Реферат по онтологии
Уровни сознания. Феномены бессознательного и сверхсознательного
Если пытаться углублять и конкретизировать предложенную схему, то возникает соблазн позаимствовать из архаических мифопоэтических моделей мира и другой важнейший классификационный принцип, а именно трехчленное вертикальное деление мира (небесный мир — земной мир — подземный мир). Тогда, помня о существовании в психологии и философии троичной вертикальной схемы сознания (бессознательное — осознаваемое — сверхсознательное), верхний сегмент «поля» нашего сознания (небо) может бьпь связан с уровнем сверхсознания; нижний сегмент (подземный мир) — с бессознательным; а то, что располагается между бессознательным и сверхсознательным уровнями, — это область сознательной души (или область осознаваемого), т.е. такие части «жизненного мира», которые контролируются нашим «Я» или потенциально могут бьпь им контролируемы за счет волевых усилий.
Учитывая то общее понимание сознания, которое было дано в рамках предыдущей главы, отождествление сознания исключительно с осознаваемым представляется неверным, а выделение в «жизненном мире» бессознательного и сверхсознательного уровней, напротив, вполне правомерным.
Подобное трехчленное «вертикальное» деление сознания является широко распространенным в философских системах, как на Западе, так и на Востоке. Неоплатоники, следуя традиции платоновского «Тимея», выделяли уровни ума, души и тела, определяющие как онтологическую развертку Космоса, так и развитие индивидуального сознания. В христианской богословской традиции также существуют указания, на три уровня сознания: дух—душа—тело. Позднее Николай Кузанский писал о трех иерархически связанных сферах сознания: интеллектуальной (разумно-божественной), рациональной (рассудочно-душевной) и чувственной (неразумно-телесной).
Гегелевская модель субъективного духа в первом разделе третьего тома «Энциклопедии философских наук» включает в себя три последовательно сменяющих друг друга уровня индивидуального сознания: природно-непосредственная душа—сознание—дух. 3. Фрейд уже в XX в. вводит понятия об Оно (сфере эмоционально-аффективных побуждений личности, «кипящем котле инстинктов»), Я и Сверх-Я (области надличностных социальных регулятивов деятельности).
В отечественной религиозно-философской традиции на троичную структуру сознания указывал НА. Бердяев в работе «О назначении человека»: греховно-бессознательное — сознательное — божественно-сверхсознательное. Таким образом, есть все историко-философские основания дополнить нашу исходную четырехчленную схему сфер сознания выделением трех его «вертикальных» уровней.
Дадим хотя бы краткую качественную характеристику сверхсознательного и бессознательного уровней сознания. Их противоположность, по нашему мнению, связана со следующими основаниями.
Во-первых, это касается типа детерминации нашей сознательной жизни. Бессознательное оказывает на него в основном причинно-следственное воздействие со стороны врожденных инстинктов, вытесненных аффектов и комплексов, сформировавшихся автоматизмов поведения и т.д. Сверхсознательное подразумевает преимущественно целевую детерминацию, связанную с духовными императивами существования в виде творческих озарений и движущих идеалов деятельности. Бессознательное коренится в нашем прошлом опыте; сверхсознательное открывает горизонты будущего.
Во-вторых, в бессознательном таятся определенные угрозы нашему «Я» со стороны телесных вожделений, страстей и болезненныхвоспоминаний, грозящих засосать нас в черную воронку безвременья и хаоса. Акты же сверхсознания всегда возвышают наше «Я», давая ему возможность пережить сверхвременную радость творчества.
В-третьих, повышение удельного веса бессознательной детерминации психики сопровождается сужением горизонта «жизненного мира». Бессознательное — всегда ниже уровня моего сегодняшнего сознательного «Я». Еще 3. Фрейд и К.Г. Юнг, занимавшиеся изучением психологии толпы, заметили, что ее нравственность в целом всегда ниже уровня нравственности составляющих ее членов. Сверхсознание как целевой тип детерминации высшим всегда, напротив, расширяет творческие и ценностные горизонты нашего «жизненного мира». Оно — выше уровня нашего повседневного сознательного «Я»; и благодаря сверхсознательному опыту человек может контролировать и просветлять как витально-хтонические импульсы тела, так и свои аффективные состояния.
Переходя к содержательному анализу, констатируем следующее: к бессознательному можно отнести совокупность телесных ощущений и влечений (низ сектора I), а также инстинктивно-аффективных переживаний, воспоминаний и комплексов (низ сектора III), которые находятся вне поля осознания и контроля со стороны нашего «Я». Учитывая обширную литературу, существующую по проблемам бессознательного, укажем лишь на некоторые научные результаты, проливающие дополнительный свет на содержание бессознательного уровня психики.
В трансперсональной психологии доказано существование перинатальных матриц памяти, т.е. человек не только ничего не забывает из своего прошлого телесного и душевного опыта в пост-натальный период существования, но при определенных условиях способен вспомнить свои ощущения в утробе матери и в период родов. Все более многочисленные подтверждения получает и гипотеза К. Г. Юнга о существовании архетипов коллективного бессознательного, т.е. относительно инвариантных образно-символических структур, определяющих и канализирующих протекание наших бессознательных процессов.
Кстати, и графический символ, который используется нами, — крест в круге является важнейшим объектом концентрации в ряде психотехнических традиций и носит название мандалы. Мандата, детально проанализированная швейцарским психоаналитиком, трактуется им как архетип целостности сознания, имеющий важное терапевтическое значение и выступающий средством примирения бинарных (сознательных и бессознательных) начал психического существования индивида. Тот же К.Г. Юнг высказал в свое время смелую гипотезу о возможности сохранения на самом «дне» эмоционально-аффективной «половинки» бессознательного уровня психики так назьшаемых реинкарнационных переживаний. Индийская карма, с его точки зрения, и есть не что иное, как бессознательно-аффективный «груз прошлых жизней», который каждый из нас несет в тайниках собственной души и который помимо нашей воли определяет многие реакции, ценностные предрасположенности и пристрастия.
Эти, казалось бы, совершенно фантастические спекуляции Юнга получают сегодня любопытное подтверждение со стороны клинической медицины. Упомянем здесь лишь знаменитые обследования Р, Моуди больных, бывших в состоянии клинической смерти, а также работу К.Г. Короткова. Интересные наблюдения и обобщения, касающиеся феномена ксеноглоссии и измененных состояний сознания, имеются в работах В.В. Налимова и Ч. Тарта.
В последнее время достоянием научной общественности стали также поразительные феномены, происходящие с сознанием космонавтов, находящихся на околоземной орбите в условиях невесомости. Рациональное и систематическое объяснение подобных фактов науке только еще предстоит дать, однако и игнорировать их она больше не может, ибо это чревато иррационалистическими последствиями для нее самой.
Что же касается содержательной интерпретации феномена сверхсознания, то к нему могут бьпь отнесены объективно-сверхвременные предметные содержания и акты сознания в виде: а) категориальных структур различного уровня, обеспечивающих возможность порождения и понимания любых смыслов, а также рефлексии над основаниями человеческой деятельности; б) содержательного объективного знания в виде математических истин, логических правил, законов природы, всеобщих нравственных, эстетических и социальных ценностей; в) творческих озарений и инсайтов; г) базовых черт характера и чувства творческого призвания, которые проявляются у одаренных личностей уже с младенчества.
В существовании сверхсознательного компонента «жизненного мира» наиболее зримо проявляется свойство знания существовать относительно автономно от человека и приобретать как бы собственную логику развития, независимую от его предпочтений и пристрастий. В этом, как мы отмечали, коренятся истоки платонического взгляда на познавательный процесс и основания введения в гносеологию понятия «коллективного субъекта». Однако взгляд на феномен сверхсознания и существование «коллективного субъекта» может быть и вполне реалистическим, даже материалистическим.
Реалистические программы, особенно марксистский вариант, связывают бытие сверхсознания с той частью имеющейся в обществе информации, которая закодирована в символическом «теле» культуры, отвечает критерию всеобщности и общезначимости и не зависит ни от каких субъективно-психологических особенностей индивидуальных носителей этой информации. Вместе с тем подобная объективная информация вне живого сознания индивида — неважно, творца или реципиента, — актуально существовать не может. Нет никакого мира идей и никаких сознаний, превосходящих человеческий уровень.
При всей справедливости взгляда, что без материальных символов культуры (текстов, чертежей, формул) земное сознание (включая и его сверхсознательные слои) не может ни сформироваться, ни успешно действовать, данная позиция представляется неудовлетворительной по нескольким причинам.
Во-первых, никакие базовые категориальные структуры сознания не могут быть индуктивно извлечены из индивидуального опыта и усвоены из символического мира культуры за счет предметной деятельности и социального научения. Мы уже отмечали выше, что их наличие в сознании a priori предшествует опьпу и научению, а тем более любым реконструкциям их генезиса. После И. Канта эту позицию разделяли и Н. Гартман, и А. Бергсон, и Э. Гуссерль, и С.Н. Булгаков, и И.О. Лосский, и М. Шелер. Глубокую современную аргументацию такой позиции можно найти в работе виднейшего католического философа XX в. Д. фон Гильдебранда. В то время вряд ли можно объяснить наличие категориальной структуры мышления и существенных черт характера личности, основываясь и на идее их генетической врожденности. Об этом мы также уже упоминали при разборе натуралистической программы анализа познавательного процесса.