За принятием Конституции 1848 г., передавшей в ведение Союза некоторые вопросы уголовного законодательства, последовало издание в 1853 г. Закона об уголовном праве Швейцарского Союза. Этот закон состоял из Общей и небольшого числа норм Особенной части об ответственности за общегосударственные преступления. Его принятие стимулировало обновление УК многих кантонов (некоторые из них следовали образцу германского УК 1871 г.). Однако в двух кантонах даже в XX в. продолжало действовать обычное уголовное право. В конце XIX в. в Ш. начались работы по подготовке проекта общего УК, который должен был полностью заменить собой кантональные УК. Эти работы возглавил бернский профессор Карл Штосе. Его проект в 1896 г. был одобрен экспертной комиссией. В результате после всенародного референдума в Конституцию Ш. в 18§8 г. была включена ст. 64-бис, провозгласившая, что "Союз имеет право законодательства по вопросам уголовного права". Однако издание общешвейцарского УК, несмотря на наличие проекта К. Штосса, задержалось на несколько десятилетий, в течение которых был составлен еще не один предварительный проект. После обсуждения, начавшегося в 1928 г. и закончившегося в 1937 г.. Федеральное собрание одобрило текст "гражданского уголовного" (как его называют в отличие от военно-уголовного) кодекса. В противоположность ГК 1907 г. его пришлось поставить на всенародный референдум, поскольку этого потребовали около 70 тыс. избирателей. В ходе референдума "за" высказалось 53% участников голосования. Кодекс вступил в силу с 1 января 1942 г., после того как власти каждого кантона издали законы о введении его в действие и применении в соответствующем кантоне. В ведении кантонов (согласно ст. 335 УК) осталось только установление наказаний за некоторые малозначительные уголовные деяния, не предусмотренные федеральным УК, за нарушение кантональных административных и процессуальных предписаний, а также местного налогового законодательства. В швейцарском УК нашли отражение противоречивые тенденции в развитии буржуазного уголовного законодательства, связанные прежде всего с идеями социологической школы уголовного права, одним из видных представителей которой был К. Штосе.
При отсутствии в законе соответствующего положения судья должен решить дело согласно обычному праву, а при отсутствии обычая – согласно правилам, которые он установил бы, будучи законодателем» (ст.1.ШГК)[4].
Кодекс установил широкие пределы судейского усмотрения при выборе наказания или названных мер. Вместе с тем введение его в действие было связано с осуществлением ряда либеральных реформ: отменялась смертная казнь (до этого она сохранялась в некоторых кантонах), расширялось применение условного осуждения и условного досрочного освобождения и др. Противоречивость тенденций развития швейцарского уголовного законодательства проявляется и в реформах, которым подвергся кодекс после его вступления в силу. Так, в 1950 г. усилены наказания за преступления "политического характера" и одновременно расширены возможности вынесения условных приговоров. В 1966г. в текст УК внесены нормы, направленные на усиление воспитательного воздействия лишения свободы, назначаемого несовершеннолетним и молодым людям в возрасте до 25 лет. В 1971 г. проведена большая реформа системы наказаний: по существу, отменены различия в условиях содержания в каторжной тюрьме и при "обычном" тюремном заключении, предусмотрено широкое применение режима "полусвободы" для заключенных, отдельное содержание лиц, впервые приговоренных к лишению свободы, и т.п. Последующие реформы уголовного законодательства касаются главным образом изменений в Особенной части УК (усилены наказания для участников вооруженных ограблений и других насильственных акций). В кантонах действуют свои законы о судоустройстве и уголовно-процессуальные кодексы, большинство из которых были существенно обновлены после второй мировой войны. В ходе этих реформ расширены некоторые права обвиняемого, но одновременно существенно упрощена процедура разбирательства дел о малозначительных преступлениях, в частности установлена возможность применения штрафных санкций органами полиции без передачи дела в суд. В сфере регулирования кантональных властей находятся также вопросы исполнения наказаний, в том числе связанных с лишением свободы, хотя ряд весьма важных норм в этой области был включен за последние десятилетия в обще швейцарский УК. Исследования по вопросам права проводятся в основном под эгидой юридических факультетов университетов в Базеле (основан в 1460 г.), Берне, Женеве, Лозанне, Невшателе, Фрибуре и Цюрихе. Преподавание в них ведется на немецком либо французском языке (во Фрибуре - на обоих).
Ко времени появления швейцарских кодификаций уже налицо были все факторы, приведшие к изменению роли судебной практики, к пониманию того, что реализация идеи верховенства закона, ограничение функций суда лишь вынесением решении по конкретному делу на основе толкования и применения норм закона уже невозможны. Заведомо признается наличие пробелов в законе. Предписания закона должны быть такими, чтобы их можно было легко приспособить к новым, изменяющимся условиям, а это — дело суда. Предписания не должны сдерживать инициативу суда, который в случае необходимости может и дополнить, и даже изменить закон. Данная концепция правотворческой роли суда нашла свое закрепление в ст. 1 Швейцарского гражданского кодекса: «Закон имеет применение ко всем правовым вопросам, к которым он относится по букве или по смыслу какого-либо своего предписания. При отсутствии в законе соответствующего предписания судья должен вынести решение согласно обычному праву, а при отсутствии обычая — согласно правилам, которые он установил бы, будучи законодателем. Он следует при этом взглядам, принятым в доктрине и судебной практике».
Таким образом, судья при вынесении решения не только обязан руководствоваться судебной практикой, но при наличии пробела в законе должен создать предписание, идентичное правовой норме, такое, которое в будущем может быть применено как любая другая правовая норма.
Весьма существенным для характеристики швейцарских кодификаций является и тот факт, что в Швейцарии (в противоположность Германии) не было дворянства, заинтересованного в сохранении феодальных норм. В то же время необходимо было учесть требования фермеров, ремесленников, которые вели патриархальное хозяйство, но были вовлечены в капиталистический оборот, что вызывало необходимость создания новых правовых норм, соответствующих таким требованиям. Законодатель не пошел по пути издания двух отдельных кодексов, исходя прежде всего из того, что принципы, которые в прошлом были специфическими для торгового права, к началу века приобрели более общий характер и должны были лежать в основе общих норм гражданского права, что и было сделано применительно к обязательственному праву. И лишь предписания о торговой регистрации, счетоводстве и некоторые другие, хотя и были помещены в тот же законодательный акт, сохранили характер специальных норм, применяющихся в связи с торговой деятельностью.
Законодатель учел и другое требование, связанное со специфическими условиями Швейцарии, а именно патриархальный характер внутрисемейных отношений, тесно связанный с отношениями собственности. Соответствующие отношения нашли отражение в кодексе как в нормах, посвященных праву собственности (различные формы собственности совместной, производственной и семейной), так и в нормах семейного права (особое положение главы семьи, неравноправное положение замужней женщины). Система швейцарских кодификаций, а также их язык очень просты и доступны пониманию. Как гражданский кодекс, так и обязательственный закон не раз подвергались изменениям. Наиболее существенные изменения были произведены в 1936—1937 годах и касались главным образом специфических норм торгового права. Впоследствии были внесены изменения в регулирование отдельных договоров. R "0-е годы были изменены многие предписания ШГК о физических лицах и семейном праве.