Базисные категории трансперсональной психологии и их содержательная связь с онтологическими мотивами "Вечной философии"
1. Понятие “парадигма “ ( греч, paradeigma - пример, образец ) - вошло в широкий научный оборот после работ современного американского историка науки Томаса Куна. [Kuhn, 1962] Оно буквально означает совокупность теоретических, методологических и иных установок, принятых научным сообществом на каждом этапе развития науки, которыми руководствуются при решении научных проблем в качестве образца, модели или стандарта. Некоторые из парадигм имеют философскую природу , они общи и всеохватны, другие парадигмы руководят научным мышлением в довольно специфических, ограниченных областях исследований.
Парадигма столь же существенна для науки, как наблюдение или эксперимент; приверженность к специфическим парадигмам есть абсолютно необходимая предпосылка любого серьёзного научного исследования. Реальность чрезвычайно сложна и обращаться к ней в её тотальности вообще невозможно. Наука не в состоянии наблюдать и учитывать все разнообразие конкретного явления, не может провести все возможные эксперименты. Ученый должен свести проблему до рабочего объема. и его выбор определяется ведущей парадигмой данного времени. Таким образом ему не избежать привнесения определенной системы убеждений в область изучения.
Научные наблюдения сами по себе не диктуют единственных и однозначных решений, ни одна из парадигм не объясняет всех имеющихся фактов, и для теоретического объяснения одних и тех же фактов можно использовать многие парадигмы.
Согласно Куну, парадигмы играют решающую, сложную и неоднозначную роль в истории науки. Из-за вышеупомянутых причин они, безусловно, существенны и необходимы для научного прогресса. Однако на определенных стадиях развития, они действуют как концептуальная “смирительная рубашка”, покушаясь на возможности новых открытий и на исследования новых областей реальности.
Ранним стадиям большинства наук, которые Кун определяет как “до-парадигмальные периоды”, - свойственны концептуальный хаос и конкуренция большого числа расходящихся воззрений на природу. Ни одно из них не стоит сразу отбрасывать как неверное, так как все они приблизительно соответствуют наблюдениям и научным методам своего времени. Простая, элегантная и правдоподобная концептуализация данных, которая готова объяснить большую часть имеющихся наблюдений и обещает служить руководящей линией для будущих исследований, начинает в данной ситуации играть роль доминирующей парадигмы. Когда парадигму принимает большая часть научного сообщества, она становится общеобязательной точкой зрения на проблемы. На этом этапе имеется опасность увидеть в ней точное описание реальности, вместо вспомогательной карты, удобного приближения и модели для организации существующих данных. Такое смещение карты с территорией характерно для истории науки. Ограниченное знание о природе, существовавшее на протяжении последовательных исторических периодов, представлялось научным деятелям тех времен всесторонней картиной реальности, неполной лишь в деталях. Это наблюдение столь впечатляет, что историк легко мог бы представить развитие науки, историей ошибок и идеосинкразий, а не систематическим накоплением информации и постепенным приближением к окончательной истине.
Как только парадигма принята, она становится мощным катализатором научного прогресса: по терминологии Куна, эта стадия называется “периодом нормальной науки”. Большинство ученых все свое время занимаются “нормальной наукой”, из за чего эта отдельная сторона научной деятельности стала в прошлом синонимом науки вообще. Нормальная наука основывается на допущении того, что научное сообщество знает, что такое Вселенная. Ведущая теория определяет не только то, чем является мир, но и то, чем он не является, она определяет то, что возможно, как и то, что в принципе невозможно. Кун описывал научные исследования, как “напряженные усилия рассовать природу по концептуальным ящикам, поставляемым профессиональным образованием”. Парадигмы, следовательно, оказывают не только познавательное, но и нормативное влияние; в дополнение к тому, что они являются утверждениями о природе реальности, они так же определяют разрешенное проблемное поле, устанавливают, допустимые методы и набор стандартных решений. Под воздействием парадигмы все научные основания в какой-то отдельной области подвергаются коренному переопределению.
“Нормальная наука” есть, по сути, решение задач; её результаты в основном предопределены самой парадигмой, она производит мало нового. Нормальные исследования кумулятивные, так как ученые отбирают только те проблемы, которые могут быть решены при помощи уже существующих концептуальных и инструментальных средств.
Кумулятивное приобретение фундаментально новых знаний при этих обстоятельствах, не только неправдоподобно или редкостно, но и в принципе невероятно. Новые теории не возникают без разрушения старых убеждений о природе. Действительно новая, радикальная теория никогда не будет всего лишь дополнением или приращением к существующим знаниям. Она меняет основные правила, требует решительного пересмотра и переформулирования фундаментальных допущений прежней теории, проводят переоценку существующих фактов и наблюдений- только в событиях подобного рода можно признать настоящую научную революцию. Она может произойти в каких-то ограниченных областях человеческого знания или может радикально повлиять на целый ряд дисциплин. Сдвиги от аристотелевской к ньютоновой физике или от ньютоновой к эйнштейновской, от геоцентрической системы Птолемея к астрономии Коперника и Галилея, или теории флогистона к химии Лавуазье - замечательные примеры такого рода. В каждом из этих случаев потребовался отказ от широко принятой и достойной научной теории в пользу другой, в принципе с ней несовместимой. Каждый из этих сдвигов вылился в решительное переопределение проблем доступных и значимых для научного исследования.
Новая парадигма не выбирается стадийно, шаг за шагом, под воздействием очевидности и логики. Это происходит мгновенно. Такое изменение похоже на алхимическое превращение или сдвиг в восприятии фигуры и оно подчиняется закону “ все или ничто”. Ученые избирающие для себя новую парадигму, говорят о неожиданном решении или о вспышке проясняющей интуиции, что их осенило. Сказать почему так происходит наверное довольно сложно.
В течении последних трех столетий в западной науке господствовала так называемая ньютоно - картезианская парадигма, система мышления, основанная на трудах британского естествоиспытателя Исаака Ньютона и французского философа Рене Декарта. Умение увязывать базисные концепции и открытия с механистической моделью Вселенной, разработанной физикой Ньютона, стало важным критерием научной узаконенности в подавляющем большинстве исследовательских областей. Поначалу эта приверженность механистическому взгляду на мир дала весьма позитивный толчок прогрессу многих наук. Однако в ходе дальнейшего развития концептуальные рамки выведенные из ньютоно-картезианской парадигмы утратили свою революционную силу и стали серьезным препятствием для изысканий и прогресса в науке.
2. С начала двадцатого века, физика, стоящая краеугольным камнем механистической науки, претерпела глубокие и радикальные изменения, преодолев механистическую точку зрения на мир и все базисные допущения ньютоно - картезианской парадигмы. С возникновением теории относительности Эйнштейна и квантовой механики, традиционные понятия материи, времени и пространства были превзойдены. Физическая вселенная стала восприниматься как единая сеть парадоксальных, статистически детерминированных событий, в которых сознание и творческий разум начали играть принципиальную роль. [Сapra, 1994]
Между тем, мировоззрение, уже давно устаревшее для современной физики, продолжает считаться научным во многих других областях - в ущерб будущему прогрессу. Наблюдения и факты, противоречащие механистической модели Вселенной чаще всего отбрасываются или замалчиваются. За последние десятилетия антиэволюционная и антипродуктивная природа старой парадигмы становилась особенно очевидной, особенно в научных дисциплинах изучающих человека. В психологии, психиатрии, антропологии и социологии концептуальная схизма достигла такой степени, что эти дисциплины оказались перед лицом глубокого кризиса. Возникла насущная необходимость в сдвиге парадигмы, который позволил бы вместить и воспринять постоянно увеличивающийся наплыв тех революционных фактов из самых разных областей, которые никак не соответствуют старым моделям. Многие исследователи полагают, что с новой парадигмой можно будет заполнить брешь, отделяющую наши так называемые “традиционные” подходы (в частности в психологии и социологии) от глубокой мудрости древних и восточных систем мышления. [ Grof, 1988]
Революционное развитие разнообразных научных дисциплин привело к началу формирования мировоззрения, которое радикально отличается от механико - материалистического образа Вселенной. Среди дисциплин и понятий вносящих свой вклад в эти кардинальные изменения, можно назвать квантово - релятивистскую физику [Caprа, 1975, 1982], астрофизику [Davis, 1983], кибернетику, теорию информации и теорию систем [ Bateson, 1972, 1979;Maturana & Varela, 1980], теорию морфического резонанса [ Sheldrake, 1981], пригожинскую теорию структур [Prigogine & Stengers, 1984], теорию холодвижения [ Bohm, 1980], голографическую модель мозга [Pribram, 1971, 1977], теорию процесса [Young, 1976], вероятностную теорию смыслов [Nalimov, 1982, 1987], а так же трансперсональную психологию [Grof, 1992], и разработки Международного института космической антропоэкологии им. Н. А. Козырева (МИКА), проводимые на протяжении многих лет.
Признание того, что Вселенная - это не механическая система, а бесконечно сложная, взаимосвязь вибрационных феноменов различного типа и частот, подготовило основу, для понимания реальности на совершенно новых принципах. Этот подход приобрел известность под названием голографического, потому, что некоторые из его наиболее замечательных особенностей могут быть продемонстрированы с помощью использования примера оптической голографии, как принципиальной теоретической модели. Двое ученых, которые внесли наиболее значительный вклад в новый способ видения реальности, - физик Дэвид Бом и исследователь мозга Карл Прибрам. Одним из аспектов голографического подхода, является возможность совершенно новых взаимоотношений между частью и целым. Информация в голографических системах распределена таким образом, что вся она содержится в каждой отдельной части системы. Это свойство хорошо можно продемонстрировать, разбив оптическую голограмму на много мелких частей, каждая из которых обладает способностью воспроизведения всего голографического образа.