Тема:
Этическая мысль в Беларуси в эпоху Возрождения
Переведя Библию на родной язык, сделав ее доступной широкому читателю, Скорина тем самым впервые в истории восточнославянской мысли утвердил принцип личного отношения человека к богу. Из учения белорусского гуманиста, содержащегося в его предисловиях и послесловиях, следует, то что исходные положения веры и морали осмысливаются человеком прежде всего в его душе, сознании и выступают как веление совести и нравственной задолжности. Скорина таким образом утверждал интровертный, ориентированный изнутри характер истоков веры и человеческой морали; человек, по мнению Скорины, осуществляя прямой, интимный диалог с богом, не нуждается в посредничестве церкви и способен достичь нравственных вершин благодаря собственным усилиям, личной вере в бога, самостоятельному изучению Библии. «Каждый человек,— пишет мыслитель,— имея разум, познает, иже непослушание, убийство, прелюбыдеяние, ненависть, тяжба, несправедливость... и иная тым подобная злая быти—».
Религиозно-нравственную позицию Скорины можно квалифицировать как проявление ренессансного раннебуржуазного индивидуализма, утверждавшего мораль внутренних и внешних помыслов в противоположность официальной церковной морали загробного воздаяния. Это обстоятельство дает нам право считать Скорину выдающимся гуманистом эпохи Возрождения, реформатором в области религии и морали.
Намеченная мыслителем ренессансио-гуманистическая тенденция к разрыву связи между моралью и официальной религией, идея естественного происхождения нравственности в прямой или косвенной форме получили дальнейшее развитие в философско-этической мысли Беларуси XVI—XVII вв., в частности во взглядах М. Литвина, С. Будного, А. Волана, белорусских эпикурейцев и социниан, Б. Будного, Ю. Доманев-ского, Л. Зизания. К. Лыщинского и др.
Скорина выдвинул программу реформирования религии и морали задолго до начала широкого реформационно-гуманистического движения в Беларуси. Выступив одновременно (или почти одновременно) с Лютером, намного раньше Кальвина, белорусский мыслитель не получил у себя на родине широкой общественной поддержки — общество Беларуси начала XVI в. еще не созрело для этого. Поэтому Скорина, за некоторыми исключениями, не мог оказать непосредственного влияния на Реформацию в Великом княжестве Литовском, начавшуюся со второй половины XVI в. Однако белорусский мыслитель являлся «соавтором» (наряду с Эразмом Роттердамским, Лютером, Кальвином и др.) общеевропейской идеи обновления христианства, реформирования религии и морали, и в этом смысле деятельность его последователей в данном направлении должна, на наш взгляд, рассматриваться как реализация также и его идей.
Тенденция натурализации и секуляризации этики, наметившаяся во взглядах Скорины, более последовательно проявилась в учении Симона Будного. Его попытки в комментариях к Новому завету (1574) представить Христа не богом, а выдающимся человеком, удостоенным божественности благодаря своим высоким нравственным качествам,— своего рода реминисценция стоического учения о возможности человека собственными усилиями достичь морального совершенства и мудрости. Эта идея, выдвинутая в Беларуси Скориной и развитая С. Будным, была родственна этико-гуманистическим воззрениям итальянских неоплатоников эпохи Возрождения и концепции «самовластия человека» русских мыслителей XV—XVI вв. Весьма близок к этой точке зрения был также Лаврентий Зизаний. Новаторской по сравнению со Скориной была мысль С. Будного о несуществовании бессмертия души и загробного воздаяния, что неизбежно вело к радикальному пересмотру традиционно-христианского учения о морали. Из взгляда С. Будного вытекало, что основанием нравственности должны быть не страх перед загробным воздаянием, а разум человека, естественное стремление к добродетельной жизни.
Этическое учение Ф. Скорины и С. Будного получило свое логическое завершение в концепции безрелигиозной морали белорусских материалистов и атеистов С. Г. Лована (конец XVI в.), К. Бекеша (1520—1579), К. Лыщинского (1634—1689). Отвергнув бога и отдав «власть и управление землей и небом естественной природе», Казимир Лыщинский обосновывал мысль о ложности и аморализме религии. Поскольку религия является обманом, она не может служить источником и основанием человеческой нравственности. В религиозной морали, подчеркивал Лыщинский, главным побудительным мотивом поведения человека является страх, угроза наказания, поэтому она безнравственна в своей основе, покоится не на свободе, а на принуждении. «Церковники,— писал он,— обманывают простой люд, пугая его адом, как отец пугает плохих детей розгой, чтобы сдержать от проступков». Лыщинский обосновал атеистически-натуралистическую концепцию морали. Так как не существует высшего разума, т. е. бога, не существует и врожденных идей. Отсюда вытекает, что не существует и врожденной, извне привнесенной морали. Духовный мир человека, полагал он, имеет природное происхождение, человек живет на основе «естественного закона». Моральные нормы являются результатом познавательной и самопознавательной деятельности человека, его индивидуально-общественного опыта, свободного внутреннего убеждения.
Наряду с атеистическим направлением в отечественной этике существовала компромиссная, рационалистически-натуралистическая линия, представителями которой в Речи Посполитой, в том числе и в Беларуси, являлись социниане. Основоположник социнианизма Фауст Социн (1539—1604) утверждал, что в жизни человека решающую роль играют не религиозные убеждения, а моральные принципы. Ценность человека определяется не конфессиональной принадлежностью, а высоконравственной жизнью. В сочинении «Об авторитете Священного писания» (1570) Социн обосновывал мысль о том, что человек способен сделать правильный нравственный выбор, руководствуясь свободной волей, без всякой посторонней помощи. Истинность этого выбора, полагал Социн, ссылаясь на Платона, зависит от уровня знания человека об окружающем мире и себе самом. В то же время моральность человека у Скорины находилась в тесной связи с личной верой. Если Скорина провозглашал мораль свободной от церковного освящения, то социниане уже пытались ее сделать независимой от религии. Белорусский социнианин Ян Лициний Намысловский (конец XVI в.) полагал, что вера — добровольная потребность человека, моральность которого определяется не религией, а личными добродетелями. Моральные ценности должны обладать приоритетом по сравнению с религиозными. А поскольку это так, в обществе и государстве необходима веротерпимость, люди различных вероисповеданий могут сотрудничать между собой, объединенные единой этической целью.
Почти полстолетия спустя после Скорины в середине XVI в. с идеей радикального нравственного обновления общества выступил Михалон Литвин, автор сочинения «О нравах татар, литовцев и москвитян» (1615). По мнению Литвина, жизнеспособность страны, устойчивый характер ее социально-правовых и государственных институтов зависит главным образом от нравственного уровня населения. Такие нравственные пороки, как роскошь, излишества, расточительство, праздность, пьянство, лень, ведут людей к рабству, народы — к гибели, государства — к потере независимости. Обосновывая программу реформирования социально-нравственной жизни, мыслитель апеллирует к разуму, естественному стремлению к свободе, патриотизму граждан Великого княжества Литовского.
Продолжателем этой философско-этической традиции в общественной мысли Беларуси второй половины XVI в. был Андрей Волан (1530— 1610). Его перу принадлежат сочинения «О политической или гражданской свободе» (1572), «О счастливой жизни» (1596), «О государе и свойственных ему добродетелях» (1608) и др. Так же как и Скорина, однако более аргументировано, со ссылками на Платона, Аристотеля, Цицерона, Волан обосновывает учение о естественно-природном происхождении моральных понятий. Если у Скорины центральной этической категорией является справедливость, то у Волана в качестве таковой выступает свобода. «Природой,— пишет Волан,— человечеству дано очень много полезного, но из всех свойственных человеку качеств прекраснейшим является свобода». Свобода у Волана не только этическая, но и общественно-политическая категория. Она является непременным условием общественного блага, счастья. Основой всякой счастливой жизни, по Волану, являются всеобщее согласие, мир в обществе, право каждого человека «добродетельно и свободно пользоваться своим имуществом». Гарантией политической и гражданской свободы в обществе являются законы. Как и Скорина, Волан в своих работах уделяет серьезное внимание проблеме совершенствования законодательства в Речи Посполитой. Волан подчеркивал влияние исторических и национальных особенностей на формирование государственно-правовых институтов, пытался нарисовать образ идеального государственного правителя. В произведениях Волана получила дальнейшее развитие скорининская идея «естественного права». Волан считал благородство благоприобретенным, а не наследованным моральным качеством, которое зависит не от знатности и богатства предков, а от личных добродетелей человека. Шляхтою не столько рождаются сколько становятся, утверждал мыслитель. Сила и мощь Речи Посполитой, полагал он, зависят от нравственного исправления и оздоровления существующего общества.