В палате воцарилось безмолвие. Вся сцена на присутствующих произвела глубочайшее впечатление. Невозможно передать оттенки голоса батюшки, в которых слышалась искренняя и глубокая боль, страдание и желание утешить.
Он освещал больницы, присутствовал при закладке или завершении строительства храмов, ездил на встречи с крестьянами и рабочими.
Он благословляет и принимает деятельное участие в приобретении тысячепудового колокола для Софрониевой пустыни, освещает церковь в колонии прокаженных Ямбургского уезда С. – Петербургской губернии, справляет храмовый праздник в коммерческом С.- Петербургском училище; совершает службу в Финляндии, в Свято – Троицкой женской общине, молебен по случаю закладки Ораниенбаумской станции спасения на водах, Литургию в Архангельском кафедральном соборе.
Профессор И.Сикорский был свидетелем посещения отцом Иоанном Киево-Печерской лавры и её пещер. Он писал:
«…Экипаж отца Иоанна проследовал мимо лаврской гостиницы и остановился входа в галерею, ведущие в Ближние Пещеры. Здесь батюшка встретил наместника Лавры. Отец Иоанн был молчалив и находился в глубоком молитвенном настроении. Отец наместник предложил пройти в Ближние Пещеры не через галерею, через сад. С сада открывался восхитительный вид на горы, на Лаврские холмы и пещеры, на Днепр и Заднепровье. Отец Иоанн в величайшем нервном напряжении спросил: где же, где же пещеры?» Ему указали. Мгновенно всё его существо озарилось огнём благоговения. Он остановился и, обратившись в сторону пещер, громко воскликнул: «Отцы святые, мира отвергшиеся и Христа возлюбившие! Христос воскресе!» Он обращался к угодникам Печерским, как к живым людям, и это чувство близости и единения с ними не оставляло о. Иоанн всё время, пока он находился в стенах Лавры. Спустившись в Пещеры, батюшка всё время громко молился. Молитва его носила характер пламенных импровизаций, в которых выражалось удивление, благоговение и мольба к небожителям. Эти небожители когда-то были обыкновенными людьми и подвизались здесь, они ископали эти пещеры своими руками и оставили в них следы своей жизни. Теперь, на шестьдесят третьем году своей жизни, он впервые присутствует на месте их подвигов, где всюду находятся следы их жизни и деятельности. Молитва о. Иоанна носила характер необычной простоты и силы. По временам он умолкал, и из его груди лишь вырывались мимолетные тихие вздохи, столь характерные для батюшки Иоанна и свидетельствующие о глубоком душевном умилении, не требующем слов. Посетив келью и церковь Антония и Феодосия, он был особенно растроган.
У входа из Ближних Пещер отец Иоанн обернулся и сказал: «О, мудрецы, о философы! О философы, о богословы, мир удивившие!» В Великой церкви, поклонившись мощам Михаила, первого чудотворца Киевского, отец Иоанн отпустил и громко воскликнул: «Первоначальные веры, Святителю Божий, воззри, колико чада твой – вся Русь православная!»
Возвышенное настроение не покидало о. Иоанна во время перехода из Ближних Пещер в Дальние. Шли по галерее, о. Иоанн шёл с такой быстротою, что спутники едва поспевали за ним. Он был молчалив и горел огнём внутреннего воодушевления… Круто спускались по длинной лестнице, примыкающих к церкви Дальних Пещер. Послышались молящие вопли тысячи голосов: «Отец Иоанн, благослови».С минуту отец Иоанн искал взором народ… Через железную решётку окна, находившегося на высоте – откуда пробивался слабый свет – просовывались десятки рук и виднелась масса людей. Как птицы небесные, люди лепились у окна, ища видеть отца Иоанна и получить его благословение. Из церкви Дальних Пещер вышло монашество с зажженными свечами. Отец Иоанн воскликнул: «Свет Христов просвещает всех! Христос воскресе, братия!»
Из дальних пещер отец Иоанн отправился в Великую Лаврскую церковь. Здесь он поклонился мощам угодников, спустился и также поклонился мощам угодников, спустился и также поклонился нетленно почивающему телу Павла, епископа Топольского, и затем посетил наместника Лавры в его покоях. Здесь отец Иоанн слушал пение хора. Прослушавши пропетый отрывок церковной песни, отец Иоанн был восхищён. Низко поклонившись хору, сказал: «Братия! Я весь пленён вашим пением! Это гром небесный, это музыка Божественная!» Затем отцом Иоанном были прослушаны ещё многие пропетые церковные церкви; всё время, пока продолжалось пение, он мысленно молился».
Так очевидец рассказывает о посещении отцом Иоанном города Казани :
«С восьми часов вечера Самолётская пристань на Волге начала переполняться громадною массой народа, которая всё более росла.
Весь путь от Казани до устья всю ночь до утра был усеян пешеходами, экипажами; вагоны конно-железной дороги, отходя один вслед за другим, не могли вмещать желающих ехать. К рассвету не только Самолётская пристань, но и весь приволжский берег был сплошь усеян народом, не спавшим всю ночь и с лихорадочным нетерпением направлявшим постоянно свои взоры на низовую часть Волги. Два казённых и несколько частных пароходов стояли под парами, наполненные пассажирами; они готовы были каждую минуту двинуться навстречу ожидаемому «Отважному». В начале шестого часа утра 5 июля толпа вдруг зашевелилась, зашумела: на горизонте Южного плеса реки Волги показался самолётский пароход. Вся толпа изображала войско, коему скомандовано было «смирно!» Быстро помчались на встречу те пароходы, которые стояли под парами с ожидающими встречи пассажирами. Впереди всех навстречу полетел казённый пароход «Свияга», на котором был казанский городской голова с инспектором судоходства г. Пестриковым и несколькими из казанских граждан. Г. Пестриков, встретив «Отважный», посредством рупора просил капитана остановиться и принять представителя города. «Отважный» приостановился, на палубе его, убранной цветами, впереди стоял в скромном одеянии священника отец Иоанн, а за ним стоял в шапке с красным околышем пензенский землевладелец камергер А. И ещё несколько лиц. Когда пароходы поравнялись, отец Иоанн, высоко подняв коричневую соломенную шляпу, громко воскликнул: «Приветствую почтенного представителя и достойных граждан благочестивой Казани». На этот привет все пассажиры «Свияги» быстро бросились на отважный и через мгновение стояли с преклоненными головами близ отца Иоанна. Городской голова первый, припав на колени, принял благоговение отца Иоанна и с благоговением поцеловал ему руку, затем приняли благословение и остальные. В это время «Отважный» успел причалить к Самолётской пристани, изображавшей собой одну сплошную массу голов, колыхавшуюся волнами. Только что отец Иоанн сошёл на пристань, как буквально был сбит с ног и стиснут громадной толпой. Идти далее не представлялось никакой возможности и, по настоянию сопровождавшего отца Иоанна камергера А., он должен был вернуться обратно на «Отважный». Здесь, по совету того же А., было решено отвлечь внимание толпы и быстро направиться к казенной пристани, чтобы оттуда прямо ехать в город.
Против такого решения воспротивился городской глава, говоря, что маневр этот слишком обиден для народа, ожидавшего благословения доброго путешественника всю ночь. Сопутствовавшие отцу Иоанна стали заявлять, что идти в толпу слишком опасно и что лучше в таком случае не заезжать в город Казань. Тогда городской глава вышел к толпе, в самую её середину, и несколько раз громко произнёс, что отец Иоанн не выйдет до тех пор, пока толпа не расступится и не даст свободного прохода, что такое поведение толпы вовсе лишит Казань счастья увидеть в стенах своих отца Иоанна и что его можно будет увидеть в соборе, где он отслужит сегодня обедню. Эти слова произвели желаемое воздействие: тотчас образовались две цепи из взявшихся за руки впереди стоявших людей, и, таким образом, был устроен проход от пристани до подъезда экипажей. Тогда городской глава, идя впереди, вывел на пристань ота Иоанна, окруженного лицами, его сопровождавшими. Вначале проход был свободный, но затем напор и натиск толпы был так стремителен, что удержать его не было возможности. Сдавленный со всех сторон, медленно двигался вперёд, не отказывая, однако, никому в своём благословении. Между прочим, он с особым радостным чувством благословил и расцеловал ребёнка, родители которого, поднося его к отцу Иоанну, заявили ему, что этот ребёнок спасён от явной смерти заочными молитвами уважаемого пастыря. С нечеловеческими усилиями отец Иоанн был извлечён, наконец, и буквально «внесён» в коляску городского главы, который, по приглашению отца Иоанна, занял с ним место радом; впереди, на скамеечке коляски, поместились сопровождавшие отца Иоанна псаломщик, исполняющий обязанности камердинера отца Иоанна, и студент Московского университета, родственник госпожи Липовской. Как только коляска двинулась, толпа в несколько сот человек кинулась к ней, причём бегущие с явным риском бросились к подножке экипажа, целовали руку отца Иоанна, прикасались к его одежде и затем подносили прикасавшуюся руку к своим губам. Множество женщин про проезде в один миг соскакивали со своих экипажей и бросались на колени, творя крестное знамение. По распоряжению полицмейстера, коляску с отцом Иоанном конвоировали верховые полицейские стражники, и только при помощи последних экипаж мог двигаться вперёд. За коляской следовали в город ещё два экипажа, в коих находились землевладелец А. Со своими управляющими и иеромонах, сопутствующий отцу Иоанну. Весь путь от пристани до города Казани и затем все улицы города, по коим следовал отец Иоанн, были усеяны народом, все при проезде его низко кланялись, многие, подбегая к экипажу, бросали свёртки и конверты с деньгами, которые подбирал с полным спокойствием причетник и клал в большую дорожную сумку, видимо, специально для этого назначенную. Так как для церковной службы отец Иоанн должен был спросить благословение Казанского архипастыря Высокопреосвященнейшего Владимира, то всему кортежу пришлось, проехав весь город, направиться в загородный дом владыки, находящийся в пяти верстах от города по Оренбургскому тракту. Для этого путешествия появилась необходимость переменить лошадей на вольной почте; при остановке здесь моментально собралась толпа народа, которая окружила отца Иоанна и приняла от него благословение. По приезде к архипастырю, последний, приняв отца Иоанна и всех его спутников, преподав благословение на совершение Литургии в Благовещенском кафедральном соборе. Отец Иоанн, побеседовав с владыкой, несколько минут наедине, направил свой путь обратно в город. Тут по улицам следования набралась ещё большая толпа, набожно приветствовавшая дорогого гостя. При проезде через мясной и рыбнорядский базары вся громадная масса здесь находившегося народа низко склоняла головы, и многие совершали крёстное знамение. Отец Иоанн с видимым умилением относился к приветам толпы, он высоко поднимал свою соломенную шляпу, вполголоса произносил молитвенное благословение и приветствие и, обращаясь к городскому главе, часто восклицал: «Какой подъём религиозного чувства в народе!»