Смекни!
smekni.com

по Философии Аспиранта Iгода обучения (стр. 1 из 4)

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

МЕХАНИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Прагматизм Чарльза Пирса

Реферат по Философии

Аспиранта I года обучения

Лакштанова Евгения Леонидовича

(Кафедра ТФФА)

Москва, 2002

Прагматизм Чарльза Пирса.

Прагматизм – есть течение в философии, считающее практическую полезность решающим критерием истинности. Такое суждение о прагматизме мы слышим повседневно, и естественно, оно отталкивает людей от близкого знакомства с философией Пирса, однако, это не совсем честно по отношению к ней, ибо если и существовали философы, являвшиеся последователями прагматицизма и исповедавшие подобную максиму, то они имели небольшое отношение к прагматизму Пирса. «…Теперь же это слово иногда можно встретить уже и в литературных журналах, где с ним обращаются весьма безжалостно – такое часто случается со словами, попавшими в когти литераторов…» сетовал Пирс.

Чтобы поднять у читателя интерес к этой работе я приведу слова Бердяева: «…Я не сторонник прагматизма, но думаю, что симптоматическое его значение огромно. Прагматизм знаменует собой кризис отвлеченного идеала знания, кризис гносеологии кризис рационализма и интеллектуализма, возвращение к знанию, введенному в жизненную полноту. Прагматизм отказывается от отвлеченно-рационалистических критериев знания, от интеллектуалистической гносеологии…(Брд. Стр. 44)»

Должен сказать от себя, что, читая статьи «Закрепление убеждения», «Как сделать наши идеи ясными?» и «Что есть прагматизм?», я испытывал огромное удовольствие, наблюдая, как автор, действительно научными методами, то есть, отталкиваясь от эмпирического факта, индуктивно приходит к выводу, который опять же всецело согласуется с общечеловеческим опытом. При этом, не претендуя на нечто всеохватывающее, а со скромностью профессионального ученого, понимающего свое место в развитии человеческого познания. Прагматистская максима, развитая Пирсом ценна тем, что описывает как бы техничесую составляющую человеческой жизни. Он описывает путь мысли, от своего зарождения к конечной своей форме – акту воли, и делает это на «низком» анатомическом уровне, принимая за аксиомы, то, что очевидно всем людям, независимо от принадлежности к той или иной культуры, и это делает теорию автора кирпичиком, который построитель уже полной метафизической конструкции мог бы просто вставить в свое строение. При этом, действительно, автор, отказывается от объективности истины, но делает это сознательно, так сказать на некоторое время: «Ясно, что ничто вне сферы нашего знания не может служить нам объектом, ибо, если нечто не воздействует на сознание, это нечто не может выступать в качестве мотивации в приложении умственных усилий (стр. 103)»

Вы увидите, что, говоря так, Пирс лишь хотел показать, что не достижение объективности на деле прекращает исследование, но лишь замыкание системы, бреши в которой послужили поводом к его началу. Далее в работе «Что есть прагматизм?» Пирс прямо выскажет свое интуитивное приятие объективной истины, как «мнения, которому судьбой уготовано стать общим соглашением всех исследователей», поскольку «всякий ум начинает по-своему, отправные точки ученых могут противоречить друг другу, но исследование заставляет ученых выходить за собственные пределы, стягивая все получаемые результаты к одному и тому же заключению (стр. 151)».

Наблюдая за жизнью людей, Чарльз Пирс приходит к выводу, что человеческое мышление в каждой момент времени находится в одном из четырех последовательных состояний: (винтовой линии) «покой -> сомнение –> исследование -> убеждение=покой», и в своих трудах он убедительно показывает, что, принимая, наше мышление за нечто более, мы лишь отдаляем себя от истины.

Говорят, что если автор во время работы над текстом, был полностью увлечен ею, то сила исходящая от книги будет не только прояснять изложенную мысль, но будет буквально против воли читающего создавать образ написанного. Я отчетливо вижу человека в черном костюме с белой сорочкой, с черным цилиндром и тростью, которой он, задумавшись, чертит что-нибудь на песке не замощенной дороги. Как он перебирает мелочь в кошельке, собираясь расплатиться с извозчиком, и в этот момент понимает, что занимается исследованием, и его теория, вероятно задуманная как инструмент анализа сложных философских понятий, может быть применена для описания любого аспекта человеческого мышления. Итак, по порядку:

Первостепенное значение для построения философской системы Пирс отдает качеству логики. Средневековые схоласты, считавшие силлогистику венцом образования, вряд ли могли сделать значимый вклад в науку, поскольку, как теперь, спустя много лет, всем нам ясно, она основывается на опыте, а не на авторитете. Следуя этому, развитию науки соответствовало изменение во взгляде на нее. Я приведу следующий отрывок полностью, дабы сохранить

право на эмоции за автором: «…Всякий важный шаг в истории науки одновременно служил и уроком логики. Так было, когда Лавуазье и его современники сделали первые открытия в химии. Прежняя максима, которой придерживались химики, была: «Читай, читай, читай, работай, молись и перечитывай». Методом Лавуазье было не читать и заклинать, но хранить надежду, что достаточно продолжительный и сложный химический процесс приведет, в конце концов к такому-то и такому-то результату, который с нелепым упорством следует внедрять в практику, и после неизбежного провала вновь находить в себе силы для надежды, что с внесением некоторых изменений можно получить иной результат, и закончить все публикацией последней в этом ряду фантазии как факта (стр. 95)»

Пирс не всегда говорит о логике, как о наборе формальных импликаций и руководящих принципов, скорее он рассматривает ее как полную систему представления о бытии, на основании которой мы строим свои рассуждения.

Проведем вслед за автором следующее исследование: Как правило, на уровне ощущений мы можем различить, желаем ли мы задать вопрос или вынести суждение. Есть ли еще какие-нибудь различия между сомнением и убеждением? Последователи некоторых сект идут на смерть по малейшей команде своего руководителя, поскольку убеждены, что повиновение обеспечит им вечное блаженство. И в большей или меньшей степени, так дело обстоит с любым убеждением. Итак: «Убежденность служит указанием на то, что в нашей природе установлена некоторая привычка, определяющая наши поступки. Сомнение никогда не имеет такого эффекта (стр. 100)»

Сомнение по Пирсу есть состояние, характеризующееся тревогой и неудовлетворенностью. Поэтому, человек стремится избавиться от него и прийти к состоянию убежденности, которому, соответственно, характерны покой и чувство удовлетворенности. Резюмируем:

«Таким образом, и сомнение и убеждение оказывают на нас положительное, хотя и очень различное влияние. Убеждение не заставляет нас действовать немедленно, но помещает нас в такого рода обусловленность, которая обязывает нас совершать определенного типа поступки в соответствующей ему ситуации. Сомнение ни в коей мере не обладает таким активным эффектом. Оно побуждает нас к исследованию причин до тех пор, пока <благодаря этому исследованию само сомнение> не будет рассеяно. (стр. 102)»

Только, что мы упомянули, что сомнение побуждает нас к исследованию, которая длится лишь до тех пор пока оно не будет рассеяно. Это утверждение и определяет цель исследования: «Раздражающее воздействие, которое оказывается сомнением, есть единственная непосредственная мотивация борьбы за достижение состояния убежденности (стр. 103)» соответственно при успокоении раздражения, успокаивается и борьба. Очень интересен тот факт, что Пирс напрямую связывает наши убеждения и желания. Вот логическая цепочка:

1). Убеждение способно направлять наши поступки на удовлетворение наших желаний.

2). Это заставляет нас внимательно анализировать убеждения определяющие путь к исполнению нашего желания.

3). Мы вынуждены отказаться от убеждения, форма, которого не гарантирует успешный исход, и это возможно лишь с возникновением сомнения, вытесняющего прежнее убеждение.

Таким образом, резюмирует Пирс: «с сомнения борьба начинается, и с прекращением сомнения заканчивается». Подобное представление о взаимосвязи между убеждениями и желаниями вовсе не примитивно, если так кому-то показалось при поверхностном рассмотрении. Мы желаем не только поесть, приобрести, достичь, но также мы можем желать понять, как устроена орбита Марса, или, возможно, мы можем быть одержимы желанием обладать каким-то нравственным качеством и так, далее. <На самом деле приведенное построение будет верно, лишь в том случае если наше желание уже зафиксировано и не подлежит ни замене, ни даже частичной коррекции. Более широкая концепция подразумевает дополнение третьего пункта замечанием, что может поменяться наше желание.>

Для любого человека признающего объективность истины, в частности, для верующего человека, такое решение вопроса о цели исследования, естественно, неприемлемо, и это, был очень неаккуратный поступок со стороны Пирса, изложить этот вопрос без должных пояснений, хотя, как я говорил в начале, Пирс обсуждает проблему объективности истины в своей работе «Что есть прагматизм». Разберем подробнее, что автор имеет в виду: «…Мы можем вообразить себе, что этого не достаточно и что мы ищем не просто мнение, но мнение истинное. Но подвергнем эту фантазию испытанию, и она докажет свою несостоятельность. Ибо как только мы обретаем устойчивое состояние убежденности, мы полностью удовлетворены, истинно убеждение или ложно. Ясно, что ничто извне сферы нашего знания не может служить нам объектом, ибо если нечто не воздействует на сознание, этот нечто не может выступать в качестве мотивации в приложении умственных усилий(стр. 103)» Итак, Пирс говорит только о том, что если в человеческой модели какого-то объекта, возникает разрыв, то человек начинает исследование, которое заканчивается при восстановлении целостности системы, и это единственый разумный критерий истинности, который мы можем найти внутри нашего сознания. Допустим, теперь, что вне нас все же есть источники могущие воздействовать на наше сознание. Рассмотрим в качестве примера христианское понимание действия на человека Святого Духа: Христиане полагают, что могут общаться со Святым Духом. Этот опыт индивидуален, и, как правило, со временем, христианин вырабатывает критерии, по которым он различает источник влияния на себя. Влияние может выражаться и оформленными мыслями и просто «сердечным действием». Назовем эти критерии критериями истинности. Итак, на практике человек приходит к убеждению, что мысль, проверенная критериями истинности является истинной. Итак, если раньше, чтобы удовлетвориться гармоничностью системы он проводил умственный анализ, основанный, возможно, на Предании и св. Писании, то теперь ему может мешать просто некоторое неудобное ощущение, которому по некоторым признакам он дает высокий приоритет. Мы видим, что на самом деле, изменятся не сам метод познания или цепочка покой->сомнение->исследование->убеждение, а лишь набор критериев достаточных для получения убеждения.