Смекни!
smekni.com

Технический детерминизм (стр. 1 из 3)

МIНIСТЕРСТВО ОСВIТИ I НАУКИ УКРАЇНИ

ХАРКIВСЬКИЙ НАЦІОНАЛЬНИЙ УНIВЕРСИТЕТ РАДIОЕЛЕКТРОНIКИ

Кафедра Філософії

КОНТРОЛЬНА РОБОТА

з дисципліни

“Філософія науки “

Харків 2010

Технический детерминизм

Если мы продумаем до конца все следствия, которые вытекают из философских предпосылок детерминизма, то нас безусловно поразит их невероятность, и в конечном счете мы едва ли согласимся с чудовищным характером самой идеи универсального детерминизма. Однако если мы захотим обратиться в этой связи к доказательствам, то произведем, видимо, впечатление людей невежливых по отношению к метафизикам; в действительности их следовало бы спросить: "Неужели вы искренне верите, что взбрыкивание лошади на французских полях влияет на полет бабочки на островах Сонда?". И ведь найдутся философы, которые будут упрямо говорить "да", добавляя при этом, что, конечно, действие далекой причины воспринято быть не может, но тем не менее оно существует. Они мыслят философски, хотя наблюдают, как и все остальные, совершенно другие вещи.

Эти философы являются жертвами идеи пространства. Они приписывают реальности такой вид существования, который в действительности суть особая онтология этой идеи. Пространство, полагают они, имеет неограниченное "существование", поэтому и реальность, заключенная в нем, имеет ту же универсальную детерминацию, что и бесконечное пространство. Даже если мы призовем их к проведению позитивного опыта, если мы потребуем от философа, стоящего на позициях универсального детерминизма, изучить детерминизм частного явления, например детерминизм механического явления или детерминизм электромагнитного или химического явления, то он ответит на это, ссылаясь на элементарное представление бесконечной протяженности: неважно что расположено, неважно где, неважно когда, важно, что всюду оно привносит эффект своего существования.

Так появляется в области философского детерминизма, не нуждающегося в опыте для подтверждения своей абсолютности, царство формул: Все взаимосвязано - Все во всем - Ничто не возникает из ничего - Пустота не имеет реальности - Бытие не может быть ограничено небытием - Вселенная - это единое целое. И философский детерминизм становится, таким образом, как бы комментарием идеи всеобщности. А идея целостности, столь ясная в случае, например, полноты какой-либо коллекции, вытесняется туманной и неясной идеей неопределенного Целого.

Однако при этом философы опираются на мнение Лапласа о том, что “мы должны рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие из предыдущего состояния и как причину последующего”. Что “ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и соответствующее положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно мощным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движением легчайших атомов; тогда не осталось бы ничего, что было бы ему не подвластно, и будущее так же, как и прошедшее, предстало бы перед его взором. Все усилия человеческого духа в поисках истины направлены на бесконечное приближение к разуму, который мы способны себе вообразить”.

На наш взгляд, этот отрывок, на который часто ссылаются во время философских дискуссий, несет явную печать неоправданного идеализма, причем тем более характерную, что часто цитируют и другое выражение Лапласа: "Я не нуждаюсь в гипотезе Бога для объяснения Вселенной". Не замечают, что гипотеза математика (обладателя формулы, объединяющей прошлое и будущее всех движений), выступает в таком случае субститутом той же "гипотезы Бога". На самом деле, если быть более точным, механическая наивная универсальность, допускаемая Лапласом, есть просто идеалистическая конструкция. Я не вижу, каким образом мы могли бы приложить ее к реальности. Если человеческий дух действительно способен на определение всех движений, сколь бы малыми они не были во всей Вселенной, то мы должны прийти к некоему детерминизму необозначаемого. Погруженный в механизм разобщенных явлений, дух не в состоянии овладеть различными значениями феноменологии. В действительности философская мысль так же, как и научная, имеет отношение к структурным явлениям, к уже определенным системам, которые посредством хорошо проведенных аппроксимаций могут быть описаны отдельно. Т.е. правомерно задать следующий вопрос: а что бы ответил Лаплас, если бы мы попросили его уточнить понятие составных частей природы? Не являются ли они простыми субстанциализациями функции иметь место? Когда он указывает как на некую первичную данность на "соответствующее положение всех составных частей природы", то не имеет ли он имплицитно в виду способ, с помощью которого разум членит природу? Не становится ли он жертвой не обсуждаемого идеалистического подхода, не соотносимого с позитивным опытом? Ведь достаточно изменить тип опытов, достаточно не связывать существующую часть с первоначальными праздными намерениями духа, чтобы проблема конструирования или членения "природы" изменила само понятие существующего. Так мы возвращаемся неизбежно к философским основам понятия сфер бытия. Следуя за эффективными усилиями мысли и научного опыта, можно с уверенностью сказать, что существующее находится в столь разнообразных связях в мире опыта, что его пространственное и временное описание отнюдь не решает проблемы выявления всех его детерминаций. Универсальный детерминизм, ограниченный пространственным описанием, - даже если его и можно выразить, даже если он не был бы простой идеалистической гипотезой, - не дает достаточного простора для изучения реальных связей явлений.

Впрочем, если бы это было необходимо, то мы могли бы, основываясь на квантовой науке, указать на пределы механического детерминизма, претендующего на "подчинение" всей Вселенной, исходя из частного локального действия.

В самом деле, если энергия, присущая какому либо механическому частному явлению, должна распространиться, как это предполагает универсальный детерминизм, во всех направлениях и таким образом, чтобы воспринимать во всех точках Вселенной, то, видимо, она должна быть распределена столь мощным разделителем, чтобы оказаться все же доступной улавливанию, т.е. действовать на любой представимый детектор. Если же этого не происходит и мы сталкиваемся с ограничениями, то не только из-за недостаточности человеческих средств. Фактически это самопроявление природы, подвергающейся в таком случае тому же типу сомнения, что и при всяком применении принципа Гейзенберга. Мы затрагиваем здесь весьма спорный момент, связанный с тем, что многие философы, по-видимому, не способны воспринять одновременно реализм принципа Гейзенберга и его роль в качестве рационалистического постулата, тогда как для нас реализм и рационализм прочно связаны. Это вытекает из самого принципа прикладного рационализма, которому мы следуем.

Таким образом, как только мы выводим механику на уровень более тонкой аппроксимации, каковой является квантовая механика, мы приходим к некоему пункту, с точки зрения которого абсолютный детерминизм, включающий все пространство, исходящий из монолитного пространства, упраздняется. Квантовая механика, формулируемая в терминах микрофизики, вносит своего рода поправку в обычные представления о неограниченной Вселенной. Мир может быть воспринят как сплошной, замкнутый, как некий единый блок, передающий движение, только при условии, что мы будем придерживаться кинематической точки зрения или же оставаться в рамках подхода, игнорирующего рассмотрение сил.

Следовательно, мир не является, как в картезианской физике, материализованным пространством. Мы изучаем лишь геометрический детерминизм.

Реальный мир и динамический детерминизм, который он включает, требует динамических представлений и разработки нового философского словаря. Если слово индукция утратило свой смысл, то мы предложили бы использовать его в контексте динамизирующих представлений. Ибо неважно, назовем ли мы их динамическими представлениями, индукциями или кондукциями, существенно то, что они вводят нас в сферу непосредственного реализма энергии. Именно реализм энергии диктует необходимость постановки проблем рационализма в области, которая не является единственной областью геометрии. Он требует от философа, который хочет чему-то научиться из опыта современной науки, обращения к некартезианской эпистемологии.

Впрочем, существует особо тонкая область, в которой всемирный детерминизм все же может черпать свои аргументы. Это область света или, говоря шире, область излучения.

В самом деле, даже самые отдаленные звезды действуют на нашу сетчатку, на наш научный аппарат. В этом смысле техника спектрального анализа может, очевидно, снабдить учение детерминизма достаточно вескими аргументами. Будучи взятым в его индивидуальном аспекте, фотон определяется в зависимости от луча, который доносит до нас без какого-либо угасания и ослабления атомное явление, сформированное в звездной сфере.

Стоит нам внимательнее рассмотреть это возражение, как мы убедимся в его конструктивности; оно как бы вводит нас в круг специального типа детерминизма, который из соображений удобства мы назвали бы линейным детерминизмом. Ведь если световое явление или, в более общем виде, явление изучения предохранено от каких либо потерь, то только потому, что оно не относится ко всему пространству, как это было в случае с глобальным детерминизмом. На своей траектории, на линии луча фотон сохраняет свою сущность, поскольку сохраняет свою энергию. Он может вызывать явления только на своей траектории. Рожденный из импульса, в случае столкновения он гибнет. Он действительно обладает линейным детерминизмом.

Математические концепции, согласно которым световой луч является геодезическим явлением пространства-времени, также подчеркивают важность понятия линейного детерминизма.