На основе материалов, аккумулированнных на (стр. 6 из 7)
Мама сшила ему шелковую шлеечку. Поросенка я выдрессировал и дал ему имя Ливэй. И даже это сошло мне с рук - когда старейшине Цы рассказали, как я назвал поросенка, и он вызвал меня в капитанскую каюту, то я выпучил здоровый глаз чтобы казаться наивнее, прижал к груди Ливэя и отрапортовал, что для меня главнее всего семья, племя и корабль, поэтому не мог дать своему любимцу другого имени, кроме имени нашего корабля "Ян Ливэй". Потому что мы сыны Великого народа, и наши судьбы посвящены Великой цели - достигнуть Северного края галактики, посадить корабль на подходящую планету и создать Великую планетарную колонию, сохраняя кислородную целостность и расширяя борта... И так далее, наизусть по идеологическому разделу Инструкции. Просто я когда-то слышал от мамы, что они с отцом назвали своего первенца Яном в честь корабля и получили за это особое благословение прежнего старейшины. Старейшина Цы тоже об этом знал, и он совсем не глупец. Помрачнел лицом, но не нашелся, что возразить.
...Ну а теперь надо рассказать о том, как нашли муравья...
Закружилась голова. Пора было возвращаться. Я развернулся и потянулся к клавише, уже запоздало понимая, в чем фокус. Так и было - в обратную сторону шлюз почему-то не пускал. Либо не предусмотрен, либо сломан. Тогда я вынул селектор, заранее боясь, что он не сработает. Но здесь, внутри шлюза, селектор все еще работал!
Я вызвал старейшину Цы. Когда он, наконец, ответил, голос его был заспанный. Но когда я сказал, что стою в распахнутом шлюзе за бортом, он сразу проснулся.
Когда я подходил к пагоде, и оттуда мне навстречу выскочил улыбающийся Ян, то я уже не удивился. Мы обнялись, и Ян повел меня внутрь. Мы сидели на веранде, распахнутой всем ветрам, и пили чай. Настоящий чай оказался горьким и не вкусным, совсем не таким, как соевый чай на корабле. Но я все равно его пил и смотрел, как по степи носится совершенно счастливый Ливэй. А Ян рассказывал. Медленно и уверенно, будто три месяца репетировал эту беседу.
- Я ждал, что ты тоже догадаешься и выйдешь раньше остальных. Я хотел, чтобы тебя вывели, но это нельзя было никак сделать. И весточку послать тоже было нельзя, извини.
- Скажи, но мы ведь летали? - спросил я.
- Летали, - улыбнулся Ян. - Но нас вернули с середины пути. Мы стоим здесь уже семь лет - помнишь те загадочные гравитационные толчки? Все приборы корабля под контролем.
- Почему от нас скрывают?
- Это называется психологическим карантином. Специальная программа, рассчитанная на пятнадцать-двадцать лет. Сначала нас изучали. Теперь идет переписка. Потом будет живое общение. Потом - как будто транспортировки на Землю и обратно. И только потом им расскажут, что они на Земле.
- Зачем? - произнес я. - Зачем?
- Поверь, брат, это необходимо. Ни тебя, ни даже меня больше не пустят на корабль, чтобы мы не испортили программу. Через пару лет, когда мы немного освоимся, нам позволят общаться с родными.
- И как мы им объясним, где мы? - удивился я.
- Случайность при наладке телепортации. Не важно.
- Я не понимаю, зачем вся эта ложь?
- Это не ложь, - горько усмехнулся Ян. - Это - медленная правда. Ты не понимаешь? На корабле люди, которые всю жизнь верили, будто они - герои и несут славу Родине. Они готовы были отдать за это жизнь. Многие из них не выдержат правды.
- А в чем правда? - спросил я.
- А правда в том, что полет наш был не нужен. На Северном крае галактики еще полвека назад выбросились финны и сделали колонию. Ты все ещё хочешь туда?
- Хочу.
- Пожалуйста. Пять минут - и мы там. Только сопровождение надо заказать, потому что мы с тобой пока не полноценные граждане.
Я промолчал. На такой Северный край мне уже не хотелось.
- Да и Великой китайской Империи больше нет, - продолжал Ян, - есть просто народ Земли. Пока мы десятилетиями жили по Инструкции, жизнь на Земле шла вперед, и все менялось. И мы, - брат кивнул на громады кораблей, - оказались консервами из старой банки.
- Я не понимаю. Если на корабле сильные люди, готовые отдать жизнь в борьбе, почему они не смогут пережить известия, что они на Земле?
- А здесь, брат, послушай меня внимательно, - сказал Ян, - это очень важный момент. Когда человек отдает жизнь в борьбе - он расстается со своим будущим. А нашему кораблю предстоит расстаться со своим прошлым. Нам с тобой легче - мы молодые, у нас маленькое прошлое. А у нашего деда прошлое - вся его жизнь. Все, ради чего он жил. И если его прошлое разом отнять, переживет ли он это? Не будет ли чувствовать себя несчастным до конца дней?
- Не знаю, - ответил я. - Меня на корабле больше всего угнетала эта ваша ложь. Я чувствовал ее. И дед чувствует.
- Это у нас семейное, - улыбнулся Ян. - Поэтому мы здесь. Может, и наш дед скоро решит выброситься в открытый космос, кто знает? Но сможет ли он здесь освоиться? Ты - сможешь. Я осваиваюсь, и тебе помогу. Я теперь консультант по реабилитации. А начальник нашего отдела - господин Су. Он тут совсем хорошо освоился.
- Ах, вот оно что, - кивнул я. - Так уже понятнее.
- Посмотри налево, - продолжал Ян, - это стоит покоритель Южного края галактики. Он пуст уже тридцать лет. Им сообщили сразу, как только вернули на Землю. Ничего хорошего не вышло, поверь мне. А теперь посмотри направо - это покоритель Восточного края. Там случилась авария, они боролись со смертью пятьдесят лет, у них начались чудовищные болезни и перестали рождаться дети. Когда их нашли, там осталось два десятка стариков. Из корабля вывели одного лишь старейшину и очень аккуратно показали новый мир. С ним работали лучшие психологи. Он умный и быстро все понял. И сказал, что жить в этом мире для него невыносимо тяжело, и он просит, чтобы экипажу разрешили дожить свой век в родном доме и родной вере. Он тихо вернулся на корабль и сказал своим, что провалялся в коме среди руин нижнего трюма. Ему поверили, там бывало и не такое. Что там сейчас - неизвестно, наблюдение сняли, как он просил.
Я долго молчал, пытаясь переварить услышанное.
- Тяжело для начала? - улыбнулся Ян.
- Нормально, - кивнул я неуверенно.
- Согласись, не многие на нашем корабле спокойно воспримут все то, что я тебе сказал.
- Не многие, - согласился я. - Но...
- А это только первая часть правды. А есть и вторая.
- Выкладывай, - хмуро кивнул я.
- Готов? Тогда слушай. Это очень добрый мир. И ты это поймешь. Это мир удивительно простой, удобный и полезный. Но он двигается по своим законам - как маятник, и нельзя вставать на его пути. Прости за аналогию. Кстати, уже сегодня вечером ты будешь смотреть на мир двумя глазами. Тут с медициной хорошо.
- За это отдельное спасибо, - кивнул я.
- Но этот мир пока не для нас. Мы здесь дикари. За семьдесят лет здесь произошло слишком много. Представь, что к нам на корабль попал пещерный человек. Пусть даже очень хороший человек. Но - пещерный. Он стал бы гадить в коридорах, разводить костры в каюте, пытаться убить и съесть врагов. Не потому что он плохой, а потому что не умеет иначе, да и не считает, что есть врагов - плохо. Так вот и мы здесь такие. Совершенно не владеем технологиями, никому не интересны и попросту опасны. Мы пока только куски мыслящего мяса, которые родились вчера и умрут завтра, в нашей голове сам собой вырос разум и живет в полной изоляции. Это трудно понять, тут многое для тебя окажется немыслимым, и надо будет привыкать. Ты уже готов ходить в туалет по электронной почте?
- Что?! - дернулся я.
- Шутка. Но в ней доля правды. Будет очень трудно освоиться в этом мире. Это совсем другой мир, поверь. Невообразимо другой. У нас пока есть только Идентити, мы даже не представляем, что еще бывает Виртуалити и Глобалити.
- Что это? - спросил я.
- Я третий месяц пытаюсь понять, что это, чтобы начать его строить и получить на него права, - усмехнулся Ян. - Это нельзя сходу понять, потому что в наших головах просто негде разместить понимание Виртуалити и Глобалити. Это нельзя объяснить, потому что в нашем языке нет для этого слов.
- А ты попробуй.
- Соревновательный конструктор личностных вселенных. Позволительный ресурс всеобщей мыслящей души. Так понятно?
- Понятно, - кивнул я жестко. - Ну что ж. Мне все это нравится. Только ответь мне, брат, на два вопроса. Вопрос первый - а могу ли я верить тебе, брат? Что из того, что я услышал, правда?
- Все правда, - серьезно ответил Ян. - Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
- А тогда, - я ударил ладонью по воздуху, - ответь мне, брат, для чего надо врать нашим людям?
- Я тебе только что объяснил, - мягко ответил Ян. - Если ты пока не понял, то просто поверь мне на слово. Надо. Я тоже не верил сначала и не понимал зачем.
- Люди должны знать правду, - сказал я твердо.
- Не всегда и не сразу, - возразил Ян.
- Всегда и сразу, - отрезал я. - Люди не свиньи. Их нельзя держать в хлеву и годами кормить концентрированной брехней. Вспомни, как ты жил на корабле, вспомни! Тебе самому ой как не нравилось вранье! А теперь ты сам стал шестеренкой в этом механизме?
- Не кричи, послушай...
- Брат, тебе обработали здесь мозги! Я не знаю, кто эти здешние люди, но я вижу, ты с ними заодно! Для тебя уже ничего не значат Великие идеалы Китайского народа! Они обучили тебя своему вранью! Про них ты уже говоришь "мы", а о нашем корабле - "они"?!
- Брат, не надо истерик и громких слов, - поморщился Ян. - Не будь дикарем. Отучись делать поспешные выводы. Осмотрись. Подумай. Взвесь. Ты сам все поймешь. Это спор слепого со зрячим... - Ян осекся. - Извини...