Смекни!
smekni.com

Стоит ли государству восстанавливать конфискацию как вид уголовного наказания? (стр. 2 из 4)

Избежать отмеченных несовершенств и противоречий при введении в Уголовный кодекс РФ конфискации имущества, как вида дополнительного наказания, можно за счет предлагаемой реконструкции частей 1 и 2 утратившей силу статьи 52 Уголовного кодекса РФ. В частности, предлагая новую формулировку диспозиции данной статьи, автор исходит из международных норм, чтобы определить, какую конфискацию можно считать законной. По мнению автора, диспозиция ст. 52 Уголовного кодекса РФ должна быть сформулирована следующим образом: «Конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного и находящегося под его контролем либо переданного им в собственность других физических или юридических лиц.

Конфискация имущества может быть назначена судом только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса».

Итак, предлагается законодательно закрепить принудительное изъятие того имущества у осужденных лиц, которое находится под их контролем либо передано ими в собственность других физических или юридических лиц.

Подобные формулировки ввели в свои уголовные кодексы Латвия, Литва и другие страны. Например, в Уголовном кодексе Таиланда ст. 32 гласит: «Любое имущество, полученное незаконным путем, должно быть согласно закону изъято полностью, независимо от того, принадлежит ли оно преступнику и отбывает ли он наказание или нет» [10].

Анализ прокурорской практики, материалов многих уголовных дел позволяет обозначить проблемы, которые требуют безотлагательного решения и должны оказать серьезное влияние на борьбу с преступностью. Представляется, что сегодня необходима разработка специальной правительственной программы по борьбе с теневой экономикой. Экономические меры должны, несомненно, дополняться организационно-контрольными, правовыми мерами, включая и конфискацию преступно нажитых накоплений. В противном случае усилия правительства по росту объемов производства товаров народного потребления и ликвидации дефицита преступники сумеют превратить в новый дефицит.

Сегодня стало очевидным, что упразднение конфискации имущества, как вида дополнительного наказания, осложняет, а в некоторых моментах делает невозможным участие России в международно-правовом сотрудничестве в области борьбы с преступностью. Например, Федеральным законом № 62 от 28 мая 2001 года Россия ратифицировала «Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» [8], принятой в Страсбурге 8 ноября 1990 года и подписанной в Будапеште 7 мая 1999 года. В части 4 ст. 18 названной конвенции сказано: «В сотрудничестве в соответствии с разделом 4 настоящей главы может быть отказано, если:

а)законодательство запрашиваемой Стороны не предусматривает конфискации в связи с правонарушениями, аналогичными правонарушению, в связи с которым сделан запрос».

Зададимся вопросом: почему конвенция была ратифицирована спустя десять с половиной лет после ее принятия? Разве для России международное сотрудничество в этой области до 1999 года не было актуальным? Понятно, что в этот десятилетний период шел активный развал страны, проводилась преступная приватизация, шло присвоение и раздел народного достояния, изменение законодательства в сторону либерализации и защиты прав и имущества новых собственников. В этих условиях новым правителям России незачем было себя связывать какими-либо международными обязательствами, которые могут осложнить эти процессы, тем более что это было на руку и заокеанским вдохновителям, и отцам всех этих наших «реформ», которые, вкладывая доллар, а то и не вкладывая вообще ничего, выкачивали и выкачивают миллиарды долларов из страны.

Теперь же, ратифицировав «Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности», но изъяв из Уголовного кодекса РФ конфискацию имущества, как вид дополнительного наказания, делает проблематичным, а в ряде случаев невозможным выполнение таких разделов Конвенции, как «Помощь в проведении расследования» (раздел 2), «Предварительные меры» (раздел 3), «Конфискация» (раздел 4), которые включают в себя механизм взаимодействия и осуществления сторонами принудительных мер, связанных с конфискацией имущества, что не способствует авторитету России на международной арене.

Отсутствие конфискации имущества как вида наказания в российском уголовном законодательстве делает проблематичным участие России и в Конвенции ООН «Против коррупции» [5] (принята Генеральной Ассамблей ООН 31 октября 2003 г.). С учетом важности данной Конвенции следует особо остановиться на тех ее положениях, которые касаются проблемы конфискации имущества.

Активная работа по данной Конвенции началась сразу же после принятия другой глобальной Конвенции ООН — «Против транснациональной организованной преступности» [6] (2000 г.). Специальный комитет получил соответствующий мандат на разработку международно-правового документа против коррупции на основании резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 55/61 от 4 декабря 2000 г. и 55/260 от 31 января 2002 г.

В соответствии с полученным мандатом Специальный комитет организовал проведение семи сессий, в ходе которых ее участникам удалось наметить основные контуры и структуру новой Конвенции, определиться по главным понятиям и путям ее реализации, а также выработать соответствующие механизмы контроля.

Важным шагом на пути развития международного сотрудничества в области борьбы с коррупцией является признание того факта, что коррупция имеет самое непосредственное отношение к отмыванию незаконных денежных средств [7]. Такой вывод в определенной степени повторяет соответствующие положения Конвенции Совета Европы от 27 января 1999 г. об уголовной ответственности за коррупцию[1], в которой впервые подчеркивалась тесная связь между обозначенными явлениями. В указанной Конвенции увязываются случаи существования крупной коррупции с утечкой капитала и основных финансовых ресурсов из страны их происхождения. Такое понимание проблемы диктует необходимость принятия совместных мер с целью возврата незаконно перемещенных средств от коррупции в страны их происхождения. Причем конфискация незаконной прибыли у лица приравнена к международной правоохранительной санкции в рамках возможных внутренних и международных расследований. Это закреплено в ст. 31 «Приостановление операций (замораживание), арест и конфискация».

Положения указанной статьи показывают, что отсутствие во внутреннем законодательстве нормы, регулирующей порядок конфискации, практически сводит на нет борьбу с коррупцией.

В ст. 53 «Меры для непосредственного возвращения имущества» в пункте «с» записано: «Каждое Государство-участник, в соответствии со своим внутренним законодательством: принимает такие меры, какие могут потребоваться, с тем, чтобы предписывать своим судам или компетентным органам при вынесении решений о конфискации признавать требования другого Государства-участника как законного собственника имущества, приобретенного в результате совершения какого-либо из преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией».

Чтобы понять всю пагубность отсутствия специальной статьи о конфискации имущества в Уголовном кодексе РФ, следует обратить особое внимание на статью 54 и статью 55 Конвенции. В частности, статья 54 «Механизмы изъятия имущества посредством международного сотрудничества в деле конфискации» обязывает:

Каждое Государство-участник в целях предоставления взаимной правовой помощи согласно статье 55 настоящей Конвенции в отношении имущества, приобретенного в результате совершения какого-либо из преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, или использованного при совершении таких преступлений, в соответствии со своим внутренним законодательством:

принимать такие меры, какие могут потребоваться, с тем, чтобы позволить своим компетентным органам приводить в исполнение постановления о конфискации, вынесенные судами другого Государства-участника;

принимать такие меры, какие могут потребоваться, с тем чтобы позволить своим компетентным органам, в пределах их юрисдикции, выносить постановления о конфискации такого имущества иностранного происхождения при вынесении судебного решения в связи с преступлениями отмывания денежных средств или такими другими преступлениями, которые могут подпадать под его юрисдикцию, или при использовании других процедур, разрешенных его внутренним законодательством;

рассматривать вопрос о принятии таких мер, какие могут потребоваться, с тем, чтобы создать возможность для конфискации такого имущества без вынесения приговора в рамках уголовного производства по делам, когда преступник не может быть подвергнут преследованию по причине смерти, укрывательства или отсутствия или в других соответствующих случаях.

Каждое Государство-участник в целях предоставления взаимной правовой помощи по просьбе, направленной согласно пункту 2 статьи 55 настоящей Конвенции, в соответствии со своим внутренним законодательством:

принимает такие меры, какие могут потребоваться, с тем, чтобы позволить своим компетентным органам замораживать или налагать арест на имущество согласно постановлению о замораживании или аресте, которое вынесено судом или компетентным органом запрашивающего Государства-участника и в котором излагаются разумные основания, позволяющие запрашиваемому Государству-участнику полагать, что существуют достаточные мотивы для принятия таких мер и что в отношении этого имущества будет в конечном итоге вынесено постановление о конфискации для целей пункта 1 (а) настоящей статьи;