К числу оригинальных авторских символов относятся знаки с иероглифической функцией, которыми так богата литература авангарда. В научно-экспериментальном творчестве поэта и литературоведа А.Кондратова (в период 1970-1980 гг.) немало примеров замены букв, слогов или слов графическими символами. Так, стих. "За100льная" составлено преимущественно из слов, в которых обнаруживается сочетание букв "сто" и в которых это сочетание выражено с помощью цифр ("по100й", "100л", "ма100донт"). В 1971 г. английский поэт Д.Дж.Энрайт создает стих. "The Typewriter Revolution" ("Революция пишущей машинки"), стиль которого предопределил графические приемы выражения англоязычного молодежного сленга, а затем и сленга компьютерного. При наборе текста на машинке автор превращал привычные слова в неологизмы, но главное - использовал большинство клавиш с дополнительными знаками, и его строки приобрели такой вид: "U 2 can b a / Tepot" ("Ты тоже можешь быть / Поэтом"), "C! *** stares and /// strips" ("Гляди-ка, три звезды и три нашивки"), "All nem r =" ("Все люди равны"). В этом стихотворении широко представлены средства омонимии, графические каламбуры. Слова устной речи отображены не только буквами английского алфавита ("u" означает "you", "b" означает "be", "c" - "see", а "r" - "are"), но также цифрами ("2" читается [tu:], но означает не "two" - два, а ''too" - тоже), математическими знаками ("=" означает "equal" - равны) и прочими символами (знаки "***" и "///" проясняют значение следующих за ними слов: "stares" - это "stars", т.е. звезды, а "strips" - это "stripes", не просто полоски, а нашивки на военной униформе).
В ХХ веке поэты-авангардисты в ряд графических символов ввели пустое пространство печатного листа. Оказалось, его можно использовать как знак и даже наполнять семантикой. Прежде всего "говорящие пустоты" осознавались как пропуски определенных слов. Пушкин, еще раз напомним, завершил "Осень", рядами точек, и этот факт можно трактовать по-разному. А Маяковский завершил вводную главку поэмы "Про это" так: "Имя / этой / теме: / ...... !" Слово "любовь" подсказано фактами незавершенности фразы и необходимости подбора рифмы к слову "лбов". В этой поэме автор использовал еще один графический прием: внутри каждой главки на полях страниц он поместил своеобразный композиционный комментарий (ср. с аналогичным приемом в "Балладе о старом мореходе" С.Т.Колриджа).
Еще дальше по пути эксперимента с пропуском слов зашел Велемир Хлебников, создав моностих из одних знаков препинания. И.Холин, представитель поэтической группы "Лианозово", создал четверостишие из четырех рядов точек. Ему же принадлежит постмодернистская перелицовка двух пушкинских строк: "Я мню дное венье / Передо вилась ы". Здесь пропуски слогов и букв превращают известные пушкинские стихи в новое произведение с "новыми" словами. Подобные пропуски использовал другой "лианозовец", Г.Сапгир, в сонете "Фриз разрушенный" и в лирическом цикле "Дети в саду" (1988 г.). Но до логического предела использование "пустот" еще в 1915 году довел эгофутурист Василиск Гнедов. Он создал "Поэму конца", в тексте которой, кроме единственного рамочного элемента (самого заглавия), ничего не было. Чистое пространство листа оказалось предельно многозначным: каждый читатель поэмы может самостоятельно заполнять её пустоту смыслом и формами. Итальянский литературовед У.Эко отметил в подобных действиях авангардистов разрушительное начало: "Авангард не останавливается: разрушает образ, отменяет образ, доходит до абстракции, до безобразности, до чистого холста, до дырки в холсте, до сожженного холста; в архитектуре требования минимализма приводят <...> к параллелепипеду; в литературе - <...> к немоте, к белой странице".[4]
"Поэма конца" показывает, что областью применения графического приема могут быть не только отдельные слова или фразы, но и текст в целом. Некоторые традиционные графические формы подчиняют себе внешнюю организацию всех литературных произведений.
Любой прозаический текст делят на абзацы. В большинстве стихотворных произведений мы встречает строфическую организацию текста. Прочие формы внешнего упорядочивания прозаического или стихотворного текста - отступления от соответствующей традиции: поэтесса начала ХХ века М.Шкапская придавала своим стихам графический вид прозы, а символист А.Белый часто оформлял прозаические тексты или отдельные их части так, как оформляют стихи. Знаменитая "лесенка" Маяковского относится к числу таких авангардных приемов: графическим членением одного стиха на несколько строк поэт указывал на его конкретный, не поддающийся произволу чтеца интонационный узор. Поэт XVIII века А.Ржевский применял дополнительное графическое членение "по вертикали" к текстам некоторых сонетов, чтобы читатели могли обнаружить в одном сонете два дополнительных (первый из них складывался из первых полустиший всех строк, второй - из вторых полустиший).
К особым визуальным формам относят отдельные образцы "текста в тексте". Этот композиционно-речевой прием, с помощью которого автор отделяет от текста (речи) повествователя текст (речь) одного из персонажей, бывает графически подчеркнут в том случае, если, по словам Б.В.Томашевского, "сообщая о документе, автор хочет дать и зрительное представление о нем".[5] К приему создания графического образа документа регулярно прибегают авторы приключенческих романов. В романе Ж.Верна "Дети капитана Гранта" представлены обрывки разноязычных вариантов послания исчезнувшего капитана, на поиски которого отправляются герои. Графическое представление читателю этих обрывочных записей оказывается для автора чрезвычайно важным, потому что вокруг толкований этого послания, их последовательной смены строится сюжет произведения. В европейской литературе XIX века, особенно в прозе неоромантиков, визуально представленный документ приобрел особую сюжетную значимость, а потому в дальнейшем его применение вошло в ряд традиционных приемов авантюрных произведений. В современной русской прозе выделяются произведения Б.Акунина, часто использующего эту графическую форму. В романе "Алтын-толобас" автор не просто представил текст XVII века, но придал ему форму древнерусской скорописи.
Из единичных отступлений от установившихся традиций постепенно вырастают новые традиции, формируются новые жанры визуальной литературы. В эпоху поздней Античности и в средние века так образовывались твердые графические формы. К их числу относятся акростих, анаграмма, палиндром, фигурный стих.
Акростих (греч. akrostichis - краестишие, устаревшие русские термины - началострочие, краеграние) - это графический композиционный прием, распространяющийся на весь стихотворный текст, при котором начальные буквы строк (реже слоги или слова) складываются в осмысленную фразу. Складывающиеся из вертикального ряда букв слова могут либо являться сентенцией, не имеющей прямого отношения к смыслу горизонтального текста (как в упомянутой выше "Шараде"), либо указывать на автора или адресата произведения, наконец, служить смысловым дополнением к тексту. В последнем случае горизонталь и вертикаль могут соотноситься как загадка и отгадка. Примеры такого соотношения встречаются в творчестве Г.Р.Державина:
Родясь от пламени, на небо возвышаюсь;
Оттуда на землю водою возвращаюсь!
С земли меня влечет планет всех князь к звездам;
А без меня тоска смертельная цветам.
Некоторые акростихи по сути являются литературными безделушками. Но отдельные примеры бессмысленного словесного трюкачества не умаляют важности жанра в целом, ведь с помощью формы акростиха многие поэты тайно указывали на свое авторское право или прятали острую мысль от цензурных нападок. Изобретателем этого жанра считают древнего сицилийского поэта Эпихарма (VI-V вв. до н.э.). Акростих пережил несколько пиков популярности, в том числе в эпоху поздней Античности, а затем Возрождения. В русской литературе к жанру часто обращались стихотворцы XVIII века, позднее - символисты и другие поэты Серебряного века. Кроме традиционной формы акростиха, в европейской поэзии существуют и другие, родственные ей формы: акростих "обращенный" (читаемый по вертикали, но снизу вверх), мезостих (зашифрованные слова складываются из срединных букв каждой строки), телестих (слова складываются из последних букв строк) и "лабиринт" (см. выше о сонете Э.По "Загадка"). Существуют также - но встречаются значительно реже - образцы акропрозы. Так, в последнем абзаце англоязычного рассказа В.Набокова "The Vane Sisters" ("Сестры Вэйн") упомянуты акростихи, что служит подсказкой: начальные буквы слов абзаца складываются в послание героини ("Icicles by Cynthia meter from me Sybil", т.е. "Льдинки - Цинтией. Счетчик - от меня. Сибил").
Анаграмма (от греч. anagrammatismos - перестановка букв) - прием подбора словесной конструкции (слова словосочетания, фразы), которая при перестановке составляющих ее букв превращается в другую, подразумеваемую автором словесную конструкцию. Историческая традиция приписывает изобретение анаграммы античному поэту Ликофрону Халкидскому (III вв. до н.э.), который, по словам Иштвана Рат-Вега, прославился тем, что "из имени царя Птолемея (Ptolemaios) <...> составил слова Аро Melitos (из меда), а буквы царицыного имени Арсиноя (Arsinoe) переставил таким образом, что получилось Ion Eras (фиалка Геры)".[6] В отличие от акростиха, анаграмма до сих пор не оформилась как самостоятельный литературный жанр, прежде всего - потому что примеры распространения ее как графического приема на весь текст произведения единичны. Но это и придает им особую ценность. Так, изящный образец стихотворения-анаграммы создал современный поэт Д.Авалиани. В его четверостишии четные строки являются анаграммами предшествующих нечетных: