Смекни!
smekni.com

Развитие западноевропейской экономической интеграции (стр. 1 из 6)

Министерство образования и науки РФ

Ивановский государственный университет

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «Мировая экономика»

на тему: Развитие западноевропейской экономической интеграции.

Выполнил:

Специальность

Научный руководитель:

«_____»____________2007 г.

Иваново 2007

План.

1. Обобщающая характеристика Европейского союза

как интеграционной группировки.

2. Этапы формирования ЕС.

3. Принципы деятельности ЕС в настоящий момент.

4. Перспективы развития Европейского союза.

1. Обобщающая характеристика Европейского союза как интеграционной группировки.

В каждую эпоху история Европы писалась по-своему. В наше время многим европейцам, особенно живущим на территории Европейского Союза, прошлое континента представляется всего лишь предысторией европейской интеграции.

Сводить историю Европы к «евроистории» было бы, разумеется, ошибкой. Однако в разумных историографических рамках самостоятельное исследование происхождения и эволюции интегрированной Европы имеет глубокий смысл. Интеграция действительно представляет собой венец предшествующего политического, экономического и социального развития Западной Европы, одно из высших проявлений европейской цивилизации.

Европейскую историю невозможно высечь из камня или выбить раз и навсегда на медных досках. Это — тончайшая материя, сотканная из противоречий и компромиссов, неуловимых и вместе с тем неустранимых равновесий, это — история вечного беспокойства и обновления. Каждое новое поколение европейцев как бы открывает и переписывает свою историю вновь. Любые догмы здесь явно неуместны — они представляли бы собой надругательство над бесконечно сложным историческим материалом. Поэтому, погружаясь в него, необходимо быть заранее готовым к тому, что многие вопросы не имеют твердых ответов, поскольку причины и следствия находятся в диалектической взаимосвязи. Не столько факты, сколько тенденции составляют суть истории интеграционного процесса.

Начать хотя бы с географического определения Европы, имеющего, как известно, существенный политический подтекст. В различные исторические эпохи представления на этот счет менялись в необычайно широких пределах. Как указывает известный французский историк Фернан Бродель, площадь «Европы» как составной части Римской империи, не превышала 3 млн кв. км.

К XVIII веку «Европой» считались территории, простиравшиеся вплоть до Урала и составлявшие 10 млн кв. км. Но и это не было пределом. В результате великих географических открытий и последовавшей за ними колонизации новых земель за океанами появились страны, по сути своей, европейские — Соединенные Штаты Америки, Канада, Австралия, Новая Зеландия и Южно-Африканский Союз. В 1914 г. их территория составляла 50 млн кв. км. Кроме того, в эпоху империализма под контролем европейских держав оказались еще колониальные империи площадью около 52 млн кв. км. «В 1914 г. Европа, ее государства, ее империи и ее цивилизация, — пишет Ф. Бродель, .— простирались на 112 млн кв. км.... Таким образом, к началу XX века европейская вселенная охватывала 74% из 150 млн кв. км земной суши... В собственно Европе жило 440 млн человек и еще 740 млн за ее пределами (540 млн в колониальных империях и 200 млн в неколониальных странах европейской цивилизации). Вне этого европейского мира находилось всего 400 млн человек»'.

Разумеется, концепция Ф. Броделя, хотя она и не лишена исторического смысла, расширительна до экстравагантности. Дру-гой крайностью является взгляд некоторых из наиболее ретивых «евроисториков», которые склонны ограничивать пределы «Европы» границами государств-членов ЕС. Если следовать этой концепции, то конфигурация континента меняется чуть ли не каждые пять — десять лет. До 1972 г. «Европа» ограничивалась территорией шести западноевропейских государств, затем — девяти, двенадцати, а сейчас — пятнадцати. Что дальше? Где же пройдет окончательная граница «Европы»? Очевидна, там, где будет угодно руководящим органам Евросоюза.

Научная истина, как всегда, лежит где-то посередине. Народы бывших колониальных империй, завоевавшие свою независимость, тем самым достаточно ясно выразили свое отношение к Европе и идее своей принадлежности к ней. Народы бывших доминионов, не забывая своего родства с европейской цивилизацией, тем не менее и не помышляют о том, чтобы их страны относили к Европе. Собственно, проблема сводится к одному: являются ли частью Европы страны Восточной Европы и бывшие республики Советского Союза?

На этот вопрос должен быть дан простой и однозначный ответ: да, безусловно являются. Идея исключения всех или некоторых из этих стран из состава Европы похожа на грабли — они неизменно бьют по лбу того, кто на них наступит. Невозможно представить себе историю, культуру, экономику и политику Европы без Польши и России, Албании и Белоруссии, Сербии и Украины; без населяющих их народов, которые по своему этническому происхождению, психологическому складу, религиозной принадлежности сродни жителям Западной Европы. Особое значение имеет неуничтожимое, возрождающееся с каждым новым поколением единство культуры. Как справедливо заметил уже цитировавшийся нами Ф. Бродель, «культура — это общий язык Европы».

В то же время не менее очевидно, что между западной и восточной частями континента имеются существенные различия, которые и служат питательной почвой для спекуляций относительно чужеродности тех или иных народов Европе. «Более пяти столетий, — пишет оксфордский профессор Норман Дэвис, — кардинальной проблемой в определении Европы было включение или исключение России. Православная, самодержавная и экономически отсталая Россия была явно плохой парой. Поэтому западные соседи России часто искали предлог для того, чтобы исключить ее. Сами русские никогда не были уверены, хотят ли они быть внутри или вне Европы».

Ни в коей мере не посягая на целостность исторического процесса в Европе, необходимо все же со всей определенностью признать, что интеграция родилась в Западной, а не Восточной Европе, и пока остается исключительным достоянием западноевропейских стран. Это, как мы увидим в дальнейшем, далеко не случайно. Истоки интеграции следует искать на Западе, в особенностях западноевропейской истории и западноевропейской разновидности европейской цивилизации.

Интеграцию, как правило, выводят из интернационализации производства. Эго — действительно материальная предпосылка интеграционного строительства. Но между интернационализацией и интеграцией нет однозначной каузальной зависимости. Во многих других регионах мира достигнута высокая степень региональной экономической взаимозависимости, но это в лучшем случае выливается в создание торгово-политических группировок, но не интегрированных сообществ. В чем же состоит уникальность Западной Европы, сделавшая ее родиной интеграции?

На этот счет существуют различные мнения. Уникальность Западной Европы часто связывают с буржуазными революциями XVII — ХУШ веков и их «продуктом» — государством-нацией и капиталистическим способом производства. Некоторые исследователи идут дальше и ищут истоки самобытности Западной Европы в протестантской этике, великих географических открытиях или научных революциях XV — XVI веков, эпохе Возрождения или средневековых европейских городах.

Иногда генезис западноевропейской цивилизации выводят из исторического размежевания христианства в XI веке. Все эти объяснения правильны: в них «схвачены» важнейшие вехи становления западноевропейской цивилизации, без которых феномен интеграции ХХ века был бы немыслим. Но и это не предел — есть немало веских оснований для того, чтобы попытаться проследить зарождение уникальных черт Западной Европы в еще более ранний период, относящийся к первым векам христианской эры. Причем каждая из этих черт, как правило, соединена со своим антиподом. Их диалектическое взаимодействие и создает неповторимость западноевропейского общества. Главной чертой самобытности Западной Европы является упорядоченный индивидуализм. Его наиболее существенными проявлениями являются римское право и протестантская этика, определившие на различных стадиях истории основы социального взаимодействия индивидуумов. Мир обособленных, соперничающих друг с другом, но, одновременно, подчиняющихся общим законам и взаимодействующих в рамках рыночной экономики лиц и составляет гражданское общество — основу основ западноевропейской цивилизации. В нем изначально заложен принцип верховенства индивидуума над коллективом, окончательно утверждавшийся на протяжении последних трех столетий в результате освобождения западноевропейского общества от пережитков феодального и раннекапиталистического угнетения личности. Безусловный триумф этого принципа в Западной Европе приходится на послевоенное время. Не будет преувеличением сказать, что окончательное освобождение индивидуума в Западной Европе стало главной предпосылкой успешной и прочной интеграции. Именно свободные индивидуумы, наделенные достаточно высоким чувством социальной ответственности и развитой социальной компетентностью, и составляют основание пирамиды субсидиарности — системы разделения ответственности и власти внутри Европейского сообщества. Вторым важным истоком западноевропейской самобытности является своеобразный способ хозяйствования, зародившийся еще в первые века нашей эры и ставший господствующим примерно к ХҮ веку. Индивидуализм в условиях высокой плотности населения и обнаружившегося уже к XIII веку недостатка свободных земель сделали экономически целесообразным, а вернее сказать, неизбежным, утверждение интенсивного типа хозяйствования и в сельском хозяйстве, и в городских промыслах. Его главными чертами были частная собственность на средства производства, личная инициатива и непрерывное повышение производительности факторов производства за счет внедрения технических усовершенствований и открытий. Преимущества этого типа хозяйствования проявились далеко не сразу. Однако, после того как накопилась определенная «критическая масса» технических и организационных достижений, страны Западной Европы вырвались вперед в экономическом соревновании с другими регионами Земли, в частности, с Восточной Европой.