Депопуляция как исторически беспрецедентный (из-за преобладания социальных норм малодетности) феномен ставит множество вопросов, к ответу на которые не готовы ни ученые, ни политики, ни общественность. Вся история западных стран и России разворачивалась на фоне непрерывного роста населения. Удвоение населения Европы, происходившее через каждые 100 лет в XVII - XIX вв., никогда не расценивалось сквозь призму "угрозы перенаселенности". Существование рыночно-индустриального капитализма, немыслимое вне массового производства и массовых рынков сбыта, базируется на росте населения.
Переход к режиму постоянной убыли населения требует проработки по крайней мере вопросов о том, что будут адаптироваться все сферы жизнедеятельности к перестройке структуры населения, резкому изменению пропорций между детьми, трудоспособными и пожилыми людьми. Никто не готов сказать, какие социальные последствия будут сопровождать процессы закрытия дошкольных и школьных учреждений, сокращения детских товаров и услуг, перемещения рабочей силы в сферах воспитания и образования, изменения структур занятости. Самое ужасное, что исследование проблем депопуляции и краха института семьи будет тормозиться общественной атмосферой, теми настроениями, которые сопутствуют появлению и укреплению новых антиэкзистенциальных - ценностей и приоритетов в обществе. Нынешний пересмотр "традиционных" опор образа жизни вообще и семейного в частности, наделение высоким престижем гомосексуальных, инцестуозных, суицидальных и т.д. линий человеческого поведения ставят под угрозу не только общечеловеческие основы цивилизации и культуры, но даже самосохранение человечества.
Современная экзистенциальная социология выяснила главное: социальные изменения, обусловленные человеческой активностью, ведут к историческому перевороту в системе жизненных ценностей, к ослаблению ценности семьи и детей (соответственно, к самоубийственной однодетности и депопуляции). Потенциал социокультурных норм многодетности, оставленный нам в наследство нашими предками, исчерпан, и теперь только специальное воздействие на стихию взаимодействия частных и общественных интересов способно возродить потребность в семье и в нескольких детях. На повестке дня - социальное управление ценностными ориентациями населения, преобразование экономики в интересах семьи с детьми.
Судьба отдельных наций и человечества в целом зависит от их способности вернуть понятию человеческого благополучия изъятое оттуда благо семейнодетного образа жизни. Безоглядное стремление к росту уровня жизни, потребительскому обогащению, повышению социального статуса в силу своей инструментальности исключает из представления о благополучии подлинные ценности человеческого бытия - семью с детьми. Прямо заявляя о своей приверженности интересам института семьи и экзистенциальному сохранению общества, представители теории кризиса семьи и просемейной политики пытаются пробудить общественное мнение, привлечь внимание общественных движений и политических партий, а также предостеречь правительство от новой угрозы, нависшей над национальной безопасностью страны.
Примечания
1Буше Маргарит. Все страны мира (1997) // Население и общество. Инф. бюлл. Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. 1997. № 20.
3Волков А Т., Дарский Л.Е. Демографическое развитие семьи. // Демографическое развитие в СССР. М., 1985. С. 61. Спустя 10 лет, когда суммарный коэффициент рождаемости упал до 1,4, идея стабилизации у авторов сохраняется: "Есть аргументы и в пользу того, что резкое падение уровня рождаемости в последние годы - следствие не замены двухдетной модели семьи однодетной и не отказа от детей вообще, а лишь откладывания их рождения "до лучших времен". И далее: "если экономические реформы пойдут успешно, то можно ожидать, что преодоление трудностей переходного периода и повышение уровня жизни приведет и к повышению рождаемости, хотя уровень последней, очевидно, не будет высоким". - Волков Андрей. Семейная структура населения России: факторы и тенденции // Российский демографический журнал. 1996. № 1. С. 22. Любопытно, что теперь уже не указывается уровень повышения отложенной рождаемости (1,7; 2,0), а осторожно говорится, что он "не будет высоким".
4Население и Общество. ЦДЭЧ. 1995. № 4. Табл. № 4.
5Население и Общество. 1997. № 20.
7Новые направления в социологической теории. М., 1978. С. 105.
8Hawthorn Geoffrey. The Sociology of Fertility. London, 1970.
9См. в связи с этим: Борисов В.А. Перспективы рождаемости. М., 1976. С. 212; 214, а также: Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. М., 1986.
10Следует напомнить, что некоторые отечественные демографы отрицают наличие такого противоречия. Например, А. Г. Волков объявляет потребность семьи в детях одновременно потребностью общества в них, и поэтому надо-де не побуждать семьи рожать больше, чем они хотят, а наоборот, следует "максимально содействовать удовлетворению социально обусловленной потребности семей в детях, ибо тем самым будут удовлетворены и потребности в них всего общества". ; Волков А.Г. О необходимости воздействия на рождаемость //Рождаемость. М., 1976. С. 59.
11См., к примеру, Андреев Е.М., Волков А.Г. Демографические модели. М., 1977. С. 7. Вишневский А. Демографическая революция и будущее рождаемости и смертности в СССР // Наше будущее глазами демографа. М., 1979. С. 41. См. также о негативном отношении к "возможности управлять рождаемостью с помощью политики": Вишневский А.Г. Трудное возрождение демографии // Социологический журнал. 1996. № 1. С. 109.
12Следует отметить, что СКР - суммарный коэффициент рождаемости, как наиболее точный из демографических показателей рождаемости, выражает одним числом итог взаимодействия демографической структуры (половозрастной и брачно-семейной) и репродуктивного поведения. В среднем числе рождений на одну женщину также учитывается наличная потребность в детях вместе с оценкой возможности ее реализации. Социологический подход показывает, что нельзя статистические данные о желаемом и ожидаемом числе детей считать измерением самой потребности в детях, норм и установок детности. Потребность в детях (независимая ни от каких условий) измеряется с помощью специальных методик, таких как СД (семантический дифференциал), тогда как мнения показывают возможную в тех или иных условиях величину потребности: идеальное число - в идеальных для всех условиях жизни; желаемое число - в идеальных для своей семьи условиях; ожидаемое число - ожидаемое в ближайшее время число детей, исходя из конкретных условий семейной жизни. Только данные о динамике показателей мнений за одну-две-три декады могут трактоваться как косвенное свидетельство изменения потребности в детях. Рост или падение величин этих показателей за 2-3 года не есть изменение репродуктивных установок - это изменение определения людьми семейных и общих условий жизни. Фантастические перепады обсуждаемых показателей в 1992 - 1995 гг. (падение на 0,6; 0,7 и подскок на 0,3 - 0,4) говорят об оценке "шоковой терапии" 1992 г. и о стабилизации восприятия условий жизни в 1995 - 1996 гг. (См. Бодрова В.В. Репродуктивное поведение населения России в 1991; 1996 гг. // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. 1997. № 4. С. 132).
13Борисов В.А. Желаемое число детей в российских семьях по данным микропереписи населения России 1994 года // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. 1997. № 2. С. 33.
14Антонов А.И., Медков В.М. Второй ребенок. М., 1987. С. 74.
15Например, в 1994 году - на третьем году шествия депопуляции по стране - при обсуждении в Министерстве труда правительственного доклада о демографической ситуации в России (для Каирской конференции) большинством из текста было вычеркнуто слово "депопуляция", как не имеющее научной ценности. В связи с этим сегодня возникает вопрос, сколько же еще потребуется лет реального развертывания депопуляции, чтобы это неприятное для слуха многих слово попало, наконец, в правительственные отчеты и постановления?
16Как видно из статьи А. Романюка, в развитых странах западной цивилизации обеспокоены угрозой межнациональных конфликтов по причине убыли коренного населения. Здесь явно озабочены притоком иммигрантов. В России - стране многонациональной - этническая дифференциация рождаемости в настоящее время незначительна (лишь 2,3% населения ориентированы больше чем на 2-х детей в семье - см. упомянутую выше статью В. Борисова). Но в этнических конфликтах различия в рождаемости тех или иных наций и народностей, как правило, гипертрофируются, представляются в искаженном виде.