ВК МИИГАИК
Реферат
на тему: «Москва прифронтовая»
студент 411 уч. взвода
Помещенко Н.И.
Москва, 2007
Вступление
В ту теплую летнюю ночь – с 21 на 22 июня 1941 г. – у московских школьников был выпускной бал… Кружились в вальсе юные пары. Было весело и одновременно как-то неспокойно на душе: ведь завтра все будет по-другому – начнется самостоятельная, взрослая жизнь. И никто из них не знал, что «завтра была война»…
22 июня, в четыре часа утра, немецкие войска вторглись на территорию нашей Родины. Началась Великая Отечественная война, в битвах которой решалась судьба нашего государства, судьба русского и других народов Советского Союза.
Страшная участь была уготована нацистами Москве – по плану Гитлера она должна была исчезнуть с лица земли. Но замыслам гитлеровских стратегов не суждено было сбыться. Москва – в который раз в русской истории – стала главным центром всенародного отпора иностранному нашествию. В Москве в годы войны находились Государственный Комитет Обороны, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти в стране, Ставка Верховного Главнокомандования, Совет Народных Комиссаров СССР, ЦК ВКП(б), президиумы Верховного Совета СССР и РСФСР, союзные и российские наркоматы.
Здесь формировались дивизии народного ополчения. Здесь производили оружие для фронта. Здесь в ходе исторической Московской битвы немцы потерпели первое стратегическое поражение, наша армия одержала первую крупную победу, советские солдаты и полководцы обрели уверенность в себе, начался коренной перелом в ходе второй мировой войны.
Октябрьская трагедия
Из воспоминаний начальника контрразведывательного отдела УНКВД г. Москвы и Московской области С. М. Федосеева: «Думаю все, кому довелось находиться в Москве в октябре 1941 г., навсегда сохранили память об этом времени. Именно тогда, в тот осенний месяц, вместе с дождями, слякотью и первыми холодами вошла в город тревога за будущее Москвы, становившейся прифронтовым городом».
Столицу, уже слышавшую грохот мощных орудий – линия фронта проходила в получасе езды от Москвы, - покидали не успевшие еще эвакуироваться в глубь страны старики и дети. Товарные станции и подъездные пути многих промышленных предприятий были забиты железнодорожными составами со станками и другим оборудованием – поезда не успевали вывозить их на восток. Рядом лежали упакованные в ящики картины и скульптуры – на восток эвакуировали и музейные ценности. Над затемненной маскировкой Москвой поднимались, чтобы зависнуть на всю ночь, сотни огромных аэростатов воздушного заграждения. По пустынным улицам через весь город в эти ночные часы ускоренным маршем проходили войска – подкрепление фронту, а он неумолимо приближался к столице».
В ночь на 16 октября 1941 г. после постановления ГКО от 15 октября «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы» началось поспешное перемещение вглубь страны правительства, управлений Генштаба, военных академий, наркоматов, посольств, заводов и др. Осуществлялось минирование крупнейших заводов, электростанций, мостов, метро. Было принято решение о продаже рабочим и служащим сверх нормы по одному пуду муки и зерна, о выдаче вперед месячной оплаты. Из-за массового бегства руководителей предприятий и организаций, остановки метро и отсутствия информации, предпринятые действия властей вызывали недоумение, растерянность, смятение населения. (В Москве началась паника)
Свидетельствует чекист Б.Я. Чмелев: «Единственная дорога, которая еще связывала Москву с другими городами страны, - это была дорога на Рязань. Все другие были либо перекрыты немцами, либо обстреливались. Уже стали грабить магазины, прежде всего ювелирные, а наши группы уже задерживали этих негодяев. У людей уже появилось недоверие в то, что Москву удастся удержать, народ побежал из города. Кто в чем. Хватали какие-то чемоданчики, портфельчики, сумочки, набивали каким-то барахлишком. Народ шел валом по Рязанскому шоссе. Начинался исход Москвы… Так продолжалось дня три, не больше – с 16 по 20 октября».
Из дневника писателя Н.К. Вержбицкого: 18 октября: «Истерика наверху передалась массе. Начинают вспоминать и перечислять все обиды, притеснения, несправедливости, зажим, бюрократическое издевательство чиновников, зазнайство и самоуверенность партийцев, драконовские указы, лишения, систематический обман масс, газетную брехню подхалимов и славословия… Страшно слушать. Неужели может держаться город, у которого такое настроение? Да, 16 октября 1941 г. войдет позорнейшей датой, датой трусости, растерянности и предательства в историю Москвы. И кто навязал нам эту дату, этот позор? Люди, которые первые трубили о героизме, несгибаемости, долге, чести…»
Свидетельствует писатель Л. Колодный: «Очевидцы вспоминают, что Москва выглядела непохожей сама на себя, люди стремились к центру, на главные улицы, тянулись к Кремлю: окраины казались покинутыми жителями» (т.е. часть населения уходила под угрозой оккупации, а часть, концентрируясь в центре города, собиралась сражаться до конца).
В кремле, думается, верно оценили настроения москвичей. Свидетельствует нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин. 16 октября был вызван к Сталину. В ходе беседы Сталин спросил: «Как дела в Москве?» Я сказал: был на заводах утром. На одном из них удивились, увидев меня: «А мы, - сказала одна работница, - думали, что все уехали». На другом - рабочие возмущены тем, что не всем выдали деньги; им сказали, что увез директор, а на самом деле не хватило в Госбанке дензнаков. Трамваи не ходят, метро не работает, булочные и другие магазины закрыты. Сталин обернулся к Щербакову: «Почему?» И не дождавшись ответа, начал ходить. Потом сказал: «Ну, это ничего. Я думал будет хуже». И, обратившись к Щербакову, добавил: «Нужно немедленно наладить работу трамвая и метро. Открыть булочные, магазины, столовые, а также лечебные учреждения. Вам и Пронину надо сегодня выступить по радио, призвать к спокойствию, стойкости, сказать, что нормальная работа транспорта, столовых и других учреждений бытового обслуживания будет обеспечена». Помолчав еще немного, Сталин поднял руку: «Ну, все».
Ключевой момент здесь – Сталин ожидал худшего; узнав же о ситуации в городе, тут же приказал отменить крайние меры, принятые накануне. Не явилось ли мужественное поведение рядовых москвичей(в отличие от значительной части руководства) тем решающим фактором, который переломил ход событий; тем последним аргументом, который убедил Сталина в том, что Москву отстоять можно. На смену логике постановления ГКО от 15 октября (эвакуация, минирование) идет логика постановления ГКО от 19 октября (осадное положение, расстрел на месте провокаторов).
Перелом
Шоссе за городом оказалось загруженным отступающими красноармейцами и спасавшимися от фашистов беженцами. Среди людей понуро брели коровы и свиньи. Перед машиной (И.С. Сталина) появилась женщина, которая едва тянула санки с домашним скарбом и двумя плачущими детишками. Не торопя шофера двигаться с места, Сталин удрученно смотрел на это жутковато-безмолвное шествие… Трудно сказать, о чем думал. Но в полночь, когда на даче собралось Политбюро, после требования везде наводить железные порядок, он внезапно пригласил в кабинет сестру-хозяйку Истомину и спросил:
- Валентина Васильевна, вы собираетесь из Москвы эвакуироваться?
- Товарищ Сталин, Москва – наш родной дом, ее надо защищать! – смело заявила она:
- Слышите, как думают москвичи? – особым тоном сказал Сталин членам Политбюро и добавил.
- Остаюсь с русским народом в Москве. Будем стоять насмерть.
Из постановления ГКО «О введении в Москве осадного положения»:
«Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100-200 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах».
Из записи беседы с комендантом г. Москвы генералом – майором К.Р. Синиловым:
С 19 (октября) город жил более или менее нормальной жизнью. Город охранялся войсками, патрулированием как днем, так и ночью. Население приняло активное участие в охране города, о всяких ненормальностях сигнализировало и по телефону, и в письмах. Если бы население не приняло такого участия, то и наверняка нам не удалось бы поддержать такой порядок. Поддержка со стороны населения была оказана большая не только в поведении, но и в практической помощи по вылавливанию всех нарушителей общественного порядка.
Закрепили перелом массовых настроений – от неуверенности и подавленности к стойкости и убежденности в победе – исторический парад на Красной площади 7 ноября 1941 г., выступления И.В. Сталина 6 и 7 ноября.
Приближался праздник Великого Октября. Бывший командующий Московским военным округом генерал-полковник П. Артемьев хорошо помнит, как Сталин, вызвав его к себе, спросил:
- Вы собираетесь проводить парад на Красной площади?
Доводы против парада были серьезными. Тем более – при отсутствии танков и войск. Но они не убедили Верховного Главнокомандующего.
- Вы недооцениваете исторического и политического значения парада в современных условиях, его влияния на Красную армию и международное положение. Ведь он укрепит дух народа в тылу и на фронтах. А капиталисты за океаном скажут, что у большевиков еще есть порох в пороховницах. Чего доброго, разобьют немцев под Москвой. Значит им надо помогать. Поэтому, действуйте. Танки и войска у нас найдутся. Подготовку проводите в секрете. О начале парада мне сообщите после торжественного заседания 6 ноября.
- А если прорвется вражеский самолет и начнет бомбить парад?
- Во-первых, ни один вражеский самолет не должен прорваться в Москву. А во-вторых, если все же сбросит бомбу, то уберите пострадавших и продолжайте парад.
И легендарный парад состоялся. Думаю, грозные звуки военных маршей оглушили фашистов наравне с последующей артиллерийской канонадой.