Молодежное сообщество пранкеров в России: «Возьми трубку и зажги мир...» (стр. 1 из 7)

Молодежное сообщество пранкеров в России: «Возьми трубку и зажги мир...»

М.Д. Алексеевский

Пусть под этой звездной бездной

Вдруг раздастся гром небесный,

Вдруг раздастся гром небесный,

Телефонного звонка.

(Рождественский Р. Позвони мне[1][302])

Знание широких слоев общества о деятельности того или иного молодежного сообщества не всегда напрямую соотносится с масштабами деятельности и активностью последнего. Крайне важными факторами являются также объем и характер информации о сообществе в СМИ, а также то, насколько само сообщество является «открытым», склонным к распространению сведений о себе среди «непосвященных».

Движение пранкеров (людей, сделавших своим хобби хулиганские телефонные розыгрыши) является характерным примером молодежного сообщества. Оно появилось довольно давно, активно развивается и ведет весьма бурную деятельность, однако большинство жителей России в ответ на вопрос «Кто такие пранкеры?» скорее всего удивленно пожмет плечами.

Научных социологических опросов, касающихся феномена пранк-культуры, не проводилось, однако некоторое представление о степени ее известности в молодежной среде можно составить по любительскому опросу, проведенному самими пранкерами. На одном из сайтов, посвященных пранку, сообщается:

«В период с 11.02.08 по 22.02.08 в пяти московских, одном питерском ВУЗе, а также на улицах Москвы, Питера, и Подмосковья нашими резидентами (Yos, Stan, Вольфрам), было опрошено ровно 200 чел. в возрасте от 15 до 53 лет. Тема опроса "Знаете ли вы что-нибудь о пранке?". Из 200 опрошенных: 42 чел. слышали о таком явлении, из них 25 слышали пранки, 19 "с бабкой" и "с мужиком", остальные 6 слышали, знали, и различали пранки с Пиздопидором, Спидовой бабкой, Дедом ИВЦ, Бабкой АТС, из них 3 посещали prank.ru, из них 1 делает это регулярно» [Незарегистрированный пользователь][2][303] [3][304].

Вероятно, опрос проводился преимущественно в молодежной среде (среди студентов двух крупнейших российских городов), но даже здесь лишь 21% опрошенных что-то слышал о явлении, 12, 5% слушали сами пранки, однако хотя бы минимально ориентировались в этих записях (опознавая самых популярных «жертв») лишь 3%, и только около 1% самостоятельно скачивали файлы с главного пранкерского сайта. Очевидно, что среди взрослого населения России о пранке знает еще меньший процент людей.

В то же время статистика посещения сайтов сообщества наглядно свидетельствует о том, что число молодых людей, занимающихся пранком или регулярно слушающих пранкерские записи, стремительно растет. В июне 2003 года, когда автор статьи впервые узнал о существовании тогда только зарождающегося движения пранкеров, несколько любительских сайтов отдельных пранк-команд посещали сотни постоянных пользователей. В марте 2006 года, когда уже существовал «официальный пранк-сайт России» Prank.ru, только на нем было зарегистрировано более 1750 пользователей. В декабре 2008 года число зарегистрированных пользователей сайта перевалило за 11.000, при этом очевидно, что значительное число посетителей сайта регулярно заходит туда, не регистрируясь, чтобы скачивать пранки[4][305]. Таким образом, можно говорить о том, что сейчас в России пранком интересуются десятки тысяч молодых людей.

Почему же столь стремительно набирающее популярность молодежное движение вызывает такой незначительный общественный резонанс? Прежде всего, это связано с высокой степенью закрытости сообщества пранкеров. Жертвами их хулиганских звонков часто становятся знаменитости и работники правоохранительных органов, которые часто угрожают жестоко наказать «обидчиков». В этой ситуации пранкеры не заинтересованы в том, чтобы «лишний раз светиться», поэтому они обычно скрывают свои настоящие имена, используя «ники», не указывают свои контактные данные, настороженно относятся к незнакомым людям (например, журналистам), которые пытаются договориться с ними о встрече.

Есть и еще одна причина, по которой пранкеры предпочитают не распространять широко информацию о своей деятельности. Дело в том, что они не хотят, чтобы об истинных мотивах их поступков узнали потенциальные «жертвы». Для пранкеров важно, чтобы «жертва» не понимала, для чего ее изводят телефонными звонками, и не осознавала, что все эти разговоры (включая матерную брань и угрозы) записываются, а затем будут выложены в Интернет.

Опасения пранкеров по поводу того, что об истинных мотивах их поступков узнают широкие слои населения, стали основным сюжетом нелепой, но показательной статьи журналиста Павла Каныгина, опубликованной в 2005 году в «Новой газете». В ней автор утверждает, что якобы после того, как на телеканале REN TV показали первый сюжет о пранке, некоторые пранкеры в панике уехали «из своих городов», опасаясь преследования милиции, а остальные страшно обижены на авторов репортажа, так как теперь их «никто не боится»:

«Даже по телефону поговорить нормально не получается. Потому что жертвы вместо мата говорят: "Привет, пранкер" или "Мы вас любим, пранкеры". Ну а пранкерам, им надо что – чтобы их материли, а не любили. Сейчас они все страшно на ТВ злятся. Оно отбило у них всех жертв. А на сайтах появилось очень много простых людей, которые сразу после показа сюжета атаковали пранкерские сайты и форумы со словами: "Ой, как у вас тут миленько". Вот пранкеры и запаниковали. Потому что опопсовение для них – страшнее милиции»[5][306].

Автор статьи сильно «передергивает» факты и вообще слегка переоценивает влияние одного небольшого репортажа на всё российское общество. Хотя впоследствии сюжеты про пранкеров показывались на многих российских каналах (в том числе в таких рейтинговых передачах, как «Программа Максимум» на НТВ и «Пусть говорят» на Первом канале), ни массовой паники в среде пранкеров, ни радостной реакции «жертв» (в духе «Мы вас любим, пранкеры») никогда не было.

Собственно, неадекватность и предвзятость многих журналистских материалов, посвященных пранку, также сильно способствует тому, что пранкеры стараются лишний раз уклониться от контактов со СМИ. 4 октября 2008 года модератор Prank.ru CLAUS пишет на сайте:

«Сегодня на канале "Ren-tv" был показан сюжет программы "Час-пик" про пранкеров. На встрече с журналистами я попросил сделать кое-какие поправки в сюжете: 1. Сказать, что пранк является всего-навсего хобби, увлечением, а не стремлением самовыразиться; пранкеры – не телефонные террористы. 2. Подчеркнуть, что звёзды – это вовсе не приоритет для пранкеров. 3. Не упоминать мнение психологов, ибо их доводы являются ошибочными. Обещали выполнить мои просьбы... Ничего сделано не было. Это в очередной раз доказывает, что журналисты являются обыкновенными уебанами, которые не держат своё слово»[6][307].

Крайняя тенденциозность при создании журналистских материалов о пранк-сообществе характерна для большинства СМИ. Непредвзятый подход к этой теме был характерен для первых публикаций[7][308], появлявшихся в 2003–2004 годах на страницах журнала «Xakep», когда движение только зарождалось. В 2005 году, когда пранк становится заметным явлением молодежной культуры, он начинает привлекать внимание репортеров с телевидения[8][309] и журналистов популярных печатных изданий, стремящихся «застолбить» новую тему. Их повышенное внимание к пранку во многом было связано с тем, что жертвами телефонных «розыгрышей» часто становились знаменитости из мира шоу-бизнеса (Ксения Собчак, Борис Моисеев, Децл, Лолита и т.д.), скандальные материалы о которых традиционно привлекают повышенное внимание читателей[9][310]. В этом контексте сами пранкеры мало интересуют журналистов, для них пранк становится лишь поводом для того, чтобы описать, кто из звезд шоу-бизнеса активнее всего матерится[10][311].

Илл. 46. Пранк-логотип. Автор – MaRiZzz, 2006 год. Череп с двумя скрещенными телефонными трубками отсылает к пиратской символике

Когда же речь всё-таки заходит о самих пранкерах, в большинстве СМИ преобладает панически-морализаторский подход к освещению их деятельности. Журналисты склонны демонизировать их: во многих статьях сообщество пранкеров описывают как «подпольную организацию», а ее участников называют «отморозками», «маньяками», а то и «террористами»[11][312]. Вот как эффектно начинает свою статью один из журналистов:

«Пранкеры – телефонные террористы, сетевые монстры, внутрикабельные извращенцы... Как их не называть, в любом случае это люди, которые занимаются розыгрышами по телефону. Причем, розыгрышами не ради смеха, а ради состояния исступления у того, кому звонят»[12][313].

Социологи, исследующие молодежную культуру, в таких случаях говорят о «моральных паниках»[13][314] в обществе, которые препятствуют взвешенному анализу явления: «Непонимание специфики современной молодежи соединяется с заключениями о "патогенности и дегенерации" всего нового поколения, мораль, нормы и культурные практики которого угрожают стабильному и поступательному развитию всего "зрелого" общества»[14][315].

Тенденциозный и предвзятый подход журналистов к описанию пранк-культуры вызывает у самих пранкеров негативную реакцию в диапазоне от иронии[15][316] до негодования[16][317]. Особое раздражение у них вызывают грубые ошибки журналистов (которые, например, иногда путают слова «пранк» и «пранкер»[17][318]), а также попытки некоторых репортеров (а чаще приглашенных экспертов-психологов) объяснить увлечение телефонными розыгрышами «зажатостью» и «закомплексованностью» пранкеров, которые якобы не могут реализовать себя в реальной жизни, поэтому хамят незнакомым людям по телефону, пользуясь анонимностью и безнаказанностью[18][319].