Смекни!
smekni.com

Некоторые этические понятия и их осмысление в творчестве Вл. Соловьева (стр. 1 из 2)

Некоторые этические понятия

1) Соотношение понятий «этика», «мораль», «нравственность»

Сначала — о словах. Слова «нравственность», «мораль», «этика» близки по смыслу. Но возникли они в трех разных языках. Слово «этика» происходит от греч. ethos — нрав, характер, обычай. Его ввел в обиход 2300 лет назад Аристотель, который назвал «этическими» добродетели или достоинства человека, проявляющиеся в его поведений, — такие качества, как мужество, благоразумие, честность, а «этикой» — науку об этих качествах. Слово «мораль» — латинского происхождения. Оно образовано от лат. mos (множ. число mores), что означало примерно то же, что ethos в греческом — нрав. обычай. Цицерон, следуя примеру Аристотеля, образовал от него слова moralis — моральный и moralitas — мораль, которые стали латинским эквивалентом греческих слов этический и этика. А «нравственность» — русское слово, происходящее от корня «нрав».Оно впервые попало в словарь русского языка в XVIII столетии и стало употребляться наряду со словами «этика» и «мораль» как их синоним. Так в русском языке появились три слова с примерно одним и тем же значением. Со временем они приобрели некоторые смысловые оттенки, отличающие их друг от друга. Но в практике словоупотребления эти слова практически взаимозаменяемы (а их смысловые оттенки почти всегда можно уловить по контексту).

Нравственная культура, как и вся социальная культура, имеет два основных аспекта: 1) ценности и 2) регулятивы.

Нравственные (моральные) ценности — это то, что еще древние греки именовали «этическими добродетелями». Античные мудрецы главными из этих добродетелей считали благоразумие, доброжелательность, мужество, справедливость. В иудаизме, христианстве, исламе высшие нравственные ценности связываются с верой в Бога и ревностном почитании его. В качестве нравственных ценностей у всех народов почитаются честность, верность, уважение к старшим, трудолюбие, патриотизм. И хотя в жизни люди далеко не всегда проявляют подобные качества, но ценятся они людьми высоко, а те, кто ими обладают, пользуются уважением. Эти ценности, представляемые в их безупречном, абсолютно полном и совершенном выражении, выступают как этические идеалы.

Нравственные (моральные) регулятивы — это правила поведения, ориентированного на указанные ценности. Нравственные регулятивы разнообразны. Каждый индивид выбирает (осознанно или неосознанно) в пространстве культуры те из них, которые наиболее подходят для него. Среди них могут быть и такие, которые не одобряются окружающими. Но в каждой более или менее стабильной культуре имеется определенная система общепризнанных нравственных регулятивов, которые по традиции считаются обязательными для всех. Такие регулятивы являются нормами морали. В Ветхом Завете перечисляются 10 таких норм — «заповедей Божьих», записанных на скрижалях, которые были даны Богом пророку Моисею, когда он поднялся на Синайскую гору («Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй» и др.). Нормами истинно христианского поведения являются 7 заповедей, которые указал Иисус Христос в Нагорной проповеди: «Не противься злому»; «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся»; «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» и др.

Понятно, что нравственные ценности и идеалы, с одной стороны, и нравственные регулятивы и нормы, с другой, неразрывно связаны между собою. Любая нравственная ценность предполагает наличие соответствующих регулятивов нацеленного на нее поведения. А любой нравственный регулятив подразумевает наличие ценности, на которую он направлен. Если честность есть нравственная ценность, то отсюда вытекает регулятив: «Будь честен». И наоборот, если человек в силу своего внутреннего убеждения следует регулятиву: «Будь честен», то для него честность есть нравственная ценность. Такая взаимосвязь нравственных ценностей и регулятивов во многих случаях делает ненужным их раздельное рассмотрение. Говоря о честности, часто имеют в виду и честность как ценность, и регулятив, требующий быть честным. Когда дело касается характеристик, равно относящихся как к нравственным ценностям и идеалам, так и к нравственным регулятивам и нормам, их обычно называют принципами нравственности (морали, этики). Важнейшей особенностью нравственности является финальность нравственных ценностей и императивность нравственных регулятивов. Это значит, что принципы нравственности самоценны. То есть на вопросы вроде: «Для чего они нам нужны?», «Зачем нам стремиться к нравственным ценностям?», «Почему мы должны соблюдать нормы нравственности?» — нельзя ответить иначе, как признать, что цель, ради которой мы следуем нравственным принципам, состоит в том, чтобы следовать им. Здесь нет тавтологии: просто следование нравственным принципам — это самоцель, т. е. высшая, финальная цель» и нет никаких других целей, которые мы хотели бы достичь, следуя им. Они не являются средством достижения какой-либо вне их лежащей цели.

2) Стыд как нравственная категория

В.С. Соловьев выдвинул принцип «Стыжусь, следовательно, существую». Чего должен стыдиться человек по мнению философа?

Проблема соотношения добра и зла волновала философов во все времена. Книга Вл. Соловьева “Оправдание добра” - одна из попыток вновь обратиться к этой проблеме. Почему же именно этой книге уделяется огромное и пристальное внимание?

“Оправдание добра” - уникальная работа. В этой книге впервые за всю историю этики обобщается теоретическая работа о добре, содержательно раскрывающая и утверждающая его. “Оправдание добра” уникальна еще и потому, что она оптимистична по своему духу и твердо противостоит пессимистическим и негативистским концепциям морали. Самой яркой из таких концепций была, конечно же, концепция Ницше, изложенная в его книге “По ту сторону добра и зла”. Основная идея этого труда заключалась в “снятии” проблемы добра и зла, отказ от признания ее основополагающего характера. Ницше предлагал заменить старую нормативную этику, различающую добро и зло, новой этикой, которая находится по ту сторону добра и зла. Разумеется, подобный пессимизм и “умаление” добра встречались и раньше, поэтому наступил момент, когда совершенно явной стала необходимость опровергнуть подобные концепции.

Именно в ответ на эту “критику” добра Соловьев пишет оправдание добра, с тем, чтобы защитить добро от предъявленных ему обвинений. Из этой первоначальной задачи постепенно выросла вторая - попытаться дать позитивную теорию добра. Кроме того, в своей работе Соловьев решил и такую специфическую задачу, как рассмотрение основных этических понятий - добро, зло, смысл жизни, смысл смерти, страдание, любовь - в свете нового духовного и социального опыта. Таким образом, в России в конце прошлого века начал складываться новый образ нравственной философии. Даже если бы в процессе написания “Оправдания добра” Соловьев углубился в решение только одной задачи: исследовать добро, дать его определение, раскрыть его ипостаси, разновидности, т.е. не выходить за рамки этики, - уже и тогда дело, за которое он взялся, было бы значительным и трудным. Но Владимир Соловьев увидел и поставил перед собой еще более сложную задачу: он увидел необходимость говорить о свойствах добра не как об отвлеченных моментах идеи и не как об эмпирических фактах, а имея в виду ”полноту нравственных норм для всех основных практических отношений единичной и собирательной жизни”.[1] Таким образом, для философа проблема добра выходит за рамки этики, затрагивая сферу истории человечества, социологии, психологии, метафизики. В своей работе Соловьев пытается “оправдать” не только добро, но и бытие, жизнь в целом, замысел Божий о мире. Решение же второй задачи - оправдать доверие к добру, воодушевить на делание добра - сопряжено, как свидетельствует теория этики, с еще большими трудностями. Главный вопрос, который пытается решить Соловьев, “оправдывая” добро, - стоит ли жить, если в мире царит зло, и в чем же заключается смысл жизни.

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассмотреть огромное количество фактов, глубоко изучить жизнь и человеческую психику, обратиться к Богу и к мировой истории. Соловьев избирает долгий и сложный путь, который и определяет структуру книги: сначала он углубляется в человеческую природу, затем обращается к Богу, а после на перекрестки исторических событий.

Первая часть труда Вл. Соловьева называется “Добро в человеческой природе”. Философ рассматривает поставленную перед собой проблему “оправдания” добра через призму человеческой души, человеческой психологии, человеческой сущности. Он действительно ищет, находит и объясняет “добро в человеческой природе”.

Соловьев был твердо убежден, что смысл жизни не появляется откуда-то извне. Человек самостоятельно его определяет. Называя человека “безусловной внутренней формой для добра как безусловного содержания”[2] , философ объясняет, что смысл жизни заключается в добре человека. Но если роль человека в осуществлении добра столь велика, если он и существует-то в мире, чтобы это добро оправдывать и утверждать, то каково же соотношение добра и зла в человеческой природе? Первая часть “Оправдания добра” посвящена ответу на этот вопрос. “Всякое нравственное учение, какова бы ни была его внутренняя убедительность, или внешняя авторитетность, оставалось бы бессильным и бесплодным, если бы не находило для себя твердых точек опоры в самой нравственной природе человека”.[3] Как мы видим, у Соловьева не вызывает сомнения, что общечеловеческая нравственность является основой для любого значительного построения в области этики. Общеизвестно и давно осознано, что человек - это существо, которому нельзя дать однозначную оценку. Свойства его натуры слишком разнообразны и противоречивы: красота и величие сосуществуют с агрессивностью и злобой, ленью и завистью, коварством, хитростью и массой других грехов и пороков. В связи с этим возникает вопрос о возможности однозначно положительной оценки природы человека с нравственной точки зрения. Соловьев подчеркивает наличие у человека таких качеств, которые отсутствуют у всех других животных. Например, чувство стыда, которое “есть уже фактическое безусловное отличие человека от низшей природы”[4] . В отличие от человека ни одно животное не стыдится своих физиологических актов. Человек же стыдится, когда животное начало берет в нем верх над человеческим. Чувство стыда удивительно, потому что его невозможно объяснить какими бы то ни было биологическими или физиологическими причинами, пользой для особи или для рода. Оно имеет другое, более серьезное значение: оно свидетельствует о высшей по сравнению с животными, нравственной природе человека: если человек стыдится своей животности, следовательно, он существует как человек; если человек стыдится, следовательно, он существует не только физически, но и нравственно.