3. «Конвенция о гербовом сборе в отношении переводных и простых векселей» (заключена в Женеве 7 июня 1930 г. и вступила в силу для СССР 25 ноября 1936 г.);
4. Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1937 г. № 104/1341 «О введении в действие Положения о переводном и простом векселе»;
5. Федеральный закон Российской Федерации от 11 марта 1997 г. № 48-43 «О переводном и простом векселе».
Взгляд на юридическую природу векселя претерпел довольно сложные трансформации на протяжении истории. Первоначально юристы, воспитанные на римском праве, подводили вексель под сделки, им предусмотренные (договоры мены, купли-продажи, займа, поручения), либо под их сочетания. В любом случае, главным здесь был момент трактовки векселя как договора, что в свое время явилось основанием для французского законодательства. Последнее рассматривало вексельные сделки как договор мены с переводом, а вексель — как результат договора, с которым он находится в непосредственной связи. Обязанность платежа вытекала отнюдь не из векселя, но из договора. При взгляде на вексель как на договор возникало много вопросов, над изощренными решениями которых поседело немалое число юристов.
Этот взгляд совершенно не удовлетворял потребности торгового оборота в силу очевидных причин. Исходя из потребностей практики, в середине XIX века возникла теория одностороннего обязательства Карла Эйнерта. Скорее, самое ценное в этой теории — это подход, состоящий в отправлении прежде всего от потребностей хозяйственного оборота, а потом уже от исторического прошлого векселя. «Вексельное право, какое нужно XIX столетию» — так назвался этот труд, появившийся в Германии в 1839 году. Согласно П.П. Цитовичу, основные положения, выдвинутые Эйнертом, могут быть сведены к следующим.
1.Вексель — это торговые деньги, возникшие из кредита торговца. Нет особой разницы между переводным и простым векселем в этом отношении, и лишь в силу исторически причин переводной вексель стал господствующим в Западной Европе.
2. Обещание заплатить дается векселедателем не одному единственному определенному лицу, но всем его законным владельцам, как это имеет место при выпуске облигаций. Это означает, что договора о векселе нет, есть одностороннее обязательство векселедателя, сделка же, послужившая причиной его рождения, после этого имеет для векселя лишь познавательный, исторический интерес.
3. Акцепт в переводном векселе есть опять-таки одностороннее обязательство трассата заплатить векселедержателю, гарантированное трассантом.
4. Бланковый индоссамент есть наиболее естественная форма передачи векселя. Передача по надписи в конце концов затрудняет обращение. Бланковый индоссамент превращает вексель в бумагу на предъявителя, полностью уподобляя его бумажным деньгам. Основное назначение передаточной надписи состоит не в легитимизации векселеприобретателя, но в том же поручительстве за платеж.
Таким образом, фундаментальный вывод Эйнерта таков: сила вексельного обязательства вытекает не из договора, послужившего причиной его появления, а из самого векселя, заключающего в себе одностороннее и абстрактное обязательство векселедателя произвести платеж законному векселедержателю. Такой взгляд подразумевает письменную форму векселя, причем строго установленной формы, под угрозой его ничтожности.
Теория Эйнерта дала толчок и послужила основой для других подходов. Важно лишь установить, что вексель приемлем как средство обеспечения кредита, обращения и платежа, если вексельное требование вытекает исключительно из него самого и из законного права владения этим документом. С практической точки зрения векселя вытекает определение как передаваемого в упрощенном порядке письменного, установленной законом формы, одностороннего, безусловного и абстрактного денежного обязательства, состоящего под солидарной ответственностью всех причастных лиц и подлежащего платежу законному векселедержателю против предъявления самого векселя под угрозой процессуально строгого взыскания.
Следует заметить, что с выдачей векселя не становится ничтожным договор между лицами по поводу выдачи и передачи векселя, ибо на его выполнении основывается вывод о добросовестности приобретения векселя. Также, в зависимости от характера сделки, решаются вопросы налогообложения доходов от сделки с применением векселя и бухгалтерского учета. Другое дело, что условия сделки не отражаются на обращении векселей и взыскании долгов по ним; именно в этом причина и смысл абстрактности векселя.
Естественно, чем выискивать всякий раз в гражданском законодательстве ответы на те или иные нерегулируемые вексельным законом вопросы вневексельных отношений сторон или создавать прецеденты, лучше свести один раз эти вопросы и их решения воедино, то есть иметь свод относящихся сюда норм в виде закона (Устава о векселях).
Понятно, какое строение должен иметь этот документ. Процитируем ст.1 Женевской конвенции о Единообразном Законе о переводном и простом векселе: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются ввести в действие на своих территориях... либо в одном из его подлинных текстов, либо на своих национальных языках Единообразный Закон, составляющий Приложение 1 к настоящей Конвенции».
Отсюда естественным образом вытекает и структура документа, состоящая из трех частей. Первая должна состоять из текста ЕВЗ с допустимыми Конвенцией изменениями и оговорками, вторая — вводить дополнительные вексельные правила, третья — регулировать вневексельные отношения сторон. Во вторую часть прежде всего должно войти многое полезное из Устава о векселях 1902 года, например, институт непредусмотренного посредника, уточнение института особого плательщика (домицилиата).
Разумеется, часть вопросов в этом своде будет отсутствовать. Так, порядок упрощенного взыскания вексельных долгов определяется Гражданским процессуальным кодексом, очередность при удовлетворении требований кредиторов — Гражданским кодексом (действующий, кстати, в этом отношении о векселях «забыл»), сделки с выдачей и передачей валютных векселей подчиняются нормам, установленным законами о валютном регулировании и контроле, и т.д.
В силу отсутствия в российском законодательстве подробного и всеобъемлющего закона о векселях, а также лишь только нарождающейся судебной и деловой вексельной пратики, полезно привлекать прежний судебный и деловой опыт, обращаться за советом и разъяснениями к Уставу о векселях, утвержденному в 1902
Подобно любому юридическому действию, заключение сделки с использованием векселя требует право- или дееспособности как для активной (получающей права по векселю), так и пассивной (обязующейся по векселю) стороны. В силу того, что векселедолжник ставится в более тяжелые условия по сравнению с другими долговыми обязательствами, в различных законодательствах (в том числе и в дореволюционном российском) активная Векселеспособность рассматривалась тождественной способности вообще приобретать права по долговым обязательствам, а пассивная, с целью защиты интересов личности и общества, подвергалась ограничению. Так, в те времена по причине строгого порядка взыскания вексельного долга (вплоть до личного задержания) не могли обязываться векселями военные и священники, определенные категории крестьян, матери семейств и неотделенные от семей девицы. Таким образом, государство защищало тех, кто мог по незнанию особенностей вексельного закона попасть в сложное положение, нанеся ущерб как себе, так и окружающим, или просто угодить в ловушку. Поскольку в силу исторических причин в Европе господствовал переводный вексель, уже, как правило, предполагавший наличие реального основания, там постепенно произошло уравнивание векселеспособности с общегражданской правоспособностью. В России же, в силу господства простого векселя, ситуация была несколько иной. При принятии в России Устава о векселях 1902 года изначально присутствовавшее стремление уравнять Векселеспособность с общегражданской встретило серьезные возражения, заключавшиеся в следующем. Противники этого Уравнивания указывали, что для прочного кредита и порядка в денежном обращении не представляют опасности лишь векселя, в основе которых лежит торговая сделка или которые выданы с торгово-промышленными целями. Любые непроизводительные векселя вредно влияют на устойчивость кредита и денежного обращения. Возобладавшее стремлениузаконить за векселем исключительно торгово-промышленный характер не осуществилось лишь по причине боязни нарушить уже существующее вексельное обращение. Поэтому тогда был достигнут компромисс — векселеспособность не стали ни сужать, ни расширять, перенеся ее определение из прежнего вексельного устава.
Сейчас векселеспособность в России законом не ограничена, в чем может таиться немалая опасность для нормального хозяйственного оборота. Однако ее ограничение нанесет ущерб и здоровой части вексельного оборота. Поэтому, не подвергая векселеспособность серьезным ограничениям, в основном путем незапретительных мер, государство должно обеспечить строгую вексельную дисциплину.
Немаловажен теперь и вопрос определения векселеспособности иностранных лиц, в том числе из стран СНГ. Понятно, что первоприобретатель такого векселя, как правило, понятия не имеет, как смотрят на векселеспособность на родине иностранца. Поэтому ст.2 Конвенции об урегулировании коллизий, оставляя в общем случае определение векселеспособности национальному закону, тем не менее обязывает признавать ответственность лица, подписавшего вексель, в соответствии с законом места совершения подписи.
ВИДЫ ВЕКСЕЛЕЙ
Закон определяет два вида векселя: вексель простой (соло-вексель) и переводный (тратта). В первом случае вексель представляет собой простую долговую расписку, подпадающую, при условии соблюдения правил составления, под действие вексельного права, с его материальными и процессуальными особенностями. В этом случае сам должник-векселедатель должен будет расплатиться деньгами. Заметим, что векселедателей одного и того же векселя может быть несколько.