Смекни!
smekni.com

Право и природа человека в работах Бенджамина Франклина (стр. 1 из 3)

Право и природа человека в работах Бенджамина Франклина

Ю.А. Полетухин, кандидат исторических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Челябинского юридического института МВД РФ

Бенджамин Франклин (1706-1790) выделяется среди американских политиков и мыслителей второй половины XVIII века универсальностью знаний и прагматизмом. Принято считать, что научные интересы Франклина находились, по большей част, в сфере естественных наук. Однако он оставил весьма глубокие рассуждения по вопросам государства и права в многочисленных трудах, посвященных конкретным проблемам своего времени.

Глубокие познания Франклина в естест- венно-научной сфере сделали его политикоправовые взгляды действительно материалистическими, опирающимися на обширные знания природных закономерностей и человека.

Его соображения по вопросам права и государства неизменно берут начало в самых общих принципах существования и развития материального мира, любых живых существ, которые проявляются и в природе человека.

В ранней своей работе, написанной в 1725 г., когда Франклин был девятнадцатилетним типографским рабочим в Лондоне, в кратком виде изложены взгляды будущего государственного деятеля Америки.

В этой работе, а также во взглядах Франклина в целом прослеживается явное влияние концепции англичанина Джона Локка, связывавшего свое понимание права и государства с общими закономерностями развития материи и человека. Гораздо позже, будучи уже известным политиком, среди лучших английских авторов Франклин рекомендовал для изучения в шестом (старшем) классе школы именно Локка\

Для Локка страдание - важнейшее чувство, которое управляет всем живым. Американец также считал главным свойством любого живого существа «способность ощущать неудовольствие или страдание»[1].

Это свойство любого живого организма, по Франклину, и является той силой, которая движет жизнь вообще, в том числе, и жизнь человека. «Мы первоначально движимы страданием, и весь последующий ход нашей жизни не что иное, как непрерывный ход действий с целью избавиться от него»[2].

Франклин утверждает, что страдание не просто сопровождает человека всю его жизнь, но и является источником любого развития. По мере избавления от одного неудовольствия появляется другое, что и заставляет человека предпринимать какие-то действия. По мнению Франклина, отсутствие страдания уничтожило бы само желание что-либо менять в своей жизни, и прогресс был бы невозможен. Отсюда следует логичный вывод, что страдание как условие развития совершенно необходимо[3].

Таким образом, различные человеческие желания и страсти могут быть рассмотрены лишь как разновидности попыток избавиться от разных видов страдания. По Франклину, любое удовольствие не имеет самостоятельной природы, оно напрямую связано со страданием. «Величайшее удовольствие - это лишь сознание избавления от величайшего страдания»5.

Американский мыслитель указывает, что страдания отличаются по степени доставляемого ими неудовольствия человеку6. Чем сильнее страдание, тем сильнее желание избавиться от него.

Если мы спроецируем эту мысль на проблему определения и исполнения наказаний (которые неизбежно, по сути, представляют собой сознательно причиняемые преступнику страдания), то придется признать, что жесткие наказания за преступления, причиняющие серьезный вред человеку и обществу, неизбежны. Лишь в этом случае у человека может возникнуть желание воздержаться от причинения вреда другим людям. Другими словами, в случаях, когда речь идет о потенциальной опасности человека для общества, наказания должны быть такими, чтобы потенциальному преступнику было трудно их проигнорировать.

Принимая во внимание эти высказывания Франклина, можно сделать вывод, что его понимание причин, лежащих в основе любой человеческой деятельности, объясняется, прежде всего, глубоким видением физиологической сути любых человеческих ощущений и мотивов деятельности человека.

Напрашивается естественное обобщение, что избавление человека от страданий в принципе невозможно в силу того, что на смену одному страданию неизбежно приходит другое, пусть и менее мучительное. Это означает, что законодателю и не следует ставить перед собой такую цель. Ведь гипотетическая реализация данной цели приведет к исчезновению у человека какой-либо мотивации к любой деятельности вообще.

У Франклина есть тезис об относительности любого страдания. Он пишет, что «страдание не есть страдание для нас, пока мы к нему нечувствительны»7. Хотя Франклин не развивает эту мысль в дальнейшем, она представляется чрезвычайно важной.

Развивая эту идею, можно предположить, что некая усредненная шкала страданий, отличающихся друг от друга по той степени неудовольствия, которую они доставляют человеку, является довольно условной. Обусловленная спецификой физиологии пониженная чувствительность к страданиям и боли, а также выработанная временем привычка к ним делают определенную часть людей менее чувствительными. Поэтому страдания не оказывают на них такого корректирующего воздействия, как на человека со средней степенью восприимчивости.

Это означает, что по отношению к малочувствительному человеку при необходимости должны применяться более жесткие меры наказания, чем по отношению к тому, кто по данным качествам соответствует примерной норме. Конечно, определение такой условной нормы в законодательстве и судебной практике довольно проблематично, но нам представляется, что очевидным показателем неэффективности использованной ранее санкции по отношению к осужденному, является рецидивная преступность. Логичным было бы, если бы в таких случаях наказание ужесточалось достаточно существенно.

Идеи, высказанные Франклином в ранней работе «Рассуждения о свободе и необходимости, удовольствии и страдании» представляются, возможно, слишком категоричными, поскольку, по сути, поведение человека объясняется единственным фактором - страданием, пусть и в разных видах. В последующих своих статьях Франклин старался учитывать и другие обстоятельства, так или иначе влияющие на жизнь человека.

В дальнейшем американский политик практически не писал таких сугубо теоретических работ, как этот его ранний труд, уже, судя по названию, претендующий на широкие обобщения. Соображения Франклина по проблемам государства и права разбросаны по разнообразным заметкам, письмам, статьям, которые посвящены конкретным проблемам американской действительности.

В своих постулатах он исходит из того, что человек по своей природе является эгоистом.

Проблема заключается в том, чтобы совместить интересы разных людей и интересы общества и государства таким образом, чтобы стали возможными взаимовыгодные и взаимоприемлемые формы сотрудничества. Многие соображения Франклина по этому вопросу определяются соотношением возможных приобретений и потерь как государства, так и отдельного человека в каждом конкретном случае.

Логика американского мыслителя наглядно и ярко проявляется в его небольшой заметке 1762 г. «Замечания на выступления судьи Фостера в защиту права насильственной вербовки матросов», направленной против попыток оправдать сложившуюся в Англии жестокую практику принудительной вербовки матросов торгового флота на службу в военно-морской флот.

Франклин считает, что при военной необходимости оправдано обязательное несение воинской службы, но возникающие в связи с этим тяготы должны распределяться на все общество. Если же часть людей освобождается от вербовки, то равноправие отсутствует, и такое положение вещей не может быть признано справедливым.

Франклин приводит высказывание некоего судьи Фостера о том, что правительство может «при крайней необходимости использовать услуги торгового флота» в случае войны. Здесь же объясняет, что выражение «использовать услуги» в данном случае неприемлемо, поскольку оно «обозначает приглашение человека на работу с предложением ему платы, достойной, чтобы побудить его предпочесть мою работу. Но совсем не то, если я принуждаю его работать на условиях, которые я считаю подходящими»8.

Таким образом, Франклин считает, что даже чрезвычайная ситуация и интересы государства не могут быть оправданием для прямого насильственного принуждения людей к несению службы. Что же касается способов стимулировать их к выполнению этой опасной работы, то, по мнению Франклина, этот вопрос может быть решен путем повышения соответствующей платы до такого уровня, который побудил бы людей «добровольно поступить на военную службу. И пусть зло будет распределено среди всей нации посредством равного налога для уплаты матросам» .

Данное предложение Франклина представляется показательным и весьма характерным для его концепции. Он считает, что тяготы и опасности могут быть скалькулированы и компенсированы.

Вопреки мнению Фостера Франклин считает, что даже угроза национального бедствия не может быть оправданием для «личного несчастья». Если же личные несчастья могут предотвратить такое бедствие, то они «должны щедро компенсироваться целой нацией»10.

Один из аргументов Фостера в защиту существующего обычая насильственной вербовки матросов сводиться к тому, что он основан на обычном праве. На это утверждение Франклин отвечает, что в таком случае в Англии «является законом рабство»11.

Он признает, что возможно подобная практика является законной, но при этом она несправедлива12.

Такая логика рассуждений свидетельствует о том, что Франклина никоим образом нельзя отнести к сторонникам позитивизма. Для него основой любого законодательства являются естественные права человека, здравый смысл, а критерием истинности закона является его нацеленность на защиту основных интересов людей.

Для Франклина главным условием положительной оценки законов является их способность обеспечивать свободу. Критикуя английскую практику насильственного привлечения матросов к военной службе, он пишет, что «конституция еще очень несовершенна, если в таком общем деле не защищает свободу, а уничтожает ее»13.