Смекни!
smekni.com

Н. Смита рекомендована слушателям и преподавателям факультетов психологии и философии вузов по курсам общей психологии и истории психологии, системных методов ис­следования и преподавания психологии (стр. 57 из 168)

Контролируемые исследования

С целью проверки своей «теории логического на­учения» Ричлак (Rychlak, 1976, 1988) осуществил широкомасштабную программу исследований, по­священных аффективному реагированию или под­крепляющей ценности (reinforcement value), то есть

концептуальной ценности в отличие от подкрепле­ния паттерна поведения. Концептуальные ценности, которые мы чему-то придаем, делают возможным выбор образа действия для получения определенно­го результата (выигрыша, вознаграждения) или его альтернативы (заводить коккер-спаниеля или не за­водить), обеспечивая, таким образом, диалектичес­кий процесс. Он провел серию экспериментов с ис­пользованием бессмысленных слогов, оцениваемых по их подкрепляющей ценности как приятных или неприятных, а затем дополнил их экспериментами на узнавание слов, лиц и изображений. Полученные ре­зультаты подтвердили его теорию. Например, оппо-зициональность в научении (диалектическое реаги­рование) подтверждается тем фактом, что люди за­учивают оппозиционные (противоположные) значения неприятных им слов лучше, чем противо­положные значения приятных слов. Учащиеся дости­гают более высоких результатов при выполнении приятных для них, в отличие от неприятных, задач и запоминают приятные лица лучше, чем неприятные. Ричлак распространил свои исследования на лично­стные характеристики и обнаружил, что они корре­лируют со степенью, в которой задача является при­ятной для индивида. Иными словами, Ричлак пытал­ся продемонстрировать, что научение — это не механическое связывание стимула и реакции, как следовало бы из теорий классического и оперантно-го обусловливания; скорее, утверждает он, люди на­учаются лучше всего, когда они могут направить свой выбор на то, что они ценят.

Празинос и Титтлер (Prasinos & Tittler, 1984) вы­числяли корреляции между показателями студентов колледжа, отвечавших на опросник типов любви (questionnaire on lovestyles), и их показателями по пяти другим шкалам. Поскольку «агапический»* («agapic») тип любви (бескорыстная, нежная и забот­ливая любовь) показал значительную корреляцию с (а) отношением к жизни (life regard) (постановка целей и стремление к их достижению), (б) духовно­стью, (в) самоуважением (self-esteem), (г) силой эго (перевод намерений в действия и поддержание кон­троля за напряжением) и (д) любвеобильностью (lovingness), он оказался самым «успешным». Высо­кая самооценка и самоуважение говорили о следую­щем: чтобы любить других, сначала необходимо на­учиться любить себя. За «агапическим» типом люб­ви в нисходящем порядке следовали «людический» («ludic»)**, «эротический»*** (ищущий идеальный тип тела), «сторгический» («storgic»)**** (с посте-

* Агапэ (Agape) — в Древней Греции жертвенная, бескорыстная, всепрощающая и заботливая любовь. — Примеч. науч. ред.

** Людис (Ludis) — в Древней Греции сосредоточенная на себе, гедонистическая любовь-игра, любовь-состязание. — Примеч. науч. ред.

*** Эрос (Eros) — в Древней Греции стихийная, страстная любовь, требующая телесного, физического слияния и обладания. — Примеч. науч. ред.

**** Сторгэ (Storge) — в Древней Греции дружеская, прочная, безмятежная любовь между двумя близкими людьми (например, друзьями). Примеч. науч. ред.

123

пенным развитием привязанности и предвкушением длительных отношений), «прагматический»* (с соот­ветствием друг другу по возрасту, уровню образова­ния и другим демографическим показателям) и «ма­ниакальный»**. Маниакальный тип любви коррели­ровал со страхом смерти и имел минимальные — и даже отрицательные — связи с самооценкой. Была обнаружена некоторая корреляция всех типов люб­ви со шкалой маниакальности (manic scale). Каждый из типов любви, по мнению исследователей, облада­ет особой «психологической структурой». Он пред­ставляет собой «один из важнейших компонентов «я» и указывает на «более глобальную экзистенци­альную матрицу индивида»: «То, как человек любит, является частью картины, показывающей, как он от­носится к жизни и факту собственного существова­ния» (р. 108).

Эберсоул и Квайринг (Ebersole & Quiring, 1991) разработали шкалу Смысла полноты жизни (Meaning of Life Depth, MILD) в дополнение к дру­гой шкале, называемой тестом «Цель жизни» (Purpose in Life Test, PIL). PIL измеряет силу смыс­лов (strength of meanings) в том виде, как она прояв­ляется в чувствах и энтузиазме. MILD — в большей степени интеллектуальная, чем аффективная шкала, измеряющая компоненты смыслов. Оцениваемое лицо пишет маленькие заметки (paragraphs), кото­рые оцениваются по уровню смысла (degree of meaning) в соответствии с пятью критериями. Было установлено, что лица с высокими показателями смысла — это «как правило, работящие, успешные, зрелые, социально адаптированные, придерживаю­щиеся относительно традиционных взглядов люди старшего поколения» (р. 122).

Пытаясь определить, в какой степени волевое по­ведение является самодетерминированным (self-determined), Ховард (Howard, 1992) просил испыту­емых чередовать периоды, когда они должны зани­маться какой-либо деятельностью и воздерживаться от нее (поочередно есть и не есть вкусную, но имею­щую низкую питательную ценность пищу, отклады­вать дела на потом и избегать этого, регулярно делать зарядку и не делать ее и т. д.). Поскольку испытуе­мые соглашались выполнять инструкции, когда за­дания были этически нейтральными (никому не причиняли вреда), но их выполнение вызывало все большие трудности по мере того, как этические по­следствия заданий становились все более ощутимы­ми, Ховард интерпретировал результаты как свиде­тельство самопричиняющей силы воли (self-causing will power).

Джерард (Jourard, 1978) использовал опросник самораскрытия (сорок вопросов, касающихся инфор­мации личного характера) с целью определить, свя­заны ли астрологические типы (знаки) студентов

колледжа с присущими им паттернами самораскры­тия. Он не обнаружил статистически значимых связей.

Большинство гуманистических психотерапевтов сопротивлялось любым попыткам оценить их рабо­ту. Они считали, что субъективные свидетельства — это все, что необходимо, и все, что уместно в данном случае. Тем не менее Роджерс (Rogers & Diamond, 1954) чувствовал необходимость получения такой оценки и провел первое контролируемое исследова­ние психотерапии. Для сравнения терапевтической группы с контрольными группами использовались Q-сортировка, ТАТ (Тематический апперцептивный тест, разработанный Мюрреем, основным докладчи­ком на конференции в Сейбруке), оценочные шкалы, а также записи интервью. Результаты, полученные с помощью разных методик, были неоднозначными, однако, как показала Q-сортировка, в котор'ой «я» сравнивалось с «идеальным я», психотерапевтичес­кая группа значимо отличалась от контрольных групп, показывая последовательное приближение «я» участников к их «идеальному я». По мнению ав­торов, это также указывало на рост самоуважения и более совершенное приспособление. В целом резуль­таты показали, что клиент-центрированная терапия обеспечивала заметное улучшение приспособления клиентов к социальной жизни. Несмотря на то, что Роджерс признал необходимость в оценке психоте­рапии и провел такую оценку на примере собствен­ной работы, позднее он ввел практику групп встреч без какого-либо объективного подтверждения их по­ложительного эффекта.

В другом исследовании использовались ТАТ, чер­нильные пятна Роршаха, а также Q-сортировка утверждений, касающихся своего «я» и идеального «я», выбранных для детального анализа конкретно­го человека, который характеризовался как в высшей степени счастливый (Ricks & Wessman, 1966). Авто­ры отмечают, что психология не проявляет особого интереса к такой характеристике, как счастье. В раз­деле «Журнала гуманистической психологии», посвя­щенном постоянным авторам (contributors), его ре­дакторы выразили сомнение в совместимости гума­нистической психологии с Q-методологией факторного анализа.

Качественные исследования

Используя опросы, «активные интервью» и мето­ды наблюдения за участниками исследований, Бел­ла и его коллеги (Bellah et al, 1985) в течение пяти­летнего периода изучали личности более двухсот бе­лых американцев, представителей среднего класса. Они пытались выяснить, «какими ресурсами распо­лагают американцы, чтобы придать смысл своей жиз-

*Прагма (Pragma) — в Древней Греции практичная, рассудочная любовь. — Примеч. науч. ред. ** Мания (Mania) — в Древней Греции навязчивая, всепоглощающая и требующая постоянного подтверждения лю­бовь, часто сопровождаемая ревностью, тревогой и страданиями. — Примеч. науч. ред.

124

ни, что они думают о себе и обществе, в котором жи­вут, и как их мнения соотносятся с их действиями» (р. х). Они включили в исследование вопросы, каса­ющиеся (а) любви и брака и их роли в формирова­нии жизни людей; (б) понимания себя терапевтами и клиентами и их взглядов на взаимоотношения и взаимные обязательства; (в) мнений членов добро­вольных организаций о причинах своего участия в их деятельности и о том, в какой степени это участие придает смысл их жизни; (г) мнений членов полити­ческих организаций о перспективах развития обще­ства в целом и о том, как политика соотносится с их личной жизнью. Они выяснили, что многие люди преследовали цели самосовершенствования, занима­ясь особыми практиками или участвуя в тренингах, в ходе которых они нередко обнаруживали «нечто выходящее за пределы их собственного "я"» (р. 290). По мере того как традиционный уклад, придающий смысл человеческой жизни, начал утрачивать свою роль, его место стали занимать новые инициативы, касающиеся образа жизни и связанные с занятиями спортом, искусством и поддержанием физической формы. Некоторые разрывались между требующей постоянного соперничества общественной жизнью и личными попытками сделать такую жизнь терпимой. Некоторые пытались совместить и то и другое. Все эти люди стремились адаптировать традиции к скла­дывающимся ситуациям. Хотя неудовлетворенность людей социальными условиями современной жизни велика, большинство из них не стремится к серьез­ным переменам в жизни страны и продолжает наде­яться на возможность достижения хорошей жизни. Многие находят для себя временное утешение в по­пытках разрешения проблем «нашей нарушенной со­циальной экологии» (р. 294), хотя отдельные люди чувствуют, что мы впадем в деспотизм, если не ре­формируем общество.