План:
1. ПРОБЛЕМА ДОСТОЙНОЙ ОЦЕНКИ
2. ПРИНОШЕНИЯ ОТЦОВ–ОСНОВАТЕЛЕЙ
3. ДВА ЛАГЕРЯ
4. АВАНТЮРА ГАМИЛЬТОНА – ПРИЧИНА ПОРОКОВ АМЕРИКИ
5. СОЦИАЛЬНОЕ КРЕДО ДЖЕФФЕРСОНА
6. "ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ" И РАБСТВО
7. ВЗГЛЯДЫ ДЖЕФФЕРСОНА НА РАБСТВО
8. АПОЛОГЕТИКА ВЫВОДОВ ДЖЕФФЕРСОНА
9. РЕЗЮМЕ
ПРОБЛЕМА ДОСТОЙНОЙ ОЦЕНКИ
Писать о Джефферсоне тяжело. Это был человек огромной широты, освоивший большой спектр знаний и интуитивно прозревший так далеко, что и наши современники обречены ошибаться в некоторых спорных вопросах, которых возникало раньше и возникает при анализе деятельности и взглядов Джефферсона множество.
Многое из того, что он говорил и писал, осталось недопонятым не только его современниками, чьи философские умы во многих случаях не могли взлететь на высоту познавательного горизонта Джефферсона, но и нашими современниками – все по тем же причинам. Наверно, шутка Кеннеди, которую он бросил на банкете нобелевских лауреатов в Белом доме ("это самое выдающееся скопление талантов… которое когда-либо собиралось в Белом доме, возможно, за исключением тех случаев, когда здесь обедал Томас Джефферсон – один") – не совсем шутка.
О Джефферсоне масса книг, но в нашей стране издается отчего-то не самое лучшее из написанного. Из трудов пигмеев мысли может сложиться образ только пигмея, каковым Джефферсон не был. Я долго глодал изыскания почтенного Геррета Шелдона ("Политическая философия Томаса Джефферсона"), причисляющего себя, по-видимому, к "естественной аристократии ", т.е. к людям творчески одаренным, чему я не нашел подтверждение. Всю свою книгу Шелдон доказывает, что Джефферсон – это перелицованный Локк, вооруженный находками шотландских интуитивистов Шефтсбери и Хатчесона, системами британского либерализма, классического республиканизма, христианской этикой и даже элементами современной экономической теории. Эдакий Юпитер в блеске и громе бутафории. Ведь, в самом деле, усвоить и перенять – невелик нужен талант.
Все мы возросли на багаже своих предков, им мы обязаны почти всем. Любой физик-открыватель знает все, что по данному вопросу было открыто ранее; прежде чем Аристотель были Платон, Сократ, Аристагор, Пифагор и Демокрит и т.д. Но чем открыватель-физик выше своих предшественников? Выше тем, что сделал шаг дальше и привнес в сокровищницу знаний свой алмаз. Он – творец, "естественная аристократия", словами Джефферсона. А что привнес Геррет Шелдон? Открытиями, творчеством естественной аристократии движется человечество. А кого подвинул и куда наш маститый автор, чью монографию уже дважды издали в США? На обложке книги – портрет анатома философии Джефферсона. А почему не самого Джефферсона? Потому что это памятник самому анатому. Мир его праху. А мы пойдем дальше.
ПРИНОШЕНИЯ ОТЦОВ–ОСНОВАТЕЛЕЙ
Имя Джефферсона – среди имен Отцов-Основателей. Они положили начало Америке, стране глубокого рабства и большой свободы. Народ таков, каков император, как говорили древние китайцы. Император подобен сосуду, народ – воде, принимающей форму сосуда. Каковы же были сосуды, Отцы-Основатели? Видно, были в них, или в ком-то из них те пороки, которые закабалили Штаты, а через них и весь мир; была и свобода, которую впитали от них американцы. Да, Штаты коррумпированы, там правит олигархия, в городах царит культ низких страстей, но вместе с тем американцы – народ не зашореный, они открыты всему новому, они терпимы, отзывчивы и приветливы. Что же подарили Америке Отцы-Основатели? Вопрос не праздный. Американщина – болезнь настоящей России, а чтобы излечиться от болезни, нужно отыскать ее причину, изучить и так избавиться от нее. Тема контрольной работы узка, и по этому поводу можно сказать вот что: "черный" вопрос – частный вопрос в философском наследии Джефферсона, а частности должны рассматриваться из целого, ибо не будет понятен фрагмент картины в отдельности от всей картины – нам нужно целое. В то же время объем работы не позволит раскрыть это целое. Остается выход следующий: мы рассмотрим тему более глобальную, нежели предложенная, так она нам даст большее представление о Джефферсоне, а получив это самое большее представление, нам будет уже легче разобраться в проблеме рабства, ибо мы будем знать Джефферсона лучше. Это необходимо, ибо одна и та же фраза в устах мудрого человека является истиной, в устах глупого – глупостью; если первый знает, что скрывается за его словами, то глупый может иметь ввиду совершенно другое. Вобщем нам нужно постигнуть логику Джефферсона, ход его мысли, что мы и попытаемся сделать, рассмотрев тему политического наследия Отцов-Основателей.
ДВА ЛАГЕРЯ
История мира – история борьбы противоположностей. Они есть везде и во всем. На всякий свет в мире существует тень, и всякая тень подразумевает свои существованием свет. Первое правительство Соединенных Штатов Америки было раздираемо борьбой двух партий, федералистов и республиканцев. Трения начались с принятия Конституции США. Вашингтон и будущие федералисты, их лидеры разработали Конституцию закулисно, без всякого обсуждения, и даже не то, что первоначально в ней не было демократических свобод, являлось печальным фактом, но партийность разработчиков. Федералисты во главе с Гамильтоном выделились резко, и им удалось увлечь Вашингтона на кривые пути. Что ж, если для Гамильтона "народ есть только большой зверь", если он видел в народе только отрицательные стороны, которые полагается смирять силой государства, то Джефферсон рассуждал о врожденном чувстве справедливости, о Моральном Чувстве, которое нужно поднимать, взращивать, поддерживать. Два лагеря: один видит дурное, другой хорошее, один поднимает плетку, другой предлагает создать оптимальные условия. Расхождение во взглядах диаметральное.
Чем тираны выигрывают в наших глазах по сравнению с правителями-либералами? Тем, что яростно расправлялись с нарушителями законов и монарших постановлений. Однако эти нарушения для них были для них только поводом излить свою злобу. Со стороны они смотрелись как строгие справедливые отцы народов, а по сути были беззаконниками, ибо слишком часто буквальное следование закону есть его попрание. Закон становился для них щитом, под которым они скрывали свою незавидную сущность. Так и наши федералисты, настраивая силу государства против "агрессивности, враждебности, склонности к беспощадной конкуренции… не благих намерений, тщеславия, ревности, ложных амбиций" и прочих пороков, сами не были им чужды. Они скрывали за Конституцией свои собственные пороки, и вместо того, чтобы усиливать свое, разгонять тьму, т.е. увеличивать сумму добра в государстве через просвещение, внедрение демократических свобод, самостоятельности и самоуправления, они увеличивали силу зла. Рассуждая о беспощадной конкуренции, Гамильтон вскармливал ее всеми доступными средствами; возмущение против своей политики он выдавал за агрессивность, враждебность. Впрочем, все это слова, которые нам нужно облечь в факты.
АВАНТЮРА ГАМИЛЬТОНА – ПРИЧИНА ПОРОКОВ АМЕРИКИ
В период войны за независимость Америка испытывала сильную нужду в средствах. Конгресс был вынужден вотировать принудительные займы, по сути военные реквизиции. Нужно было снабжать армию продовольствием, одеждой, оружием и т.д.; взамен полученных товаров зачастую расплачивались расписками, замененными впоследствии облигациями внутреннего займа. Солдатам также "платили" облигациями, обещая рассчитаться после войны. За войну накопился огромный внутренний долг. Перед новым правительством Америки встал вопрос о его погашении. Для Вашингтона это был "вопрос чести", и правительство было обязано перед лицом и своих граждан, и других государств выполнить обязательства. И тогда Гамильтон, министр финансов, предложил авантюру, способную убить, якобы, двух зайцев: создать видимость уплаты долга и одновременно, как бы это ни было странным, поднять промышленность, хозяйство через поддержку предпринимательства.
Вашингтон попался на хорошо замаскированный крючок. Вашингтон желал, чтобы была разработана программа помощи государства предпринимателям в деле "развития с/х, коммерции и мануфактур всеми необходимыми средствами… Вашингтон подтверждал намерение добиваться благосостояния страны…" – вот ключевые слова – "любой ценой". "Все средства", "любая цена" сильно подвели первого президента, закрыли ему глаза и уши.
Авантюра же была такова. Правительство принимало к уплате облигации внутреннего долга, но без взирания на собственника. Т.е. их мог предъявлять любой человек-перекупщик. Это еще не вся авантюра, только верхушка, но уже плохо пахнет. По идее, государство должно было отблагодарить тех, кто в тяжелые годы помог Америке средствами, кто воевал за нее, а по Гамильтону испарялся именно нравственный аспект.
Далее, государство должно создать Банк, в который перечислялись бы средства из бюджета по долговому счету, но Банк уплачивал бы не долг, а проценты по нему. Здесь федералисты доказывали, что выплатить громадную сумму правительство не сможет ни за 20, ни за 30 лет, потому они должны оплачивать уже сейчас – справедливости, разумеется, ради – проценты по нему. Но собака зарыта еще глубже. Дело в том, что если Джефферсон считал элитой общества естественную аристократию, аристократию творческого ума и созидательных способностей, то Гамильтон отдавал пальму первенства финансистам, дельцам, бизнесменам вобщем.
"Еще в юношеском возрасте Гамильтон сделал выписку из Д. Юма, снабдив ее весьма положительным комментарием: "Как говорит один знаменитый философ (Д. Юм), авторитеты в вопросах теории государства установили в качестве неопровержимого доказательства, что при учреждении любой системы государства и установлении различных конституционных ограничений и уравновешивающих факторов необходимо исходить из предположения, что все люди – подлецы и что во всех действиях они движимы лишь побуждением – своими личными интересами". Движущей силой исторического процесса Гамильтон признавал не раскрытие нравственных потенций человека (как полагал Джефферсон), наилучшим проявлением которых могла бы стать демократия, а жестокую, бескомпромиссную борьбу своекорыстных интересов неисправимых эгоистов. История представлялась ему в виде поля битвы, на котором сильные и агрессивные берут вверх над менее сильными, а в результате образуются оплоты сильной власти.