Смекни!
smekni.com

Экономические циклы: сущность, классификация, особенности развития (стр. 6 из 9)

Новые кейнсианцы отстаивают свою точку, исходя как минимум из чисто зрительного наблюдения, что цены, а тем более зарплаты, меняются редко – согласно некоторым исследованиям, в США цена среднего потребительского товара меняется примерно раз в год[4]. Многие цены зафиксированы в каталогах или долгосрочных контрактах, и не могут считаться равновесными в каждый момент времени. Тарифы «естественных монополий» в России вообще зафиксированы государством и меняются от силы пару раз в год – в следствие этого, например, грузовые перевозки резко подешевели относительно остальных товаров сразу после кризиса 1998‑го года.

Кроме того, кейнсианцы настаивают, что равновесные теории Кидланда и Прескотта не могут объяснить Великую депрессию, а как однажды сказал профессор Принстонского университета Бен Бернанке, теория деловых циклов, которая может объяснить только небольшие спады, но не Великую депрессию, это все равно что теория землетрясений, которая может объяснить только незначительные колебания земли. Согласно же теориям Кидланда-Прескотта, Великую депрессию должен был вызвать технический регресс, во что поверить трудно. В то же время, все больший объем эмпирических данных[5] говорит в пользу того, что Великая депрессия стала результатом масштабного сокращения денежной массы, то есть, падением спроса, как утверждал еще Милтон Фридман.

Более современный пример расхождения взглядов этих двух школ – технологический бум 1990-х годов. Согласно теории деловых циклов, прорывы в области информационных технологий должны были привести к увеличению производительности труда, что стимулировало бы работодателей нанимать больше работников. Во всяком случае в США именно это и произошло – в 1990-е годы мы наблюдали бурный рост экономики и увеличение занятости. Однако согласно новой кейнсианской теории, ВВП страны в краткосрочной перспективе определяется спросом, и без расширения спроса технологический прорыв должен привести к сокращению, а не увеличению занятости – меньше работников теперь надо для того, чтобы удовлетворить все тот же спрос. Поэтому кейнсианцы считают, что сокращения спроса не последовало только потому, что Федеральная резервная система США параллельно расширила денежную массу, что и стимулировало дополнительный спрос[6]. Таким образом, новые кейнсианцы, в отличие от классиков, до сих пор отводят определенную роль государству – теперь эта роль отводится главным образом денежно-кредитной политике для сглаживания краткосрочных колебаний.

Другой источник неравновесия в кейнсианских моделях – ограниченный доступ к информации. За исследования в этой области нобелевские премии получили экономисты Джозеф Стиглиц, Джордж Акерлоф и Майкл Спенс. В том числе, они показали, что если качество работы подчиненного ненаблюдаемо, то работодатель будет завышать емузарплату, чтобы работнику было что терять, если его уличат в отлынивании от работы. В результате, завышенные зарплаты приведут к неспособности экономики нанять всех желающих работать, в результате чего на рынке будет хронически высокая безработица выше «естественного» уровня. По той же логике существуют кредитные ограничения, актуальные, в том числе, для сегодняшней России – банкам трудно различить настоящую рискованность бизнес-проектов, и соответственно, даже при большом спросе на займы, они не будут весь этот спрос удовлетворять. Например, в первой половине 2004-го года российские банки держали огромное количество средств на корреспондентских счетах в ЦБ, отказываясь вкладывать их в какие-либо бизнес-проекты. Аналогично, коллапс банковской системы и отказы в кредитования реального сектора считаются многими экономистами как важный механизм развития Великой депрессии в США и Европе.


3. Эмпирический анализ современных циклов

3.1 Особенности современных экономических циклов

После Второй мировой войны в механизме циклических колебаний конъюнктуры произошли существенные изменения. В период послевоенной относительной замкнутости национальных экономик, когда государства-победители на некоторое время разорвали хозяйственные связи с побежденными государствами, в мире проявилась некая асинхронность циклов. В то время как одни страны, экономику которых война затронула мало, закономерно втягивались в кризисную фазу, другие – нуждавшиеся в восстановлении разрушенного хозяйства вошли в период многолетнего экономического подъема. Такая асинхронность позволяла в течение примерно двух десятилетий крупным частным фирмам маневрировать своими производственными ресурсами между странами (постепенно «размывая» искусственно возведенные политиками межгосударственные перегородки), что в свою очередь способствовало сглаживанию циклических спадов и подъемов в рамках всемирного хозяйства – и последующему восстановлению синхронности циклических колебаний. Синхронность колебаний конъюнктуры начала восстанавливаться в период мирового кризиса 1973–1975 гг. В настоящее время в большинстве стран сформировалась так называемая открытая экономика, в которой валютные курсы формируются достаточно свободно – своими отклонениями от тренда оперативно реагируя на перемены в общехозяйственной конъюнктуре, – а доля экспорта и импорта в их ВВП неуклонно растет. В такой обстановке трудно всерьез рассчитывать на возможность сколько-нибудь заметного отрыва национальной динамики от закономерностей колебательного движения мирового хозяйства. Этому в немалой степени способствует деятельность созданной в 1995 г. ВТО, которая, объединяя более 150 стран, преследует цель всемерной либерализации международной торговли и обеспечения справедливых условий конкуренции на мировом рынке. Хотя, конечно, и в настоящее время синхронизация циклических колебаний является все же относительной. Так, в США начался подъем в 1990–1991 гг., и то время как в японской экономике обозначились серьезные трудности. Темпы инфляции в различных странах ЕС в январе 2005 г. заметно различались: от 6,7% в Латвии, 4,2% в Греции и Эстонии до минус 0,2% в Финляндии.

В последние десятилетия происходило общее сокращение амплитуды колебаний объема ВНП, причем средняя высота подъемов сокращалась в значительно меньшей степени, нежели глубина спадов. К тому же продолжительность фазы спада постепенно стала намного меньше временной протяженности фазы подъема. Снижение национального продукта, подобное тому, которое случилось в США в 1929–1933 гг., когда ВВП уменьшился на 30%, а безработица достигла уровня 24,9%, сегодня маловероятно. Так, наивысший уровень безработицы в послевоенный период был достигнут в этой стране в 1982 г., когда она приблизилась к отметке 11%. Конечно, опасность кризисов перепроизводства сохраняется и в настоящее время. Однако она становится реальностью прежде всего в тех странах, где рыночное хозяйство находится в стадии становления. В развитой же рыночной экономике, которая несет в себе больше управляемости, чем стихийности, данную угрозу научились парировать[7]. Для этого требуется:

■ отлаженная система маркетинга, опирающегося на сбор информации о состоянии и тенденциях изменения спроса на продукцию фирм и прогнозирование его динамики в будущем, а также на всемерное стимулирование сбыта;

■ долгосрочное стратегическое планирование хозяйственной деятельности предприятий;

■ повышение качества опирающегося на достоверные прогнозы государственного регулирования конъюнктуры. В результате ошибки правительства уже едва ли могут быть столь чудовищными, как это случилось, например, в разгар Великой депрессии в США, когда власти предпринимали настойчивые попытки повысить налоги, сократить правительственные расходы и сжать денежную массу, – хотя с позиций сегодняшнего дня большинство экономистов признают целесообразность как раз обратных действий государства;

■ развертывание новейших информационных технологий (в США в них вкладывается до 40% всех инвестиций в основной капитал), позволяющих предугадывать вероятные изменения спроса, предложения, цен, процентных ставок, курсов акций и т.п. В результате этого признак свободного рынка – абсолютная полнота информации – становится все менее абстрактным;

■ повсеместный переход на длительные контракты между поставщиками и потребителями. Интенсивно формируется так называемая контрактная, организованная экономика (а не просто рыночная). Главный принцип современного рынка состоит в том, что потенциальный производитель сначала находит покупателя продукции, которую он в принципе может произвести, и лишь затем запускает производственный процесс. Подобная схема диаметрально противоположна рынку-ярмарке, где вначале производится товар, и лишь после этого начинается поиск его покупателя. Контракт, опирающийся на взаимные обязательства сторон, радикально изменяет содержание рыночных отношений. Их участники заранее оговаривают и облекают в форму контракта вопросы качества, цены, сроков поставки и т.п. В подобных условиях практически исчезает риск произвести продукцию и не продать ее, хотя на смену ему приходит риск иного рода – не найти заказчика. В связи с этим перепроизводству товаров приходит на смену переизбыток капитала и, как результат, хроническая недогрузка мощностей;