Содержание
1 Правовая и психологическая оценка высказываний
2 Психотерапевтическая форма компенсации морального вреда
Библиографический список
моральный ущерб компенсация
1. Правовая и психологическая оценка высказываний
Несмотря на то, что в российском праве уже более десяти лет действует институт компенсации морального вреда, до сих пор судебная практика и юридическая доктрина не выработали приемлемых критериев его оценки, то есть степени причиненных нравственных и физических страданий потерпевшему (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации). Особые трудности вызывает задача определения силы нравственных страданий при нанесении человеку морального вреда путем умаления его чести и достоинства высказываниями, не имеющими характер оскорбления, понимаемого в смысле статьи 130 Уголовного кодекса Российской Федерации. В указанной статье под оскорблением следует иметь в виду «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Под неприличной формой высказывания понимается употребление арго и выражений, близких к нему.
Как отмечается в комментарии к статье 130 УК РФ, данном Г.М. Миньковским, «неприличная форма предполагает использование нецензурных выражений, вульгарных эпитетов, непристойных жестов» и т.п. В то же время, как разъясняет Г.М. Миньковский, «указание на неприличную форму оскорбления как один из обязательных элементов состава означает, что уничижительная оценка личности и поведения (безотносительно к ее обоснованности или необоснованности), высказанная в форме, не противоречащей явно правилам поведения в обществе и приличиям, не может быть квалифицирована как оскорбление. Имеются в виду, например, утверждения в адрес какого-либо человека, что он скупец, трус, подхалим и т.п. В этих случаях обиженный может прибегнуть к иску о защите чести и достоинства».
Способов унизить человека, не прибегая к неприличной форме высказывания, довольно много. Вместе с тем надо различать действия, унижающие достоинство человека, по их последствиям, то есть по силе причиняемого морального вреда, чтобы не перегружать судебные заседания анализом малозначительных юридических фактов, и более адекватно определять размер и форму компенсации нравственных и физических страданий.
Как же определить, насколько сильно выводит из душевного равновесия конкретное высказывание конкретного человека. Задача это довольно непростая и, к сожалению, малоисследованная. Можно указать только две серьезные работы, в которых делается попытка ее разрешения. Это работа Т. Ван Дейка «Контекст и познание. Фреймы знаний и понимание речевых актов» и коллективная монография «Понятие чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации».
В работе Т. Ван Дейка показывается, что сила воздействия высказывания на эмоциональную сферу человека зависит от ряда факторов, в частности, от паралингвистических компонентов речи, таких, как ее темп, ударение, интонация, высота тона и т.д., а также жестов, мимики, движения тела как сопутствующих речевому высказыванию. Важными факторами, по Т. Ван Дейку, являются также наблюдение – восприятие коммуникативной ситуации (присутствие и свойства находящихся в поле зрения объектов, людей и т.д.), хранящиеся в памяти знания-мнения о говорящем и его свойствах, знания-мнения относительно характера происходящего взаимодействия и о структуре предшествующих коммуникативных ситуаций, знания общего характера, прежде всего конвенциональные, о правилах, главным образом, прагматических, и знания, имеющие общий характер знаний о мире, или фреймы.
В указанной работе представляется важным положение о концептуальных фреймах. Их роль в общении, заключается в том, что они определенным образом организуют наше поведение и позволяют правильно интерпретировать поведение других людей, то есть конвенциональные фреймы имеют относительно постоянный смысл для субъектов общения, независимо от контекста. Другими словами, есть какая-то смысловая константа, которая присутствует в словесной форме высказывания, и слово независимо от контекста имеет самостоятельное значение и довольно однозначно интерпретируется человеком. Таким образом, прежде чем рассматривать высказывание в рамках контекста, должен быть анализ содержания конкретных словесных форм с точки зрения наличия в них концептуальных фреймов.
Своеобразным доказательством приоритета словесных констант в восприятии ситуации является эффект от представления японского театра «Но». В театре «Но» актеры выступают в масках, которые не меняются на протяжении спектакля, но несмотря на это впечатления от действий и реплик актеров создают эффект изменения мимики героев, хотя маска неподвижна. Зрители «как бы видят», что герой «хмурится», «впадает в задумчивость». Роль женщин в этом театре исполняют мужчины. При этом они не надевают масок и выступают в обычном мужском костюме, но тем не менее зрители воспринимают актеров как соответствующих женских персонажей. Существенные контекстные элементы (мимика, одежда, пол актера) в данном случае дают неверную подсказку, но зритель ориентируется на речевое высказывание, подкрепленное незначительным действием, что является настолько значимым, что даже создает иллюзию восприятия масок как естественной мимики, в мужчине-актере видятся женские образы и т.д.
Однако в театре «Но» интерпретации содержания помогают присутствующие в речи паралингвистические компоненты: интонации, смысловые ударения и др. Далее рассмотрим варианты, где паралингвистические составляющие вступают как бы в конкуренцию с содержанием словесных форм сообщения.
В качестве экспериментального доказательства значения словесных форм высказывания в рамках общего контекста сообщения рассмотрим две ситуации: 1 ситуация – контекст сообщения резко негативный по отношению к личности, но словесная форма изящная и деликатная. Само высказывание при этом содержит элементы травестии. Согласно энциклопедическому словарю, травестия – это изображение низких предметов высоким стилем. В рассматриваемом случае это делается с целью унизить человека. 2 ситуация – контекст сообщения положительный по отношению к личности, к которой оно обращено, но словесная форма выбрана грубая, с элементами бурлеска.
Иллюстрацией первой ситуации может быть, например, высказывание типа: «Тоже мне принцесса нашлась» или «Ты, красотка, иди отсюда». Приведем также аналогичный пример из «Елецкой газеты». В статье «Мост в прошлое» автор называет преподавателя Елецкого университета «супер-краеведом», а другого доцента «его превосходительством», при этом тон и содержание статьи резко негативны по отношению к исследованиям данных персоналий. Некоторые «оскорбления» такого рода воспринимаются как комплимент и, конечно, причиняют меньше нравственных страданий (ведь назвали принцессой, красоткой, супер-краеведом и т.п., то есть использовали социально престижные формы названий, чем если бы были выбраны неприятные словесные формы. По моему мнению, заявление иска о компенсации морального вреда в такого рода ситуациях будет в большинстве случаев неуместно, так как нравственные страдания здесь минимальны или совсем отсутствуют, так как иногда в значительной мере компенсируются формой словесного выражения.
Ситуации второго рода часто возникают в жизни. Школьница написала в газету с большим уважением о ветеранах, которым нужно внимание, и назвала стариками участников военных действий в Афганистане, в то время как многим их них нет еще сорока лет. Однако мужчине в расцвете лет не всегда приятно, когда его считают малодееспособным. Неприятные ощущения вызывает у молодящейся женщины дружеское обращение к ней: «Мой старый товарищ» или «Привет, старуха!» Пожилые женщины предпочитают, чтобы их называли бабушками, пожилыми дамами, чем, например, старухами.
Таким образом, общий фон высказывания часто не смягчает впечатление от неудачной словесной формы и, напротив, человек испытывает меньше страданий, если даже при умышленно нанесенной обиде выбрана социально приемлемая словесная форма.
2 Психотерапевтическая форма компенсации морального вреда
В психотерапии, как отечественной так и зарубежной, накоплен достаточно большой арсенал средств психологической помощи людям, получившим моральные травмы. Большой багаж в этом плане имеется и у христианской религии.
В данной части работы делается попытка выделения некоторых психотерапевтических формул, заложенных в христианской религии и помогающих облегчить или совсем снять физические и нравственные страдания.
Суть первого положения такого рода заключается в рекомендации прощать обиды. «Одно слово ПРОСТИ с сердечным сознанием попаляет врагов и мир дарует». Прощение – важное средство снижения нравственных и физических страданий, так как обиды и гнев – это источники стрессорных реакций, способных истощать организм и постоянно воссоздающих плохое настроение, что мешает в решении других жизненных проблем, просто не дает нормально воспринимать мир и радоваться жизни.
В религиозных источниках содержатся не просто абстрактные формулы, о том, что нужно делать в случае причинения, например, обиды, но и в доходчивой форме объясняется почему это надо делать, то есть задается уверенность на рациональном уровне, что человек поступает правильно. Получая нравственную поддержку, человек становится личностно более сильным, и ему легче преодолеть страдания. Так, необходимость прощать обидчиков обосновывается следующим образом (мы здесь приведем несколько формул): а) «Подвергаясь различным обидам от людей, мы будем радоваться не просто, не бессмысленно, но на том основании, что находим благоприятный случай к получению прощения в наших согрешениях, прощая ближнему»;
б) «...вспомни перед Господом свои грехи, которыми ты оскорбляешь его, и через это сознание смирись, и прими несправедливое поношение как уже должное»;