычной, спокойной обстановке.
Эти индивидуальные особенности некоторых учащихся необходимо специально учитывать, чтобы правильно оценить их умственные способности и знания.
Все перечисленные и многие другие качества мышления тесно связаны с основным его качеством, или признаком. Важнейший признак всякого мышления – независимо от его отдельных индивидуальных особенностей – умение выделять существенное, самостоятельно приходить к новым обобщениям. Когда человек мыслит, он не ограничивается констатацией того или иного отдельного факта или события, пусть даже яркого, интересного, нового и неожиданного. Мышление продолжает идти дальше, углубляясь в сущность данного явления и открывая общий закон развития всех более или менее однородных явлений, как бы внешне они не отличались друг от друга.
Глава II. Понятийное мышление и наглядное содержание
Сегодня уже для всех очевидно, что мышление невозможно без участия чувственного, наглядного содержания. Вопрос нынче состоит лишь в том, какую роль выполняют данные содержания в понятийном мышлении.
Как известно, любое мышление непременно подразумевает нечто, на что оно направлено, ведь для того, чтобы можно было размышлять, всегда должно быть дано что-то. Мышление предполагает объективацию восприятия. Это вторичный процесс, которому предшествует первичное отражение действительности, которое дано через восприятие и представление.
Таким образом, данность наглядного, чувственного содержания – это первое необходимое условие, вне которого говорить о мышлении вообще невозможно.
Но сенсорное содержание необходимо понятийному мышлению и в другом плане. Во-первых, чем отвлеченнее содержание нашего мышления, тем острее, как правило, чувствуется нужда в наглядном материале. Дело в том, что мышление представляет ценность только в том случае, когда оно полностью доступно, то есть, с начала до конца протекает в поле внутреннего видения субъекта, ведь мышление, как чрезвычайно активный процесс, требует непрерывного внимания, постоянного контроля.
Наглядное сенсорное содержание в первую очередь встречает ненаглядную мысль в слове, создавая тем самым возможность ее развития и развертывания. Поэтому понятийное, отвлеченное мышление вполне справедливо называют вербальным (словесным) мышлением.
Однако наглядное содержание участвует в протекании мышления и в другом отношении. Путь слово не имеет собственного содержания, и потому его вмешательство в мыслительный процесс не влияет на него содержательно, но ведь это нельзя сказать о других сенсорных содержаниях. Представление, каким бы оно ни было, всегда имеет собственное содержание и всегда служит цели непосредственного отражения действительности. Стало быть, оно не должно иметь ничего общего с отвлеченным мышлением, направленным именно на отвлеченное, ненаглядное. Несмотря на это, следует считать экспериментально доказанным фактом то, что в процессе нашего отвлеченного мышления несомненное участие принимают и наглядные переживания, конкретные предметные представления. Какой бы ни была задача, в процессе ее решения в сознании субъекта непременно возникает целый ряд предметных представлений[2].
Образные представления возникают совершенно случайно, что ассоциативно связано с элементами задачи – например, со словами, содержащимися в решаемой задаче. Однако анализ соответствующего экспериментального материала показывает, что это не так (Вильволь). Разумеется, иногда те или иные представления проникают в наше сознание чисто ассоциативным путем. Но это случается настолько редко, что некоторые исследователи, например Зельц, полностью отрицают такую возможность. Зато, как правило, представления с наглядным содержанием, возникающие в сознании мыслящего субъекта, связаны с задачей по существу[3]. В процессе мышления они выполняют определенную роль, имеют некую функцию. В чем же состоит данная функция? Она оказалась различной.
Оказалось, прежде всего, что в некоторых случаях возникшие в процессе мышления представления с наглядным содержанием представляют собой всего лишь иллюстрацию ненаглядной мысли, причем они не предшествуют нашим мыслям, а сопутствуют им, не оказывая непосредственного влияния на решение задачи.
Иногда у субъекта возникает необыкновенно яркий, наглядный образ. В таких случаях наглядное представление зачастую оказывает тормозящее влияние на процесс мышления. Либо слишком яркое представление увлекает субъекта, мешая ему направить внимание на решение задачи, либо – именно в силу своей яркости – вызывает преждевременное завершение мыслительного процесса, либо же, наконец, вынуждает субъекта предположить наличие тех же отношений между элементами задачи, какие ему видятся между этими яркими представлениями. Одним словом, возникшие в процессе мышления наглядные содержания порою оказываются помехой. Однако это происходит только в том случае, если представление достигает высокой степени наглядности.
Гораздо чаще наглядное представление не тормозит мышление, а напротив, способствует ему. Примечательно, что в таких случаях оно обычно лишено высокого уровня наглядности, характерного для тормозящих представлений. В данном случае представление имеет относительно более общий, неопределенный характер, так что трудно бывает точно сказать, что оно выражает: это – животное, но оно может быть и быком, и коровой, и лошадью. Одним словом, здесь присутствует своеобразное чувственное содержание. Оно, безусловно, является наглядным, чувственным образом, никак не отличаясь этим от остального чувственного материала. Но, в то же время, этому чувственному содержанию недостает индивидуальной определенности, ведь оно может быть и тем, и этим. В данном отношении оно скорее, ближе к интеллектуальному, ненаглядному содержанию[4].
Можно сказать, что в данном случае это своего рода интеллектуализированный образ. Именно это и придает ему особую значимость для мышления. Прежде возможность подобной интеллектуализации представления полностью отрицали – по словам Беркли, треугольник может быть либо равнобедренным, либо неравнобедренным, а потому невозможно представить треугольник вообще, который может быть и тем и другим. Однако сегодня уже можно считать доказанным, что Беркли ошибался, и существование интеллектуализированного представления считается бесспорным фактом (Мессер, Вильволь, Рубинштейн и др.)[5].