И. А. Бунина и И. С. Шмелева Трохименко Светлана (стр. 1 из 3)
Реферат
«Усадебная проза»
И. А. Бунина и И. С. Шмелева
Выполнила: Трохименко Светлана,
Ученица 11 «А» класса
МОУ СОШ № 5
Руководитель: Юдина Л. Н.
Кострома – 2004 г.
Содержание
1. Судьбы И. А. Бунина и И. С. Шмелева
2. «Усадебная проза» в книгах И. А. Бунина и И. С. Шмелева
3. Образ повествователя в произведениях И. А. Бунина и И. С. Шмелева
4. Детали предметной изобразительности в произведениях И. А. Бунина и И. С. Шмелева
«… как ни гневался И. А. Бунин на «Лето Господне» и как ни раздражался И. С. Шмелев «Темными аллеями», они при внешней несовместимости … исходили из одного чувства противления … слишком чужим основаниям европейской жизни».
В. Кубатов (эссе «Заноза»)
Русская помещичья усадьба – это целая удивительная «страна в стране», особый материк, замечательное явление истории и культуры. Усадьба открывала огромные возможности для проявления личных вкусов владельцев в архитектуре усадебного дома, разбивке садов и парков, создании художественных, научных и иных коллекций, в собирании фамильных архивов и библиотек. И конечно, усадьба – это прежде всего мир детства русских дворян, который на всю жизнь оставлял у них чувство ностальгии по привольным лугам, играм со сверстниками, наблюдениям за живой природой.
Любой сколько-нибудь состоятельный помещик средней руки, не говоря уже о вельможах, стремился иметь в Петербурге или Москве собственный дом – особняк. Перед домом разбивали палисадник, в котором расхаживали павлины и фазаны. В саду играли крепостные музыканты, давались театральные представления. Но на лето все помещичьи семьи переезжали обратно в свои деревни.
Каждую весну, как только после весенней распутицы устанавливались дороги, начиналось «великое переселение» дворян из города в деревню. Непосредственно перед отъездом совершали молебен, после которого хозяева прощались с приехавшими проводить их родственниками и друзьями, с дворней, остающейся стеречь господский дом. В деревню дня за три до переезда отправляли часть прислуги и обоз с сундуками, следом за которыми следовали брички и кареты с дворянами. В одном из расскозов встречается такое описание помещичьего поезда: «Восемь лошадей тащили
восьмиместную линею1,за которой следовала дорожная карета, потом каляска, две кибитки, а в конце – огромная фура2, украшенная фамильным гербом».
При виде родной усадьбы у путешественников начинало сильнее биться сердце, все оживали в предвкушении встречи с любимым местом.
Господский дом уединённый,
Горой от ветров ограждённый,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали сёла; здесь и там
Стада бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный, запущённый сод,
Приют задумчивых дриад.
Так писал А. С. Пушкин в романе «Евгений Онегин».
Обычно господский дом строился из очень толстых дубовых брусьев, а первый этаж, где располагались кладовые, был каменным. Помещик предусматривал все необходимые в дворянских домах комнаты: лакейскую, залу, гостиную, спальню, уборную (комнату, где одевались, причесывались, ухаживали за лицом и т. д.), столовую, детскую, девичью и кабинет; сверх того было место для буфета, просторной кладовой и сеней.
Помещичий дом располагался так, чтобы с высокого балкона открывался вид на заречные луга, поля и перелески. Стены и потолки парадных комнат затягивали холстом, которые расписывали домашние художники. В зажиточных домах стояла мебель, обтянутая дорогой черной кожей и украшенная золотыми гвоздиками, на окнах висели шторы из парусины или ситца, на хрустальных люстрах были надеты чехлы.
Летом обычный дом в дворянском доме распределялся примерно так: обитатели дома вставали рано, примерно в семь часов, уже в восемь в
гостиной раскладывались «ломберные столы, облитые все чернилами и1 Линея – это особый вид повозок, распространенных в XVIII-XIX вв.
2 Фура – большой вместимости грузовая повозка
все изрезанные перочинными ножами, на них раскладывались книги и тетради и начинался «класс больших детей» под председательством матери.»1 По традиции все обитатели усадьбы собирались вместе только лишь к трапезам. Обедали обычно часа в два, затем подавали десерт и фрукты. После обеда помещик принимал старосту с отчетом о полевых делах, давал распоряжения на следующий день. Для «разнообразия» жизни хозяева зачастую сами объезжали поля и свои владения.
Нередко в загородных домах устраивались балы и свадьбы, которые длились порой неделями. После уборки полей наступала пора охоты – любимого занятия тогдашних дворян.
Когда же на полях появлялся первый снег, наступало время возвращения в город. Возвращающие помещики по дороге в город навещали родственников и друзей и гостили у них по нескольку дней.
Из всех этих составляющих складывалась жизнь в русской усадьбе.
Как понятие русская усадебная культура возникла в России на рубеже XVIII-XIX столетий и достигла расцвета в первой половине XIX века, однако уже к началу XX века она пришла в упадок. Мир дворян и помещиков воспевалиА. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Л. Н. Толстой – именно с их именами связано в литературе такое понятие, как «усадебная проза», включающее в себя и чувство патриотизма, и память о прошлом, и стремление осознать свое место и свою роль в цепочке дворянских поколений. Так, например, Пушкин был первым, кто осознал потребность противопоставления столицам альтернативного пространства. Мир поместий предстает с иной, еще не изученной стороны, предельно конкретизированной и обыденной. В романе «Евгений Онегин» поражают многочисленные контрасты, которыми наполнил его Пушкин, наиболее ярким из них является противопоставление «жилища» Лариных и «замка» Онегина.1 Из воспоминаний Т. Толычевой, крупной помещицы конца XIX в.
После Пушкина тему усадьбы продолжил Гоголь, который изображает помещичью жизнь, основанную исключительно на самодостаточности. Помещиками, ведущими именно такой образ жизни, предстают перед читателями Собакевич, Манилов, Коробочка.
К середине XIX века литература окончательно принимает пушкинско-гоголевский образ фамильных пространств, дорабатывает и проясняет некоторые символические мотивы.
Следующим этапом освоения темы становятся романы Гончарова, в которых писатель намеренно усиливает момент отдаленности семейных владений от культурных и политических центров. Лейтмотивом в его произведениях, придающим жизни героев особый колорит, ненавязчивым, полузаметным знаком повседневности выступают растительные образы.
Особый, новый взгляд на русскую усадьбу отразили в своих произведениях И. А. Бунин и И. С. Шмелев. Однако прежде чем начать разговор непосредственно о творчестве обоих писателей, следует сказать несколько слов об их судьбах.
«Среднего роста, тонкий, худощавый, большие серые глаза… Эти глаза владеют всем лицом… склонны к ласковой усмешке, но чаще глубоко серьезные и грустные… <…> исконная русская кровь течет в жилах Ивана Сергеевича Шмелева»1. Такой портрет, точный, позволяющий лучше понять характер Шмелева-человека и Шмелева-художника, оставила в своих воспоминаниях племянница и биограф писателя Ю. А. Кутырина. Все современники отмечали его глубоко народное начало и тягу к нравственным ценностям, которые объясняются любовью Шмелева ко всему родному, русскому.
Семья писателя была глубоко религиозной и вела строгий образ жизни. «Дома я не видал книг, кроме Евангелия», - вспоминал сам Шмелев. Зато – «во дворе было много ремесленников – бараночников, сапожников,1 Кутырина Ю. А. Иван Шмелев. Париж, 1960, с. 5
скорняков, портных. Они дали мне много слов, много неопределенных чувствований и опыта. Двор наш для меня явился первой школой жизни – самой важной и мудрой. Здесь получались тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, что заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами.<…> Слов было много на нашем дворе – всяких. Это была первая прочитанная мною книга – книга живого, бойкого и красочного слова»1. Именно эти детские впечатления и русское просторечное слово легли в основу всех произведений писателя.
«Я сказку былого себе сказывал», - так, с горечью и ностальгией, писал о своих повестях И. С. Шмелев, живя в Грассе. Эмиграция писателя, как и многих других деятелей культуры, была вынужденной. Пережив все ужасы Гражданской войны, потеряв своего единственного сына, измученный душевно и физически, сорокадевятилетний Шмелев вместе с женой оказался во Франции, где гостил у Ивана Алексеевича и Веры Николаевны Буниных. В одном из своих писем А. И. Куприну он написал: «Думаете, весело я живу? Я не могу теперь весело!<…> Доживаем дни свои в стране роскошной, чужой, и во мне дрожь внутри, и тоска, тоска. Все – чужое. Души-то родной нет, а вежливости много. <…>Все у меня плохо, на душе-то»2. По оставленным воспоминаниям самого Шмелева, из глубины памяти постоянно поднимались образы и картины давно уже пережитого, постепенно писатель приходил к мысли о создании произведения, в котором бы «отчетливо и непоколебимо» поднималась тема Родины. Спустя годы, уже в начале 30-х, Шмелев приступил к работе над своим автобиографическим романом «Лето Господне».