Введение
Одной из отличительных черт современной ситуации социокультурного развития является стремительное развитие и тотальное вовлечение в повседневную жизнь человека новых коммуникационных технологий, среди которых особое место занимает "всемирная сеть" - Интернет. По данным ФОМ число пользователей Интернет в России на данный момент составляет около 29 миллионов человек (25% всего населения страны) и продолжает увеличиваться. На практике это означает не только глобализацию и интенсификацию информационных и бизнес-процессов, ускорение темпов социальной жизни в целом, но и трансформацию свойств самого субъекта "виртуального" общения.
Значимые отношения личности как фактор обращения к Интернет-коммуникации
Очевидно, что изучение данного процесса представляет собой самостоятельную научную проблему. При этом осуществление необходимого анализа последствий влияния на личность опыта Интернет-коммуникации вне опасности односторонне-негативной трактовки данного процесса как деструктивного невозможно без изучения как технически обусловленной специфики опосредованного компьютером общения, так и смысловых детерминант обращения субъекта к межличностному взаимодействию в виртуальной среде.
Характеристики межличностного взаимодействия в Сети, отличающие его от "естественных" контактов, определяются техническими ограничениями, изменяющими привычные параметры коммуникативного пространства. Традиционно к их числу относят невидимость собеседников (в большинстве случаев), возможность анонимного общения, преимущественно текстовый формат сообщений, преодоление пространственной разнесенности, изменение привычных временных циклов, безопасность, высокий уровень контроля над ситуацией. В большинстве научных публикаций перечисленные черты рассматриваются как автономные свойства виртуальной реальности – вне учета "человеческого" фактора, то есть мотивационно-смысловых детерминант, обусловливающих обращение личности к "виртуальному" общению. Эта методологическая установка закономерным образом приводит исследователей к констатации патологического характера Интернет-взаимодействия, иллюстрацией чему служит распространенная теория Интернет-зависимости.
С опорой на методологические принципы исследования личности и деятельности, разработанные отечественными психологами, нами было предложено альтернативное объяснение субъективной привлекательности "виртуального" общения, в основание которого легла теория значимого отношения. По нашему мнению, активное вовлечение личности в виртуальное взаимодействие обусловлено не наличием у неё психопатологических отклонений, а потребностью в завязывании и поддержании значимых отношений с другими людьми. Указанные ранее черты Интернет-коммуникации облегчают реализацию данной потребности субъектам затрудненного "естественного" общения. Для проверки выдвинутой гипотезы нами было проведено онлайновое исследование, в котором приняли участие пользователи наиболее посещаемых чатов Рунета, а также популярных местных чат-ресурсов. Всего в исследовании приняли участие 284 посетителя чатов из тридцати городов России, ближнего и дальнего зарубежья. Диагностический пакет включал в себя шесть методик: полуструктурированное интервью, методику исследования значимых отношений А.А. Кроника, опросник межличностных отношений В. Шутца, тест – опросник MMPI (в адаптации В.Ф. Березина), модифицированную методику семантического дифференциала, методику диагностики типологий психологической защиты Г. Келлермана и Р. Плутчика, шкалу Интернет-зависимости К. Янг. Для обработки количественных данных нами применялись методы математической статистики.
Проведенное исследование позволило выделить три группы пользователей чатов, различающихся по своим индивидуально-психологическим особенностям, но в равной степени отличающихся затрудненностью непосредственного общения ("тревожные интроверты", "звезды", "нонконформисты"). Данные опросника В. Шутца выявили противоречия в структуре межличностных потребностей (стратегий) "чатников": при общей ориентации "к людям" посетители чатов характеризуются низким принятием ответственности как за собственные действия, так и за действия других людей, а также отличаются контрастными значениями выбираемой межличностной дистанции - крайней дистанцированностью и избирательностью, или, напротив, неразборчивостью в установлении отношений аффилиации. Интернет-зависимыми согласно критериям К. Янг могли быть названы лишь 5% опрошенных, при этом была выявлена достоверная обратная статистическая зависимость между выраженностью "аддиктивной" симптоматики и "стажем" общения в чате. Данный факт согласуется с предположением Дж. Грохола о том, что "Интернет-зависимость" является временным эффектом освоения субъектом возможностей виртуальной реальности ("эффект новизны"). Ярко выраженного преобладания какого-либо из защитных психологических механизмов по результатам опросника Г. Келлермана и Р. Плутчика у "чатников" также отмечено не было, однако применение критерия χ-квадрат позволило выявить отрицательную связь между показателем Интернет-аддикции и шкалой вытеснения.
Обработка результатов методики значимых отношений А.А. Кроника и модифицированного семантического дифференциала показала существование различий как в восприятии и оценке "реальных" и "виртуальных" значимых других посетителями чатов (наличие разных критериев "значимости"), так и в выбираемой стратегии взаимодействия с ними. Так, у "реальных" значимых других пользователями отмечались комплиментарные личностные черты: "взрослость", заботливость, способность защищать и вызывать доверие, уверенность в себе, принятие ответственности. В целом отношения с "реальными" близкими квалифицируются как длительное межличностное взаимодействие с субъектами, обладающими определенными ресурсами для реализации поведенческих моделей любви и заботы. "Виртуальные" значимые другие характеризовались респондентами как общительные, отзывчивые, доброжелательные, жизнерадостные, откровенные, независимые. Таким образом, значимый другой выступает "соучастником" личностных изменений было, однако коэффициент "улучшающих" связей (по терминологии А.А. Кроника) был достоверно выше в случае "виртуальной" коммуникации.
Регрессионный анализ показал, что отношения пользователей с "реальными" значимыми другими являются симбиотическими, приводят к закреплению и поддержанию их индивидуально-психологических характеристик - пассивности, ранимости, беззащитности, способности лишь принимать, но не проявлять любовь и заботу. Напротив, "виртуальное" общение ориентировано на равное участие сторон в процессе взаимодействия и способствует развитию у субъектов уверенности в себе, ответственности, открытости новому, эмпатии, выработке навыков эффективной коммуникации.
Психологические особенности интернет-зависимой личности
По данным мониторинга аудитории интернета в России в 2000 году аудитория интернета от 18 лет и старше составляла 6,6 млн. человек, в 2009 году, взрослая аудитория интернета возросла до 22%, то есть составила примерно 25 миллионов человек. Можно предположить, что рост пользователей интернета будет продолжаться. В связи с этим стала актуальной проблема патологического использования Интернета, за рубежом возникшая еще в конце 1980-х гг. Речь идет о так называемой интернет-зависимости или интернет-аддикции (Internet Addiction Disorder). По данным различных авторов, процент Интернет-зависимых пользователей составляет от 5% до 38% от общего количества пользователей.
Во всех исследованиях отмечается, что Интернет-зависимость имеет, прежде всего, личностную природу: Интернет сам по себе не имеет аддиктивной природы, но может приобретать сверхзначимость для некоторых людей в силу их личностных особенностей. Большинством исследователей признается, что идентичность Интернет-зависимых обладает значительными отличиями от идентичности тех, для кого не характерна Интернет-зависимость.
В результате исследования 61% выборки (70 человек) был отнесен к Интернет-независимым, 39% (44 человека) - к Интернет-зависимым.
Были обнаружены значительные различия в самоотношении зависимых и независимых пользователей. Показатели по интегральной шкале самоотношения у Интернет-зависимых – 51, тогда как у Интернет-независимых 89 баллов (различия значимы на уровне значимости р = 0,001). Это говорит о том, что общая самооценка неаддиктов значительно выше, чем у аддиктов, они склонны оценивать себя позитивно, принимать себя, в то время как самоотношение Интернет-зависимых значительно ниже. Были также обнаружены значимые (р = 0,005) различия по шкале самообвинения: у Интернет-зависимых – 71 (признак выражен), у Интернет-независимых – 38 (признак не выражен). Это говорит о том, что Интернет-зависимые склонны видеть в своей личности по преимуществу негативные моменты, недостатки, склонны к самообвинению. В отличие от них, у Интернет-независимых респондентов показатель самообвинения не выражен, что означает доверие к себе и позитивную самооценку. По шкале самоуважения были также обнаружены значимые различия (р = 0). Средний балл по шкале самоуважения у Интернет-зависимых – 39 (признак не выражен), у Интернет-независимых – 79 (признак ярко выражен).
Было выявлено, что у Интернет-независимые пользователи склонны оценивать свое "Реальное Я" как носителя более позитивных, социально желательных характеристик, чем "Виртуальное Я" (фактор "Оценка" в Личностном дифференциале, средние 12,7 и 8,3 балла соответственно, уровень значимости p = 0,001). У группы Интернет-зависимых испытуемых различия между реальной и виртуальной оценкой практически отсутствуют (средние баллы 12,4 и 12,0 соответственно). Это может говорить о том, что у Интернет-независимых пользователей выделяется новый компонент Я-концепции – "Я-виртуальное", который отличается как от реального, так и от идеального, в то время как у Интернет-зависимых пользователей он не дифференцируется. Если это предположение верно, то это может существенно помочь не только в теоретическом изучении феномена Интернет-зависимости, но и наметить способы профилактики и лечения Интернет-зависимости.