Тарасов А. Н., Тарасова Т. В., 2012
В статье обсуждаются теоретические основы социально-психологической феноменологии как нового направления в отечественной психологии, исследующего закономерности возникновения, изменения, развития, функционирования, специфики проявления и взаимосвязи феноменов деловой и межличностной информации. Показано, что философский анализ социально-психологической феноменологии требует преодоления односторонности формально-логического мышления, разделяющего абстрактность и конкретность, противоположные свойства и качества реальных объектов действительности, отраженных в сознании человека. Феномен общения выступает особенным социально-психологическим явлением по отношению к общению как системе, следовательно, любое научное знание о феномене общения является, прежде всего, конкретным знанием, формулирующим конкретные понятия, категории, закономерности. В данном случае конкретность понятия не отрицает его содержательной абстрактности, несмотря на противоречие в утверждениях о том, что, с одной стороны, истина всегда конкретна, с другой стороны, что теория дает абстрактное знание.
Социально-психологическая феноменология – новое направление в отечественной психологии, исследующее закономерности возникновения, изменения, развития, функционирования, специфики проявления и взаимосвязи феноменов деловой и межличностной информации; говоря языком Гегеля, предмет социально-психологической феноменологии – «являющееся знание» об информации в различных сферах человеческой деятельности.
Научная традиция определяет понятие «феномен» как явление, постигаемое в чувственном опыте, внешние свойства и отношения предмета, раскрывающие его сущность. Феномен (от греч. рhainonemon – являющееся) – явление, данное нам в опыте чувственного познания, в отличие от ноумена, постигаемого разумом и составляющего основу, сущность феномена. Любая вещь как бы является нам в ощущениях и чувствах, и, воспринимая эти ощущения и чувства, мы узнаем о существовании вещи.
Начнем анализ основных концепций с феноменологии И. Канта. Феноменологические идеи И. Канта – неотъемлемая часть его учения о явлениях и о вещах, как они существуют сами по себе, «вещах в себе», знание о которых можно получить путем созерцания a priori. В своей полемике с приписываемым ему идеализмом Кант формулирует принципиальную феноменологическую идею, признавая, что вне нас существуют тела, то есть вещи, про которые нам совершенно неизвестно, каковы они сами по себе, но о которых мы знаем по чувственным представлениям, что они – только явление (феномены) того неизвестного нам, но тем не менее действительного предмета. И. Кант, развивая теорию об априорных формах истины и решая логические проблемы соотношения истинного и ложного, обратил внимание на противоречивость общепринятого подхода, заключавшегося в том, что истина состоит в соответствии знания с предметом.
Этический подход в сочетании с правовым в феноменологии лжи наиболее четко представлен в известной работе И. Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия», в которой он анализирует феномен, определяемый им как «добропорядочная ложь». Кант отвечает критикам, упрекающим его в безнравственности за утверждение будто солгать в ответ на вопрос злоумышленника, не скрылся ли в нашем доме преследуемый им наш друг, было бы преступлением. Критики Канта исходят из того, что «говорить правду есть обязанность, но только в отношении того, кто имеет право на такую правду, которая вредит другим». Данное выражение лишено смысла, – отвечает Кант. «Первый вопрос: имеет ли человек право быть неправдивым в тех случаях, когда он не может уклониться от определенного «да» или «нет»? Второй вопрос: не обязан ли человек в показании, к которому его несправедливо принуждают, сказать неправду, с тем, чтобы спасти себя или кого другого от угрожающего злодеяния?». Возражая против утверждения юристов, полагающих, что ложь – это не только умышленно неверное показание против другого человека, но еще непременно вред другому, Кант настаивает на том, что «ложь всегда вредна кому-нибудь, если не отдельному лицу, то человечеству вообще, ибо она делает негодным к употреблению самый источник права» [4, с. 258–259].
Философская система Гегеля, на наш взгляд, буквально соткана из феноменологических идей, утверждающих непрерывное движение духа в его многообразных проявлениях, не абстрактных только, но природных, живых и развивающихся. Гегель не согласен с утверждением о самостоятельности истинного и ложного, об их изолированности друг от друга, о том, что истинное и ложное как сущности не имеют ничего общего между собой. «Вопреки этому следует указать, что истина не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде (gegeben werden) и в таком же виде спрятана в карман. Не дано (gibtes) ни ложного, ни злого. Правда, злое и ложное не так плохи, как дьявол, ибо рассматривать их в качестве дьявола значит превращать их в особый субъект; в качестве же ложного и злого они только всеобщее, хотя и обладают по отношению друг к другу собственной существенностью» [1, с. 25]. Как известно, Гегель определяет феноменологию духа как такой путь к науке, который «сам уже есть наука, и тем самым по своему содержанию – наука об опыте сознания» [1, с. 53].
Гегель проводит различие между философской истиной и истинной в обыденном понимании как прочном и непосредственном результате, например, что Цезарь родился в таком-то году и что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов двух сторон прямоугольного треугольника. Философская истина предстает как знание вообще, как простое различение истинного и ложного.
Новые подходы в феноменологии предложил Э. Гуссерль. Прежде всего, Э. Гуссерль утверждает, что «феноменология была как бы тайной мечтою философии нового времени». Э. Гуссерль создавал чистую, или трансцендентальную феноменологию не как науку о фактах, но как науку о сущностях. Развиваемый им принцип интенциональности сознания утверждает направленность акта сознания на какой-либо объект, который, в свою очередь, является составной частью акта сознания, но уже в качестве интенционального, а не физического объекта, то есть становится феноменом сознания. Принцип интенциональности сознания утверждает предметом феноменологической концепции Э. Гуссерля феномен сознания субъекта. Однако мы, в отличие от Э. Гуссерля, исследуем феномен ложной информации как социально-психологическое явление; в данном положении заключается принципиальное отличие предлагаемой нами феноменологической концепции ложной информации как направления социальной психологии и основы общей теории лжи.
Социально-психологические феномены по определению – составная часть коммуникативных актов, то есть процесса корпоративного общения. В процессе общения человек сталкивается с большим количеством явлений вербальной (речевой) и невербальной (неречевой) коммуникации. Из них необходимо выделить наиболее информативные, в которых содержатся существенные моменты, в том числе и ложной информации. Иногда второстепенное, незначительное на первый взгляд коммуникативное явление может натолкнуть реципиента на установление факта лжи. Разнообразие проявлений одной и той же сущности влечет за собой и разнообразие феноменов корпоративной лжи, что предполагает их системное изучение, то есть в совокупности феноменов общения. В.И. Даль объясняет «явленье» через глагол «явить», то есть «показывать, делать явным, ставить на вид; обнаруживать; изъявлять, проявлять, выявлять; предъявлять, представлять». Явление, таким образом, определяется В.И. Далем как «очевидность», «ясность» [2]. В научной традиции понятие «фенумен» определяется как явление, постигаемое в чувственном опыте, внешние свойства и отношения предмета, раскрывающие его сущность; именно через явление мы познаем вещь, узнаем о ее существовании. «Сущность должна являть себя», – утверждает Гегель. И далее поясняет: «Явление – это то, что вещь есть в себе, или ее истина». Через явление мы познаем вещь и узнаем о ее существовании; «явление есть, прежде всего, сущность в ее существовании». В процессе возникновения ложной информации различные элементы феномена лжи, разные стороны его структурных отношений имеют неодинаковое значение в его развитии. Одни из них выступают в роли внутренней определяющей основы – сущности, другие составляют внешнюю сторону предмета – явление.
Проиллюстрируем данные положения с помощью анализа феномена лжи в работах П. Экмана. Он определяет ложь или обман как «действие, которым один человек вводит в заблуждение другого, делая это умышленно, без предварительного уведомления о своих целях и без отчетливо выраженной со стороны жертвы просьбы не раскрывать правды» [7, с. 22–23].
В нашем понимании «феномен ложной информации – явление интенционально искаженной или скрываемой истины, компонент коммуникативного акта, детерминирую- щий организационное поведение и конституирующий систему корпоративного общения и управления; психологическую основу феномена лжи составляет намерение субъекта ложного информирования ввести в заблуждение партнера по общению».
Феномен ложной информации обусловлен непосредственной эмпирической данностью коммуникативных актов в их внешне эксплицированных проявлениях, феноменах общения. В процессе актуализации коммуникатором средств общения происходит их объективация, в результате которой феномен ложной информации как составная часть коммуникативного акта детерминирует организационное поведение, конституирует коммуникативную систему организации. Поясним, что феноменологический статус личности — системное состояние комплекса феноменов ложной информации, взаимосвязанных с установками на ложь в общении. Феноменологический статус личности определяется индивидуально обусловленными предпосылками в предъявлении и восприятии феноменов ложной информации при актуализации конкретных средств общения: речь, мимика, жесты и т. д.