Формирование и функционирование системы каталогов и картотек всегда определяются следующими факторами: функциями, назначением и местом библиотеки в системе библиотек (особо подчеркивается её роль как научно-методического центра); составом и структурой её фондов; системой обслуживания читателей, абонентов, пользователей.
Вопрос о функциях системы каталогов и картотек (и отдельных её элементов) всегда привлекал внимание многих исследователей. Мы считаем, что указанные в Типовом положении образовательная и информационная функции вполне достаточны и нет необходимости, как это иногда делается, дополнять этот перечень десятками других. В первую очередь надо понять, что ни система в целом, ни отдельные каталоги и картотеки не выполняют и не могут выполнять поисковые функции, о которых чаще всего говорится в разного рода публикациях. Пора разобраться: сами по себе каталоги, как карточные, так и электронные, ничего искать не могут. Поиск начинается с запроса, а поисковая функция выполняется читателем, абонентом, пользователем, иначе говоря – человеком, не ящиками с карточками и не машиной. Технология функционирования образовательной функции рассматривалась нами специально (6). Отвечая на полученные от читателей письма, скажу еще раз: да, я сомневаюсь, что, работая с существующими сегодня в нашей стране ЭК, личность может интеллектуально развиваться: сплошь и рядом «собеседник» в лице ЭК оказывается слишком «тупым», если не сказать хуже. Надо, наверное, ждать, когда программы в целом и диалоговый интерфейс станут умнее…
Читательские и служебные каталоги. Существует до сих пор ложное мнение, что понятие читательский каталог соотносится с рекомендательными функциями, с отбором информации, которую якобы «можно давать» читателю. Отсюда следует, что сегодня понятие устарело и не должно применяться. С другим неправильным подходом приходится иногда встречаться в библиотеках. Обращаешь внимание на практически полное отсутствие в каталогах добавочных (в АК) и дополнительных (в СК) карточек. Понятно, что возможности поиска для читателей резко ограничены. В ответ на замечание слышишь: «Все добавочные есть в служебном каталоге, читателю всё равно они не нужны». Кем и когда установлен странный принцип «одна карточка на одно название»? Если начать разбираться, то выясняется, что читатели никогда к обсуждению этого вопроса не привлекались. Впрочем, и не надо было их спрашивать об очевидном – есть правило, его надо выполнять. «Экономия» была продиктована реалиями: некому и негде было заниматься тиражированием карточек, решили ограничиться, давать по одной карточке в каждый каталог.
За рубежом считается преступлением сокрытие от читателя книги, имеющейся в фонде. Нам это понять трудно: границы нашей ответственности зачастую не определены. Под прилавками, в запертых шкафах или в скрытых от читательского глаза комнатах хранятся тысячи книг. Иногда кажется, что на место библиотекарей пришли одни лишь библиофилы, что функция хранения стала важнее обслуживания. Дело доходит до того, что в фонды редкой книги стали включать современные издания: собрания сочинений писателей, серийные и любые другие издания, которые «приятно взять в руки». Слов нет: на полке такие книги смотрятся хорошо. А как «обращаются в народе»? Меня успокоили: в каталогах всё отражено, в шифре указано, что книга находится в отделе редких книг. Уверить библиотекарей в том, что многие книги никто не возьмет только потому, что не посмотрит в каталог, невозможно. Многие убеждены: читатель приходит в библиотеку для того, чтобы найти конкретную книгу. Всякие попытки «посмотреть книги на полке» пресекаются разными способами. Иногда мне хочется спросить библиотекарей: «Вы сами пользовались ли библиотеками в детстве, в молодости?»…
По положению читательские каталоги должны отражать фонд библиотеки в полном объеме, без всяких ограничений. Служебные каталоги существуют только для служебного использования. Следует предусмотреть возможность работы со служебным каталогом для единичных читателей, запросы которых иначе невозможно реализовать. Если речь идет о конкретном издании, выполнить для читателя справку может дежурный библиограф. Но не всегда это возможно. Скопировать сотню карточек или выбрать релевантную информацию в каталоге может только сам читатель. Поэтому в помещении отдела нужно иметь стол для читателя. Его работа должна жестко контролироваться: он должен работать с ящиком, а не с каталогом. А предварительно (как это делается в архивах) читателя надо зарегистрировать, записать запрос и указать точно номера ящиков, с которыми он работал, а также фамилию «наблюдающего» библиотекаря - он в полной мере несет ответственность за сохранность карточек служебного каталога. Между прочим, многие десятилетия назад был введен порядок: перечень сотрудников библиотеки, которым разрешено работать со служебным АК, утверждается дирекцией (список должен быть известен всем сотрудникам).
Структура библиотеки и система каталогов. В какой бы УНБ я ни побывал, обязательно посещаю отдел литературы на иностранных языках, знакомлюсь с его фондами, смотрю, как они отражены в системе каталогов библиотеки. Есть, к счастью, такие библиотеки, где всё организовано правильно, в соответствии с требованиями нормативных документов. Вместе с тем, встречаются библиотеки, где фонд литературы на иностранных языках отграничен от массы читателей, в читательских каталогах библиотеки не отражен вовсе. Как сказали в одной из таких библиотек сами библиотекари, этот отдел «находится у нас в епархиальном управлении». Создана такая «епархия» – изолированная библиотека со своим фондом, собственными каталогами. В некоторых случаях этот отдел размещен за пределами основного здания библиотеки.
Объяснить зарубежным коллегам, что это за подразделение, бывает очень трудно. Они никогда не видели ничего подобного у себя на родине. Больше того – они не хотят верить, что понимают тебя правильно, долго расспрашивают.
В библиотеках Швеции, например, традиционно формируется фонд на 18-25 языках. В отличие от нашей страны, там национальный состав местного населения учитывается в процессе комплектования: если есть греки или турки – должна быть и литература, чтобы жителям было интересно стать читателями. В фонде книги, периодика, видео- и аудиоматериалы размещены вместе. Часто литературы на шведском меньше, чем, например, на английском (этим языком владеет всё коренное население).
С одним из читателей мне удалось поговорить в небольшом шведском городке Лунде. Он оказался сербом, жил в эмиграции уже семь лет. За эти годы стал свободно говорить и читать на английском, шведском, немецком, турецком и русском. Нет, он не ученый и не лингвист, как можно подумать, он… высококвалифицированный рабочий, слесарь-сантехник. Чтобы оказаться жителем Швеции, рассказал он, надо, как минимум, быть специалистом, нужным этой стране, и уметь объясняться на английском. Среда и многонациональное общение создают потребности в непрерывном образовании, кончаешь одни курсы, потом другие. А в библиотеку, сказал он, я прихожу почти ежедневно.
Многие годы я ищу такого читателя в наших библиотеках, в отделах литературы на иностранных языках. Но встречаю здесь не «рабочих и служащих», а учащихся или преподавателей, специалистов, профессионально связанных с изучением и преподаванием языков. Обратите внимание на слово иностранные. Иначе говоря – зарубежные. В нашей стране, да и в каждом городе, живут люди, знающие десятки языков, многие из которых к иностранным отнести нельзя. Например, татарский. Согласитесь: трудно отнести к иностранным армянский, грузинский, азербайджанский: страны эти оказались сегодня зарубежными, но представители этих, да и многих других национальностей жили среди нас всегда. Интересует ли кого-нибудь в наших библиотеках вопрос: читают ли они на своем родном языке, где берут книги? Где читают вьетнамцы, корейцы, китайцы, которые живут в нашей России?
Уже несколько лет я рекомендую библиотекарям использовать при перерегистрации читателей освободившуюся графу читательского формуляра для получения той информации, которой мы, библиотекари, «хронически» не имеем: на строчке «Партийность» написать «Языки». Бывает, что в ту же библиотеку приезжаю через год, два. Ничего не изменилось! Неужели нужен и здесь приказ вышестоящих органов?
Всегда поражает одно и то же: почему мне, человеку для данной библиотеки постороннему, видно, как и чем обижены читатели, а самим сотрудникам (в первую очередь – руководителям) этого не видно?
Моя озабоченность, воспринимаемая некоторыми весьма болезненно, объясняется очень просто: получилось так, что значительную часть фонда мы спрятали от читателей в так называемых «специализированных отделах». Давайте вспомним, какие благие намерения высказывались при организации в библиотеках отделов литературы по искусству. Предполагалось, что они организуют эстетическое воспитание широких читательских масс. Что получилось на деле? Новые подразделения отобрали для себя фонд, быстро определили свой контингент читателей и занялись его обслуживанием. Слов нет – людей из сферы искусства здесь знают и любят видеть у себя. С ними проще работать – это либо специалисты, либо студенты. И те, и другие знают, что им надо, зачем пришли в библиотеку. Только вот к эстетическому воспитанию такая деятельность никакого отношения не имеет. Нет среди читателей этих отделов ни пенсионеров (кроме бывших «своих»), ни домохозяек, ни рабочих, ни служащих, ни учащихся. Не ходят сюда даже будущие педагоги литературы – мне ни разу не смогли показать такой формуляр.