Радикализация социологической криминологии начала 1960-х гг., о которой говорилось в предыдущем разделе, привела не только к критическому пересмотру взаимосвязи науки и практики, но и раскрыла серьезные пороки правоохранительной системы. Созданная, по мнению ученых-радикалов, не для того, чтобы снижать уровень преступности, а для того, чтобы управлять ею, уголовная юстиция постоянно работает в тесном контакте с организованной преступностью, чтобы контролировать тех, чья преступность мала и незначительна. Она защищает собственные ценности и интересы и осуждает тех, кто угрожает этим ценностям. Преступность сотрудников полиции, соответственно, понималась социологами-радикалами как продукт такого применения права, которое нацелено против представителей низших слоев. Последняя категория трактовалась достаточно широко и подразумевала ту часть населения, которая испытывает на себе действие социального, гендерного и этнического неравенства.[321] Большинство случаев предубежденного и открытого расистского отношения полиции к представителям малообеспеченных категорий населения действительно вполне объяснимо в рамках данного подхода. Однако часть преступлений, совершаемых полицейскими в силу индивидуальных, а не социально-системных факторов, остается вне поля зрения радикальных теорий.
Изложенный обзор основных концепций демонстрирует в равной степени как накопленный теоретико-криминологический опыт, так и недостатки определенных подходов в понимании сути природы преступлений, совершаемых в такой специфической сфере, каковой является правоохранительная деятельность. Поэтому, с точки зрения нашего исследования оптимальным подходом является, скорее всего, не определение какой-либо одной теоретической модели в качестве ведущей, а выделение совокупности принципов и законов, наиболее полно объясняющих суть изучаемого феномена.[322] Очевидный для нашего обзора уклон в сторону зарубежных теорийобусловлен не столько их преимуществом перед традиционными отечественными подходами, сколько более детальной их разработкой в отношении предмета нашего исследования – природы преступности среди сотрудников милиции (полиции).
Идея подобного рода комплексности разделяется сегодня иведущими криминологами Украины, признающими в качестве наиболее плодотворной методологической базы сочетание концепции социального детерминизма, принципов системного подхода и историзма, учения о диалектических противоположностях и закона об универсальной связи предметов и явлений окружающего мира.[323] По сути дела, те же принципы заложены и в отмеченных выше теориях социологического позитивизма, структурного функционализма и радикальной криминологии. Нельзя не заметить, что подобный подход значительно сокращает разрыв между отечественным и зарубежным категориально-понятийным аппаратом, что делает современный диалог между представителями различных академических школ более продуктивным.
Происходит переоценка и причинно-следственного подхода в отечественной юридической науке. Помимо жестко определенного причинного обусловливания, сегодня учеными рассматриваются, как минимум, несколько видов непричинной детерминации: функциональная связь, связь состояний, структурная и вероятностная детерминации.[324] И.Н. Даньшин совершенно справедливо отмечает, что попытки сведения всего объема детерминационной сферы преступности только к причинам и условиям считаются сегодня несостоятельными, поскольку детерминацию следует рассматривать в более широком ее понимании, включая в нее все связи и опосредованное взаимодействие преступности сиными социальными явлениями. Такую совокупность всех видов криминогенной детерминации предлагается называть «факторами» или «криминогенными факторами» – понятиями более общими по отношению к причинам и условиям преступности. При этом вовсе не отрицается, что по своей значимости в механизме воздействия на преступность факторы могут играть роль как причин, так и условий в зависимости от конкретной ситуации, в силу чего некоторые авторы предлагают ставить синонимический знак равенства между понятиями «причина», «фактор» и «обстоятельства».[325]
Отметим также, что подавляющее большинство существующих юридических словарей не дает определения детерминации илидетерминантам как таковым, в силу чего криминологи обычно используют лингвистическое значение данных терминов, где детерминанта, от латинского determinans (determinantis) – определяющий, понимается как причина, определяющая появление какого-либо явления.[326] В редких юридических справочных изданиях детерминанты определяются не как причина, но как конкретныефакторы, порождающие и обуславливающие возникновение различных явлений и предопределяющие их развитие.[327]
В настоящем исследовании мы предлагаем рассматривать термины «фактор» и «детерминанта» как равнозначные понятия и синонимы, поскольку такой подход не искажает предмет нашего изучения, хотя в социальных науках и наблюдаются некоторые разногласия при оперировании данными терминами. Таким образом, под терминами «факторы преступности», «криминогенные факторы» будут пониматься все те социальные явления и процессы, которые имеют детерминационное, в том числе и причинно-условное, значение для объяснения природы и содержания преступности как социального процесса.
Вопрос классификации криминогенных факторов в зависимости от уровня их воздействия по-прежнему остается открытым в криминологии. Поскольку отдельное преступление, виды преступлений и преступность соотносятся как отдельное, единичное и общее, внимание исследователей, прежде всего, привлекает вопрос о функционировании преступности как минимум, на трех уровнях – общесоциальном, групповом (видовом) и индивидуальном. Правомочным поэтому является и соответствующее разделение всей совокупности криминогенных факторов, в зависимости от уровня их воздействия, как минимум, на две категории – факторы общего порядка и видовые (групповые) факторы.
Общие факторы понимаются в данном исследовании как генерирующие преступность в органах внутренних дел в целом и детерминирующие преступность как относительно массовое явление. Видовые (групповые) факторы отражают специфику совершаемых сотрудниками милиции преступлений и предлагаются к рассмотрению как обуславливающие существование отдельныхвидов преступлений в отдельных службах и подразделениях.
Одновременно с этим следует учесть и точку зрения сторонников дихотомического подхода, справедливо считающих невозможным ограничиваться уровневым разделением детерминант преступности, поскольку в таком случае из поля зрения выпадает источник их возникновения. Комплексное объяснение феномена преступности видится ими в выявлении всей совокупности внешних и внутренних, объективных и субъективных криминогенных факторов, поскольку взаимопроникновение объективного и субъективного начал прослеживается на всех уровнях преступности.При этом изучение объективных и субъективных детерминант преступности с учетом их диалектической взаимосвязи и единства также требует исключительно комплексного анализа.[328]
При классификации детерминант преступности сотрудников милиции нельзя также обойти вниманием и тот факт, что по своему содержанию они могут быть разделены на экономические, социальные (социально-политические), социально-психологические, правовые (негативно-правовые), организационно-управленческие.[329]
Суммируя изложенные соображения, мы закономерно приходим к выводу о целесообразности изучения детерминант преступлений сотрудников органов внутренних дел, прежде всего, в зависимости от выделенных ранее двух уровней – общего и видового. Последующим шагом будет являться анализ детерминант в зависимости от их содержания и происхождения, что позволит проследить роль каждого фактора в системно-уровневой взаимосвязи с остальнымии дать нам общую картину детерминационного процесса.
Среди криминогенных факторов общего порядка многие авторы обоснованно выделяют экономические, социальные и общественно-психологические детерминанты в числе наиболее весомых, имеющих непосредственную причинную связь с преступностью, при этом последняя группа детерминант рассматривается как первоочередная причина преступности.[330]Предлагаемый анализ общих детерминант преступности среди сотрудников милиции выдержан именно в этой логической схеме, где факторам правовым и организационно-управленческим отводится второстепенная роль условий, поскольку в комплексном механизме влияния на преступность они, в основном, не порождают преступность, а лишь способствуют ее существованию в обществе.
Говоря о криминогенных факторах экономического рода, многие авторы рассматривают в качестве доминирующих прежде всего кризисные явления в сфере экономических отношений. Действительно, нестабильность и расбалансированность экономики в 1990-е гг. привели к длительному спаду производства, безработице, инфляции и падению жизненного уровня населения Украины. Несмотря на некоторые позитивные сдвиги в экономическом развитии, официальный уровень бедности Украины в 2000-2003 гг. вырос с 26 до 28%. В таких же регионах, как АР Крым, Волынская, Закарпатская, Луганская, Николаевская, Херсонская и Хмельницкая области уровень бедности колеблется от 33 до 46%. По данным Госкомитета статистики Украины, задолженность по заработной плате на 1 января 2003 г. составляла 2 млрд 323 млн грн., а количество сотрудников, не получившим своевременно зарплату, равнялось 2 млн 155 тыс. чел.[331] Это означает, что в среднем каждый четвертый украинец не имеет достаточных средств для обеспечения своих минимальных потребностей.